Я прошёл назад по коридору, обогнул спиральную галактику и по второму коридору вышел из здания. На улице немного похолодало, но я чувствовал, что начинаю потеть, особенно под мышками. Что ж. Я пошёл той дорогой, которая, по моему мнению, должна была привести меня к космодрому. Главное, выйти за городские стены. Там я всё увижу.
Я побежал, задыхаясь на ходу, горло сжало, словно железом, и я чувствовал, что сейчас заплачу, как маленький ребёнок, который потерялся в супермаркете.
А впереди над стенами вдруг взлетела в воздух моя маленькая летающая тарелка, зависла там на секунду, а потом поднялась в тёмно-зелёное небо и улетела.
Я стоял и смотрел вверх, по щекам катились горячие слёзы, в глазах затуманилось, и я прошептал:
— Вечно я делаю глупости. Отец прав. — Я отёр рукой слезы, неожиданно разозлился и подумал: «Всё равно Марри теперь умрёт от зависти, вот».
Я проснулся, открыл глаза. Сквозь окно пробивался ярко-красный солнечный свет, он, как прожектор, светил прямо на меня, и я неожиданно пожалел, что не отношусь к той категории людей, которые, просыпаясь, долго не могут сообразить, где находятся. Сон свой я помнил плохо — что-то про школу; чувствовал я себя отвратительно, но, возможно, сон к этому не имел никакого отношения.
Боже, как сухо во рту.
Я повернулся на бок и огляделся; голова у меня кружилась и болела, очень хотелось есть. Ковёр, на котором я спал, покрывал весь пол и был светло-серого цвета, гораздо мягче и пушистее, чем ковёр в доме моих родителей. Теперь это, правда, дом матери. Стены тёмно-зелёного цвета с коричневой отделкой. Нечто напоминающее мебель, странной формы диваны, стулья и маленькие столы. Не знаю почему, но я боялся до них даже дотрагиваться.
Слишком много книг начитался. Вечный вопрос: «А что если?..»
Я обошёл всё кругом. Тем временем стало темнеть, а я всё думал, что же мне теперь делать, и смотрел, как на небе загораются не известные мне звёзды. В конце концов встал на колени и напился из канавы. Горький металлический привкус, куда хуже, чем вода в речке Марумско. В последний раз, когда я выпил воды из этой речки, меня выворачивало, как бродячего пса, потом подскочила температура и обострился тонзиллит, в результате я пять дней не ходил в школу, мне сделали какой-то укол и напичкали лекарствами.
Помню, как Марри смотрел на меня с удивлением и презрением. Почему ты всё время болеешь, Уолли?
Не знаю.
Прошло ещё немного времени, совсем стемнело, и начался дождь. Дождь был горячим, он обжигал глаза и голову, и я бегом пустился к ближайшему укрытию. Так я оказался на крыльце какого-то дома, как в обычном пригороде. Нет, не в пригороде. В маленьком городишке. Из фильмов тридцатых годов. С Джуди Гарланд и Мики Руни в главных ролях. Я толкнул дверь, она открылась. Я зашёл внутрь и сел посреди комнаты на пол — просто сидел там и слушал шум дождя, а ещё думал, есть ли у них тут громы и молнии.
Через какое-то время я поднялся, чувствуя себя усталым; всё тело у меня занемело. Я потёр рукой пустой живот. Он больше не выпирал вперёд. Такими темпами я скоро стану худышкой, как когда-то в детстве. Вообще-то я всегда об этом мечтал. Почему я вообще растолстел? Это произошло тогда, когда я сдружился с Марри, мы всё время болтались где попало, ели что попало и когда попало. Помню только, что мама радовалась, когда я начал толстеть.
Рядом с комнатой, которую я про себя назвал гостиной, была другая, маленькая, без окон и очень душная. В сумеречном свете я разглядел, что там рядом с отверстием в полу было нечто напоминавшее каменную раковину. Может, здешние существа не могли садиться, они приседали на корточки над дырой. Нет, погоди, тринтуны обычно отрыгивают излишки и шлаки, значит, они просто наклонялись над дырой и…
Я почувствовал, как внутренности у меня скрутило. Ну вот, теперь и мне надо справить нужду. Замечательно.
Я сделал шаг вперёд и остановился, лоб у меня покрылся испариной, мышцы свело. Я боялся присесть на корточки над дырой. А что если я поскользнусь и упаду, а назад не выберусь? Что если всё смывается смертоносным лучом? Дезинтегратором? «Чёрт побери, откуда во мне столько глупости? Неудивительно, что в школе меня не любят».
Лучше выйти на улицу и присесть там.
Рядом с отверстием в полу имелась и настоящая ванна, сделана она была из такого же серого камня, что и раковина, с одного края располагался целый ряд прозрачных «кнопок». Световой пульт управления? Я дотронулся до одной «кнопки». Раздалось шипение, и ванна стала заполняться водой, хотя ничего похожего на кран я не заметил. Жидкость поступала непонятно откуда, и вся комната вскоре наполнилась уже знакомым острым и неприятным запахом.
Серная кислота? Я помню этот запах с уроков химии. Интересно, как там у них дела. На лабораторных работах со мной всегда сидел большой и крепкий парень, звали его Эл, он вечно отпускал глупые шутки и готов был всё время говорить о спортивных состязаниях.
Была в доме ещё одна комната, похожая на кухню. Там был также чёрный ход, расположенный с боковой стороны здания, совсем как в доме моих родителей. На кухонном столе стояла небольшая плитка с дверцей. Я открыл её, но не увидел никаких газовых конфорок или электрических нагревательных элементов, только одну маленькую лампочку.
Ну да. Я вспомнил, что у моей сестры Милли была игрушечная плитка, и в ней можно было по-настоящему готовить с помощью одной только лампочки на сто ватт. Например, омлет или малюсенькие печеньица, а ещё праздничный пирог размером с карточную колоду. Если бы я знал…
А как же холодильник? Вот длинный, узкий жёлоб под одним из окон — может, раковина для мытья посуды? Рядом на стене висит рулон белых бумажных полотенец. Прекрасно. Мать Марри уже перешла на такие, хотя в моём доме мы всё ещё пользовались обычными полотенцами, они вечно так ужасно пахнут. Мать ещё называла их «тряпками для посуды».
Я нажал одну из прозрачных кнопок над жёлобом, и он тут же наполнился серой пузыристой грязью с запахом кислоты. Я стоял, как парализованный, боясь даже дотронуться до этой грязи. Всё верно. «Заколдованная деревня».
Может, и правда я попал в книгу А. Е. Ван Вогта?
Тут я совсем рассердился, сорвал бумажные полотенца с деревяшки и прошёл назад в гостиную. Я хотел снова выйти на улицу. Чёрт побери, теперь у меня по крайней мере есть туалетная бумага…
— Уух! — Я отскочил назад и повернулся, чтобы бежать, но ударился головой о стену. Я попытался успокоиться и заставил себя посмотреть ещё разок.
У открытой наружной двери стоял двуногий, похожий на человека, не совсем горт, но почти такой же, и ростом не больше четырёх футов. Он смотрел на меня своими горящими красными стеклянными глазами. Нет, он всё же не такой, как горт. Ноги у него птичьи, а руки трёхпалые. Два пальца и ещё большой — это уже скорее тринтун.
