– Как вам, сениор Вальдо, нравится эта парочка скатов, которые… – но не успел я окончить свою мысль, как нашим вниманием завладела Тайша.
– Эй, господа искусствоведы, Хозяева возвращаются! – сообщила она.
В самом деле, по ступеням, ведущим к подножию пирамиды, степенно спускались наши новые знакомцы. Только без тазика. Лица у всех были постными и сосредоточенными. Одна Шканиль сияла, словно ее только что причислили к лику бессмертных. Неужто кровушки полакать дали?
– Жертва принята, – произнес Хозяин Слов.
– Вы были искренни, когда давали кровь, – сказал Хозяин Действий.
– И теперь мы знаем, зачем вы здесь, – промолвил Хозяин Страха.
– Нам показали, что делать с вами, – добавил Хозяин Мысли,
– Боги были милостивы к нам. Ибо среди вас – Прикасавшийся к Вукуб-Цикин, – окончил этот безумный отчет о проделанной работе Вок, он же Хозяин Намерений.
– И кто же этот счастливчик? – не удержался я.
– Это ты, молодой воин, – замогильным голосомпромолвил Вок.
Правда, в выражении его лица мне почудилось нечто вроде благоговения. Осталось только выяснить, что это за херня такая – Вукуб-Цикин…
Глава 10
«ЮНГЕР» НА СЛУЖБЕ КОСМИЧЕСКОГО ПРОГРЕССА
Нет, широк человек, слишком даже широк, я бы сузил.
Ф.М. Достоевский
На груди Кокамеля, Хозяина Страха, была закреплена бомба. Плоская темно-серая пластиковая коробка с ушками по углам. К ушкам крепились ремни, при помощи которых коробку можно было повесить на спину или грудь диверсанта так, что она полностью скрывалась под одеждой. Если не присматриваться, заметить бомбу было непросто.
Собственно, бомбу эту нам аборигены продемонстрировали мельком, объяснили, что да как, после чего она скрылась под просторной курткой-дождевиком Кокамеля.
Я не специалист по армейским подрывным спецсредствам. У нас по ним была только пара ознакомительных занятий. И все-таки, я знал, что такая бомба, а точнее, целое семейство бомб различного калибра и комплектации, называется «Циклон».
Это отнюдь не «устаревшие», а самые что ни на есть свежеразработанные устройства, которые предназначены для нанесения фатального ущерба крупным целям. Например, если бы средненький такой «Циклон» (скажем, модификации 2 Bat) был подложен кем-то внутрь аварийного контура Копей Даунинга, то могущества боеприпаса хватило бы, чтобы в образовавшуюся воронку провалился весь надземный заводской комплекс.
Одним словом, это была чертовски дорогая и мощная штука. Как ее занесло на Грин, в лапы этих, буйных психов, я не знал и знать не хотел. И с большим удовольствием обменял бы разгадку этой паршивой загадки на то, чтобы никогда не встречаться с Эвертом Вальдо и не слышать ни о каком Грине.
Правила игры были простыми и жестокими.
Если мы попытаемся подать сигнал тревоги на «Юн-гер» – бомба будет взорвана без промедления. То, что при этом вместе с нами и нашим катером в молекулярную пыль превратится и вся банда из девяти сумасшедших Воинов Обновления, их главаря совершенно не смущало.
– Смерть неизбежна – заметил по этому поводу Вок. – А потому нам нет нужды о ней беспокоиться. Смерть будет рада прийти, если только вы ее позовете.
С моей точки зрения, подобное объяснение было самым невнятным из всех, слышанных мною когда-либо.
Но недаром Вок назывался у них Хозяином Намерений. Его ясный, отнюдь не безразличный к происходящему, а, наоборот, внимательный, любопытствующий взор говорил а том, что с головой у него лады. И если человек, пребывающий в трезвом уме и здравой памяти, полагает логичным, что «ему нет нужды беспокоиться о смерти», поскольку «она будет рада прийти», значит, так и есть. Значит, Воинам Обновления лучше не перечить.
Пилоты катера объявили о пятиминутной готовности к контакту со стыковочными серверами «Юнгера».
Мы приближались к родному кораблю, на борту которого ни одна собака не подозревала, что на планете Грин нами обнаружена форма разумной жизни. О том, что эта форма разумной жизни агрессивна и располагает средствами для уничтожения корабля, на «Юнгере» не знали и подавно.
Славно мы смотрелись! Пассажирская палуба повышенной комфортабельности этого типа катеров, LSSR[12], была посимпатичней, чем у штурмовых машин LAS. Но принцип расположения кресел оставался тем же: в два ряда вдоль стен, лицом друг к другу. В одном,ряду сидел весь наш злополучный взвод, к счастью в полном составе. В другом ряду – Отряд Обновления, в неполном составе.
Всего их было девять: пять мужчин и четыре женщины. Всю компанию мы уже успели узнать во время жертвоприношения.
У одного из мужчин, значит, была бомба. У всех остальных – обычное стрелковое оружие. У каждой женщины, в придачу к автоматическому пистолету, имелся еще походный мешок из домотканого полотна. Содержимое мешков оставалось загадкой, равно как и содержимое их инопланетных, хотя вроде бы и человеческих, мозгов.
Семеро Воинов были с нами в десантном отсеке, еще двое – женщина и мужчина – контролировали действия пилотов в носовой кабине катера. В общем-то это было хорошо. Пилоты могли с перепугу начудить. Рассказать, например, о подлинном положении вещей капитану «Юнгера». А тот, точнее, та (поскольку звали ее Мэрион Голдсмит), прикинула бы, что лучше потерять катер и наш взвод, чем рисковать целым рейдером.. И просто расстреляла бы нас, пока мы еще не подошли вплотную.
Или, например, Голдсмит могла постараться нейтрализовать «террористов» (а с точки зрения любого устава Воины Обновления конечно же сейчас представляли собой именно заурядных террористов) прямо в док-камере рейдера, при выходе из катера. Тоже ничего хорошего. Потому что бомба разнесла бы рейдер в клочья и в этом случае.
Ума большого, увы, не требовалось. При остановке сердца Кокамеля бомба взрывалась. При резком хлопке ладонью по ее поверхности продавливалась мембрана-детонатор. Бомба опять же взрывалась. Да что там говорить! В конце концов, взрыватель мог инициировать и Хозяин Намерений, послав кодовый радиосигнал со своего милитума. Да-да, этот варвар умел обращаться с милитумом!
– Эверт, и что мы будем делать дальше? – спросил я вполголоса. По идее разговоров правила игры нам не запрещали.
– А что? По-моему, наши друзья высказались совершенно однозначно: мы должны предоставить «Юнгер» в их распоряжение.
Одна из женщин – насколько я понял, ее звали каким-то лягушачьим именем Тепеу – не сводила с меня глаз. Но неудовольствия тем, что мы снова начали болтовню, не выказала.
– Неужели у нас нет никаких шансов нейтрализовать бомбу? Тогда с какими-то разумными потерями мы могли бы исправить ситуацию.
