Через две минуты она уже спала.
– …а вот инвентарные списки из Кросса, – сказал майор Томас Браун, выкладывая на стол полковника Мередита толстую стопку распечаток. – С «Авроры» выгружено все, а сейчас заканчивается разгрузка «Следопыта». Осталось еще рассортировать консервы, одежду и удобрения.
Мередит кивнул, просматривая первую страницу распечаток. Резь в глазах постоянно напоминала о том, что для человека его возраста трехчасовой сон был явно недостаточен.
– Посадочная полоса устояла? – спросил он.
– Да, пока все отлично. От тех репульсаров[2], которые нам продали ктенкри, так и пышет жаром, но шаттлы используют для посадки небольшой отрезок полосы, так что пермкрит[3] пока еще цел. Конечно, кое-где в центре надо поставить несколько заплат. Но ведь пока прилетит «Стремительный», пройдет три недели.
– Хорошо. Для запуска флайера хватит той полосы пермкрита, что не повреждена?
– Разумеется. Если завести репульсары на полную мощность, для взлета флайеру понадобится полоса не длиннее его собственного корпуса.
– Знаю, но мне не хотелось бы перегружать репульсары. Никто не знает, насколько долговечны эти чудеса технологии.
– По расчетам ктенкри…
– …сочиненным ими же для укрепления своей торговой репутации, и так далее, и тому подобное. Надеюсь, больше не нужно ничего объяснять?
Браун не сдавался:
– И все-таки с ними вряд ли будут проблемы. Посадочная полоса повреждена только в центре, флайеры вполне могут взлетать где-то в стороне.
– Отлично.
Мередит поднял руку с наручным телефоном на запястье и набрал номер.
– Ангар базы Мартелло. Стринбург у телефона, – ответил аппарат.
– Полковник Мередит. Флайеры проверили?
– Два уже готовы к полетам, сэр. Третий будет готов приблизительно через час.
– О'кей. Пусть экипажи первых двух вылетают, включите мониторы в диспетчерской и записывайте все данные.
– Есть, сэр.
Мередит отключил связь и вновь обратился к Брауну:
– Посевные работы идут по графику?
– В общем и целом. Доктор Хавершэм распорядился насыпать на поля в Кроссе еще одну порцию удобрений, так как почвенные анализы по-прежнему показывают очень низкое содержание цинка и марганца. Он считает, что в этом виноваты окружающие поля реки – они вымывают из почв минеральные соли гораздо быстрее, чем подземные воды. Во всяком случае, я так его понял.
– Ну что ж, если выбор этих площадей под посевы окажется самой большой глупостью, которую совершили наши инженеры, мы наверняка что-нибудь придумаем.
– Да, удобрениями мы хорошо запаслись. – Во взгляде Брауна светилось любопытство. – А что, вы думаете, в материковых дебрях хранятся сокровища капитана Кида?
– О чем это вы? А-а, флайеры… Нет, просто мне кажется, что надо изучить окрестности колонии повнимательнее и с небольшой высоты.
Браун пожал плечами:
– Но ведь у нас есть аэрофотоснимки отличного качества. Все территории в радиусе ста километров. Что еще вы думаете обнаружить?
Послышался тонкий свист, и Мередит выглянул из окна как раз в тот момент, когда два новеньких блестящих флайера взмыли в небо и полетели к находившейся в отдалении горе Олимп. Он дрался как лев, чтобы заполучить полдюжины сконструированных мастерами ктенкри летательных аппаратов, и, когда это количество сократили до трех, он был на седьмом небе от счастья. Реактивные двигатели флайеров работали на плазме, для достижения предплазменных температур сжигался кислород, так что для полетов в атмосфере не было никаких препятствий, а на случай выхода на ближайшую космическую орбиту на борту каждого аппарата имелись баллоны с кислородом. Так что в экстремальных ситуациях их можно было использовать вместо шаттлов.
– Представьте себе, – обратился к Брауну Мередит, – что где-то неподалеку обитают колонии спор или каких-то иных организмов, которые в настоящее время дремлют, но в принципе готовы к росту и размножению – в том случае, если в почве появятся металлы: ну, скажем, вздумает свалиться один из тех астероидов, что вертятся в миллионе километров отсюда, или ветер вдруг сдует удобрения с наших плантаций. Что тогда? Тогда что-то вырастет, и мне бы хотелось заранее получить представление о возможных последствиях.
Браун присвистнул.
– Мне такое даже в голову не приходило, – согласился он. – Может, потому, что в моем ведении только взлетные полосы да космопорты. А это вопросы стратегии.
– Не думайте, что автором этой идеи был я. Биологи догадались. А вообще, как задумаешься об этой планете, так вспоминаешь пустыню. Очень схожая экология. Только в пустыне нет воды, а здесь – металлов. – Мередит замолчал, так как с улицы донесся отдаленный глухой гул. – Похоже, идет на посадку последний шаттл.
Браун вскочил на ноги.
– Точно. Я лучше пойду прослежу за разгрузкой, надо поскорее отправить в Мартелло катера. Не отключайте терминал: как только получу накладные, сразу же перешлю вам. Или чуть позже принесу распечатки.
– Отлично. И не отпускайте «Аврору», черт побери, пока не убедитесь, что у нас есть все необходимое.
– Будет сделано.
Браун откозырял и вышел.
Приподняв верхнюю стопку распечаток, Мередит достал последнюю страницу и просмотрел список потерь и поломок. Не так уж плохо: разбито небольшое количество лабораторного стекла и рассыпано несколько мешков обогащенных металлами удобрений. Один пункт из перечня заставил его поморщиться: разбитая склянка была основной частью перевезенного ими на Астру аппарата для соединения рыбьей икры и молоки. Разумеется, был кое-какой запас, но, по мнению ученых и Мередита, весьма неудовлетворительный. «Вот сволочи! – мрачно думал он. – Втравили меня в это дело, убедили, что снабдят всем необходимым, а теперь крутись как можешь». Мысль не совсем справедливая, он знал это. Президент Аллертон горой стоял за колонию и позиции своей не менял, но в Конгрессе было несколько недоумков, которые и слышать об Астре не желали. Видимо, они считали затею с Астрой заговором ООН, имеющим целью истощить финансовые и человеческие ресурсы США, и поэтому всеми правдами и неправдами все-таки добились сокращения бюджета колонии.
Мередит вынул из стопки еще один листок. Долгие месяцы размышлений, уговоров и обивания порогов остались в прошлом, теперь надо было как можно быстрее поставить Астру на ноги. И дело даже не в том, что впереди маячит чин бригадного генерала: на карту поставлена честь Дядюшки Сэма. Зубоскалы будут посрамлены.
Воспрянув духом, он вернулся к работе. Через час телефонный звонок принес ему дурную весть.
