Через некоторое время машина въехала в высокие ворота и остановилась у четырёхэтажного большого дома. Его стены были выкрашены в яркие краски, украшены контрастными узорами и странной, незнакомой мне вязью.
— Храм, в котором твоё тело и твоя душа найдут сладостное упоение, — прошептала “Охра”, пробежав глазами по вязи. — Это на дарийском.
— Какая отвратительная пошлятина, — покачала головой девушка с остриженными волосами. — А попытка обратить это в глубокую мысль выглядит ещё более отвратительной.
— Можете рассуждать сколько хотите, — поджала губы Римма. — Я понимаю, что вы две аристократки из Центральной Восьмёрки, но тут мы все равны. И страшно представить, что нас там ждём.
Римма боялась. Боялась так же, как и Охра, и девушка с короткими волосами, и я, и все остальные. Только она выражала это злостью и сарказмом, а кто-то предпочитал удариться в размышления. Кто-то плакать, а кто-то, как я, замереть, застыть от страха.
Когда машина открылась, двое мужчин, одетых как те, что сопровождали хозяйку борделя, дали нам знак выходить.
Потом нас сопроводили внутрь здания и повели по петляющим коридорам.
В таком доме я была впервые. Никогда не видела столько красивого, даже скорее кричащего убранства. Каменный разноцветный пол, выложенный мозаикой, затянутые яркими тканями стены, прикрывающие окна и арки входов и выходов полупрозрачные ткани, колышущиеся от лёгкого движения воздуха. Полумрак, ощущение таинства, ароматы курений.
Я видела только грязные холодные бараки, а тут было пугающе чисто и уютно. Пугающе, потому что я понимала, почему тут такое убранство и с какой целью создана вся эта атмосфера.
В одном из коридоров нас встретила женщина. Невысокая, полная, среднего возраста. Одета в что-то наподобие летящего лёгкого халата голубого цвета.
— А вот и пополнение, — улыбнулась она, но улыбку её нельзя было назвать приветливой, скорее удовлетворённой. — Девочки наши уже устали, поток сейчас невероятно возрос, так что хорошее пополнение давно нужно было. Сейчас все за мною, нужно вас вымыть и посмотреть вообще, чем мы располагаем.
Выбора у нас, как и прежде, не было, поэтому мы поплелись за женщиной, которая на ходу представилась Риедой, помощницей Мариак и управляющей.
В небольшом предбаннике нам велели полностью раздеться. Мне удалось отвернуться так, чтобы быстро снять кулон и запихнуть его в рот за щёку. Он был маленький, и если я буду молчать, то его никто не заметит. Мне не хотелось расставаться с единственной важной для меня вещью, а надеяться на доброту Риеды не стоило.
— Тощие и волосатые, — покачала головой Риеда. — И патлы у всех свалялись. Ну кроме вот этой, — она кивнула на меня, — но тоже надо до ума доводить. Сейчас все топаем в душевую, а потом вам выдадут одежду и покормят.
Нам позволили вымыться и действительно выдали длинные рубашки почти до пят из плотной ткани. Потом всех отвели в небольшую столовую и велели сесть за один стол.
В столовой были ещё девушки. Они втроём сидели за небольшим столиком у окна и ели какие-то разноцветные ломтики, лежавшие веером на их тарелках. Девушки негромко переговаривались, бросая на нас взгляды.
— Они не выглядят истерзанными, — прошептала Римма, запихивая в рот какие-то съедобные листья, которые нам положили в тарелки. — Может, тут не так и плохо?
— Для этого придётся работать и явно не полы мыть, — поджала губы девушка с короткими волосами. — Я слышала о таких местах, что если тут делать всё, что от тебя хотят, можно неплохо жить. Но кто знает, что могут потребовать.
Я ела молча, и при этом заметила, что девушки за соседним столом не просто смотрели на нас — они смотрели на меня. Мне захотелось стать невидимой, спрятать свои необычно белые волосы, которые и привлекли внимание. Желания, чтобы меня заметили, не было совершенно.
— Новенькие, поели? — в столовую шумно вошла управляющая. — Все быстро на процедуры.
Последнее слово заставило сильно напрячься и меня, и моих вынужденных спутниц. Но нам выражением лица и демонстрацией длинного металлического гибкого стержня, от которого послышался электрический треск, Риеда непрозрачно намекнула, что непослушание тут не допускается и жёстко карается.
