— Чучело, — обращается она к АИ, — Взрывай.
— Я не могу, там нет заряда.
— Сука, крыса. Наводи спутник.
— Статус не позволяет, замухрышка.
— Что у меня есть из тактического вооружения?
— Над Новосибирском ничего, что я могла бы незаметно прихватить у Минатека, Алиса.
Годами её тренировали выживать и охотится, заходить в зоны конфликта и выходить оттуда живой. За ней всегда наблюдали и она могла рассчитывать хотя бы на беспилотные средства прикрытия. Но теперь, когда она лицом к лицу с тренированными армейцами — у неё только нож.
Алиса снова выглядывает. Остались на своих местах. Ждут. Чемодан вне зоны видимости. На другой стороне ржавый остов автомобиля. Пистолеты не пробьют. Алиса прыгает через дорогу и, перекувыркнувшись, группируется за ним. Вслед её провожают выстрелы, но она уже в сухостое. Укрылась за остовом. Может не убивать их? Зачем они мне?
— Эй ты! Все вы охотники одинаковые, — боевик кричит из-за чёрного капота, — только с базы и сразу к маме с папочкой. Не убьём тебя, так их найдём. Поднимай оружие и выходи! — ясно, это такой зацеп, чтобы не пришлось гоняться за ней.
— Дура, посчитай область и силу удара для деформации материала чемодана. Наведи в это место лазерную точку с какого-нибудь беспилотника или дрона. Точку-то ты навести можешь?
— Готово, замухрышка. Острый предмет сможет разрушить материал. Но нож ты потеряешь.
Алиса быстро выглянула, нашла чемодан: он лежал возле бетонных плит рядом с внедорожником.
— Чёрт, это мой первый нож.
Глава 6. В которой Алиса встречается с судьбой охотника
Сколько ей было лет всё-таки? Может быть, восемь, может быть, шесть? Встали затемно, собирались при свете горелки. Дети вокруг хныкали на всех языках, как в отделении вавилонской башни. Воспитатель выдала дурацкую одежду на липучках: вся болоньевая, непромокаемая, чёрная и зелёная, то есть созданная, чтобы её ненавидели дети. На улице маленькие комочки ненависти пошли за большим человекоподным троллем, как будто и не человеком вовсе. Из-под маски выглядывал нос, который без сомнения, с первого вдоха определял какой из желторотиков вкусней. Но кроме своей огромности, сгорбленности и узловатости он был ещё и бесшумный. Алиса это сразу заметила, как только оно пошевелилось. В темноте полагаешься на слух, тролль же (так назвала его про себя Алиса) будто растворился.
Один мальчик застрял на выходе из общежития. Он смотрел на удаляющуюся группу. Но Алиса, одна-единственная повернулась к нему и поднялась по ступенькам.
— Нет шнурков, — выдохнул мальчик.
— Это липучки. Не все тут смогут завязать шнурки. Надевай давай, — прикрикнула она.
Мальчик надел ботинки, приклеил липучки и поболтал ногами. Похоже туповатый. Он взял Алису за руку и побежал к группе.
Дети шумели, дети путались, постоянно теряли тролля из виду. Вскоре мальчик отстал от основной группы. Любого, кто сходил с тропы, Алиса обгоняла. Держаться спины, говорила она себе. Идти бесшумно.
Лес накрывал, дети отставали. Алиса посчитала восемь спин впереди и одну большую. Весь из узлов, тролль помогал себе длинными руками, цепляясь за ветви, убирая их в стороны, без шелеста, только с запахом хвои. Леший — догадалась Алиса, она видела, как он ухнул вверх через упавшее дерево. Дети перед ним, наоборот, свернули налево и вся группа ушла вбок. Одна Алиса шмыгнула под стволом. Потом её нагнали три мальчика. Те, кто видел, куда шёл Леший. Остальные заблудились. И вот уже вчетвером они шли спина за спиной по ночному лесу.
Алиса заметила, какая короткая танцующая походка у Лешего, а потом догадалась, что нужно идти за ним след в след, что он идёт так, чтобы её короткие ноги успевали и только тогда она поймала ритм и стала идти бесшумно, а вместе с этим узнавать ночной лес.
— Подождите, — жалобно пищал мальчик позади.
Алиса видела, как качнулся капюшон Лешего, но он не остановился, и Алиса тоже и тогда они остались вдвоём. Большая спина впереди и Алиса. Бесшумные в темноте.
