– Надеюсь, эти существа способны нащупывать дорогу столь же эффективно, как и эмоции. Мне бы не хотелось еще раз оказаться в дождевой промоине или в какой-нибудь дыре наподобие этой, – сказал Совелману.
– Это их мир, Совел, – напомнил геологу Флинкс. – Они прекрасно знают, по какой дороге надо идти. Мы здесь не заблудимся. Сумакреа найдут нас по эмоциям.
– Мы поднимаемся к поверхности, – впервые голос Клэрити прозвучал радостно. – Они действительно знают дорогу.
– Мы еще не пришли, барышня, – транксы по натуре отличались осмотрительностью. – Я бы не советовал проявлять чрезмерный энтузиазм.
– Чем меньше мы будем производить шума, тем лучше, – Флинкс говорил исключительно шепотом. – Кто знает, а вдруг здесь есть уши не менее чувствительные, чем у сумакреа. У их хозяев могут оказаться не столь мирные намерения к нам.
Клэрити тут же перешла на шепот, хотя и не могла до конца подавить свое возбуждение. Чем выше они поднимались, тем ближе становился для них свет, а вместе с ним и способность видеть окружающий мир.
Постоянно держа в голове услышанное от Совелману описание главного хранилища, Флинкс пытался объяснить их проводникам, что войти в мир Внешней пещеры следует в строго определенном месте. Но он не был уверен, что ему удалось достаточно конкретно передать детали. Несмотря на полученный навык общения, информация о деталях была намного труднее для выражения, чем самые сложные эмоции.
После нескольких часов упорного подъема они, наконец, ступили на относительно ровную тропу. Воздыхатель призвал сделать передышку. Клэрити и Совелману, не способные разгадывать намерений сумакреа, споткнулись и налетели в темноте друг на друга.
– А что теперь? – спросила Клэрити. Флинкс напрягся, чтобы правильно уловить эмоции их проводников.
– Предостережение. Неуверенность. Смятение и боль.
– Ты хочешь сказать, что он поранил себя?
– Нет. Это эмоциональная боль. Что-то находящееся поблизости отсюда огорчает их. Вы с Совелману оставайтесь здесь. А я пойду проверю, в чем дело.
Пробравшись наощупь мимо своих товарищей, он медленно двинулся вперед, осторожно ступая и нащупывая путь перед собой.
Если бы им грозила непосредственная опасность, Воздыхатель наверняка бы предостерег его от этой вылазки. Впрочем, это вовсе не значило, что где-то совсем рядом не было отвесной километровой пропасти. Но иногда отсутствие света из проклятия превращалось в благословение. Опасность, которую не видишь, просто не существует.
Флинкс прикоснулся к Воздыхателю, и тот посторонился. Флинкс осторожно Пробрался наощупь еще немного вперед и вскоре правой ногой коснулся чего-то мягкого. Он тотчас замер, как вкопанный. Потом, аккуратно переступая, Флинкс двинулся вдоль лежащего тела и, наконец, обошел его. Поначалу он решил, что этот кто-то весьма крупных размеров, но более тщательное обследование показало, что лежащих было двое.
– Что там? – раздался из темноты из-за его спины голос Клэрити.
Хотя она была всего в двух шагах позади него, не могла угадать, что происходит.
– Люди. Оба мертвы. Лежат. Уже окоченели. Мужчины. У обоих оружие.
– Кто это? Бандиты или охранники порта?
– Не знаю, – Флинкс нагнулся, и в отсутствии света продолжил обследование руками. – Если не ошибаюсь, у одного из них на голове фонарик. У другого на груди ремнями прикреплены какие-то линзы. Возможно, тоже светильник.
– А ты попробуй, может быть, они в исправности.
– А чем, по-твоему, я занимаюсь? – раздраженно ответил Флинкс и через несколько секунд выпрямился. – Бесполезно. Глухой номер. Обе не работают.
– Но если они погибли именно здесь, – задумчиво произнес Совелману, – не исключено, что лампы у них тогда еще работали. Возможно, у них остались запасные батареи. Я помогу тебе искать.
– И я тоже.
Клэрити налетела сзади на Совелману, и тот пробормотал типичное для транксов беззлобное проклятие. После этого они втроем обшарили карманы на одежде погибших.
– Я что-то нашла, – Клэрити передала Флинксу небольшой цилиндр.
– Все может быть, в том числе и использованная батарейка.
– В данный момент, мой друг, я предпочел бы реализму оптимизм, – в голосе Совелману угадывалась высшая степень нетерпения. – Давайте попробуем.
– Сейчас проверю, подойдет ли она к нагрудной лампе. Сдается мне, ее легче вскрыть. Вы только не торопите меня. Вот уж будет комедия, если я ее уроню и она закатится в какую-нибудь трещину.
Замена батарейки заняла у них не меньше часа, когда при нормальном освещении на эту процедуру ушло бы несколько секунд. Флинксу хотелось убедиться, что все сделано правильно. И лишь когда у него не осталось сомнений, что батарейка плотно сидит в гнезде, он решился отстегнуть ремни от тела ее бывшего владельца.
– Ну, чего ты еще ждешь? – подстегивала его Клэрити. – Попробуй нажать на выключатель.
– Я еще не готов. Надо сделать еще кое-что.
Сосредоточившись, как его учили сумакреа, он представил гигантскую жаркую вспышку. Ему удалось создать образ, по силе в десятки раз превосходивший фотоморфа. Может, это было и слишком, но лучше не рисковать. Ведь луч фонаря может нанести невосполнимый ущерб чувствительным органам сумакреа. Воздыхатель и Тугодум тотчас поняли его намерения и повернулись к нему лицом, чтобы глаза были обращены в противоположную сторону.
Флинкс настолько был озабочен глазами проводников, что совершенно позабыл предупредить Клэрити и Совелману. Поэтому, когда зажегся свет, все трое, кто громче, кто тише, вскрикнули от неожиданности. Они так долго пробыли в сплошном мраке, что луч света бил им по глазам не слабее, чем сумакреа. Пип с Поскребышем тоже поспешили спрятать головы под крылья.
Воздыхатель и Тугодум отступили за какие-то матовые выступы, прикрывая затылки, где у них были глаза, руками. Но даже несмотря на защиту меха, лап и камня, свет, проникающий в их глаза, причинял им резкую боль. Флинкс безошибочно ощутил исходящую от сумакреа мольбу, настоящий крик души, и поспешил выключить фонарь.
– Зачем ты это сделал? – громко спросила Клэрити. – Зачем ты выключил свет? А вдруг он не включится снова? Что если...
– Успокойся. Батарейка в порядке. И лампа тоже. Но свет причиняет боль нашим проводникам. Им больно даже тогда, когда они отворачиваются от него. А ведь мы по-прежнему нуждаемся в их помощи. Оттого, что у нас есть свет, нам ничуть не легче идти правильным маршрутом. Мы блуждали не там, где надо, даже когда у нас было две трубки.
– И все-таки нам надо хоть чуточку света, – стояла на своем Клэрити. – С какой стати я должна спотыкаться в кромешной тьме, когда у нас есть исправная лампа!