Загнали нас в небольшую комнату, напоминающую медицинский кабинет. Если честно, сама я таковых никогда не видела, не припомню, по крайней мере, но ассоциация почему-то всплыла сама по себе.
Нас рассадили по кушеткам и велели оголить правую руку. распоряжение я выполнила, но чувствовала, как внутри копошится противный страх.
Ко мне подошла девушка в медицинском костюме, сняла браслет, который нам всем надели на рынке, взяла и вены кровь, а потом подошла снова с пистолетом.
— Ляг на живот, — отдала она мне приказ.
— Зачем? Что это? — я смотрела на пистолет, а у самой от страха челюсть свело.
— Маячок. Я вживлю его тебе под левую лопатку, чтобы мы могли тебя отследить, если вдруг тебе придёт в голову убийственная идея сбежать отсюда, — она подошла ближе. — Ну или убить. Если не будешь покорной, то Мариак стоит лишь нажать кнопку на своём трекере, и рядом с сердцем у тебя разорвётся маленькая бомба.
Сбоку я услышала крик. Это была Охра. Повернув голову, я увидела, что двое работников этого жуткого места прижали её к кушетке, а другая медсестра приставила к спине такой же пистолет и выстрелила. Охра дёрнулась и взвыла. Её больше не удерживали, но она продолжала лежать и плакать.
— Давай сама, иначе позову помощников, — вскинула бровь медсестра, что стояла возле меня. — Ввести капсулу можно тоже по разному.
Выбора у меня не было. А пример Охры, которая воспротивилась, совсем не вдохновлял, и я, сцепив зубы, легла на кушетку и упёрлась в неё лбом.
Боль обожгла лопатку, заставив резко выдохнуть. Но я не могла сказать, что было совсем нестерпимо. Больше пугало то, что теперь моя жизнь под контролем других людей и оборвать её могут по любому поводу.
Знать, что от тебя ничего не зависит, не иметь возможности рассчитывать на свои силы — ужасно. И страшно.
После процедуры внедрения маячков и медицинского осмотра, нас собрали в небольшой зале, куда пришла сама Мариак в сопровождение Риеды и мужчин-охранников, или кем они там были. Нам отдали приказ выстроиться в ровную линию.
— Мои дорогие, — почти ласково улыбнулась Мариак. — Добро пожаловать в “Сад удовольствий мадам Мариак”. Так называется наше прекрасное заведение, в котором, при послушании и старательности, вас ждёт вполне себе неплохая жизнь. Здесь у вас будет возможность ухаживать за своим телом, хорошо питаться, изучать науки. Да, вы не ослышались, библиотека у нас не меньше, чем в любой из девичьих школ на планетах Центральной Восьмёрки.
— А взамен? — прошептала Римма.
Она сказала это тихо, скорее не для того, чтобы её услышали, а из внутреннего желания хоть как-то сопротивляться.
Но Мариак услышала. Она перевела острый взгляд на Римму и, выдержав небольшую паузу, сказала:
— А взамен вы должны быть послушными и когда скажут раздвигать свои прекрасные ножки и не только.
Ответ был предельно понятен. Охра сглотнула, худенькая рыжеволосая девушка потупила глаза, а Римма сжала кулаки.
Никто не смел в ответ сказать и слова, прекрасно помня и про стержень в руках Риеды, и про капсулу под лопаткой.
— Вас обучат и всё разъяснят, — продолжила Мариак. — Выдадут наряды, средства ухода за кожей и волосами, расскажут, как и где вы сможете проводить свободное время.
Тут к Мариак подошла какая-то девушка и прошептала что-то на ухо. Я увидела, как у хозяйки борделя появилось странное выражение лица, а потом в глазах полыхнул огонь. Она подозвала Риеду и они стали что-то тихо между собой обсуждать.
— Мои хорошие, у нас знаковое событие, — обернулась она к нам. — На Шанту по государственным делам прилетел один из Стражей Альянса.
У меня скрутило желудок, а вот остальные девушки стали шокировано переглядываться. Такая крупная фигура, как один из солдат самого элитного подразделения правоохранителей всей Гидры, не могла не вызвать шока своим присутствием в Тёмной ветви.