Он ещё долго шёл и остановился так, чтобы было понятно, еще пара шагов и затормозит. Силуэт в темноте проступал перед ней достаточно явно, она поняла, что он собирал землю, прелые ветки, траву и обмазал себя с ног до головы. Алиса сделала точно так же. Довольный леший обнюхал её и убедился — не пахнет. И они пошли дальше.
Трава, камень, веточка. Начинается мягкий ягель, дряхлый ствол, валун, упавшее дерево. Алиса вошла в ритм леса и могла предугадывать по нему, где окажется следующая ветка, куда лучше наступить на носочек, а куда наступать нельзя. Холодные и мокрые большие ели расступились перед ними.
Они шли по лесу до первой зорьки и вышли на болота. Леший нашёл звериную тропу и они пошли дальше, когда началась зорька вторая. Ноги Лешего утопали выше линии ботинок, но они были замотаны тряпками, так что вода не заливалась внутрь. Алиса же лёгкая как пёрышко шла быстро и вода не успевала затечь в ботинок. За птичьим болотом они вышли в просторный лес без кустарников и пахло там свежестью темнолесья.
Остановились, Леший показал наверх: — это сосны. Алиса подняла голову и увидела кроны деревьев. Они сомкнулись друг с другом, не пропуская свет. У каждой ветки было своё место, а деревья не наползали друг на друга, они были одной сплошной кровлей. Леший повернулся к болоту и показал на другие деревья: — ёлки. Столпившиеся друг с другом, жадные. Глупые, — сказала Алиса и Леший ей кивнул. Он хотел, чтобы она увидела ещё что-то. Его нос, выглядывающий из повязок на лице, водил туда-сюда, собирал запахи. И тогда Алиса почувствовала, что в ритме леса что-то не так, сначала поняла, а потом увидела то, что Леший знал своим носом. Она опознала следы грубого животного, он сломал ритм, пронёсся по нему, как пальцы ребёнка по клавишам фортепьяно. Бездумно, фальшиво.
— Я вижу, — и Алиса пошла по ошибкам зверя.
— Так бегает напуганное животное, — сказал Леший. Его голос был молод и звонок, будто принца держали в этом страшном высоком ветвистом теле с длинными конечностями. Леший одним махом перескочил Алису и закрыл от опасности впереди. Обогнув валун, они увидели овраг и большое чёрное животное. Только спину.
— Это глупый кабан, кабан одиночка, — прошептал принц, закованный в лешего, — вот возьми, — и передал ей нож ручкой от себя.
Алиса увидела, что на его грубых руках остался красный след крови. Значит, и нож, и принц настоящие. Зачем он порезал себя? Алисе не понравился такой обычай.
В одно мгновение он оказался рядом с животным. Когда Алиса подошла, он поднял кабану морду вверх. Тот сначала сопел и хрипел, но потом успокоился, пена на его чёрных губах остыла, а мутные тёмные глаза, сначала пустые, вдруг наполнились пониманием. Алиса увидела, что ему не страшно, что он уже умер и ей остаётся только закончить.
— Вот здесь, — показывает Леший длинным пальцем, замотанным в старый бинт. И Алиса резко проводит по шее животного и горячая кровь выливается на её руку. Горячая темная липкая грязная кровь глупого кабана.
Леший переворачивает его, делает ещё несколько надрезов, перевязывает тонкой верёвкой за ноги и поднимает через ветку. Кровь стекает с кабана, а Алиса смотрит как леший без лишних движений потрошит тушу, затем снимает с него шкуру, пока не остаётся только мясо. Периодически он поглядывает на неё.
— Ты совсем не боишься.
— Не боюсь, — отвечает Алиса, — но я не псих, — быстро уточняет.
И чудище хрипло смеётся будто воздух с трудом заходит в него и со свистом выходит. Оно берёт кабанье сердце, разрезает его и говорит, здесь твоя судьба. Сердце говорит мне, что ты охотник, Алиса. Ты понимаешь природу вещей и свою природу. Впереди война, но не люди будут твоей целью.
— Я здесь по ошибке!
— Нет, Алиса. В тебе не ошиблись.
Леший снимает капюшон, бросает чёрную шапку на землю, золотые длинные волосы спускаются на его плечи, он разматывает серо-зелёные тряпки на лице и опускает шарф, и Алиса видит, что это женщина. Это красивая женщина и она внимательно смотрит на Алису.
