— Так, корабль готов, связь работает, компьютер запрограммирован. Ну, попробуем? — сказал Азар и включил двигатели.
Здание снова вздрогнуло от взрыва. Азар через панель управления включил систему открытия шлюзовых ворот. В этот момент, обломок от стены здания упал сверху прямо на открывающиеся части шлюза. Тонкий слой конструкции не выдержал, и обломки посыпались на корабль, пробивая обшивку. Корабль наклонился, и, царапая стены шлюза, рухнул на пол. Стальные пруты шлюза влетели в кабину пилотов.
— Вот это нас тряхнуло. Ты сможешь выровнять корабль? — спросил Азар у Тэмса, когда все затихло.
Но Тэмс не ответил.
— Тэмс… — Азар тряхнул его за руку.
Голова Тэмса скатилась с подголовника на плечо. Он был мертв. Очередной снаряд попал в стену шахты, горизонтальные перегородки корабля не выдержали сотрясения и проломились. Пол под Азаром провалился. Пролетев два этажа, он оказался в отсеке, где находились капсулы заморозки для сна во время полета. Корпус корабля продолжал разрушаться, осыпая вниз обломки конструкций. Азар взглянул вверх, и, поняв, что происходит, рванулся к капсуле заморозки. Едва он успел захлопнуть крышку за собой, как вся масса из обломков достигла пола. Все погрузилось во мрак. Он лежал в капсуле, жадно вдыхая воздух ноздрями. Когда все утихло, он попробовал приподнять верхнюю крышку. Бесполезно, его завалило. В полной темноте он стал ощупывать внутреннее убранство капсулы. Правой рукой он нащупал небольшой полукруглый выступ, напоминающий кнопку, и нажал на нее. Какой-то газ стал заполнять капсулу. Волнение прошло, страх исчез. Тело стало ватным, и воспоминания вновь унесли Азара вдаль. «Программа автоматической заморозки активирована» — замигала надпись на приборной панели.
Глава 5
Гибель планеты Сайф
Убедившись, что корабли сайфов больше не взлетают с поверхности планеты, а те, которым удалось прорваться через войска совета, не возвращаются и не атакуют, военные начали высадку. Изначально их интересовала только светлая сторона планеты, так как о том, что сайфы ведут какие-то разработки на темной стороне, никто даже не догадывался. Но сейчас и она стала объектом исследований, которое, по сути, было безжалостным разграблением. Солдаты обследовали территории, специальные отряды ламарян разыскивали и оценивали технологии, которыми можно было овладеть. Они проникали в лаборатории и исследовательские институты. То, что уцелело, и что представляло хоть какую-либо ценность, погружалось на транспортные корабли, и увозились с планеты. Кто бы мог поверить, что, только вчера это была процветающая планета, наполненная жизнью, историей, радостью, ни что уже не напоминало об этом. Разрушенные дома и пустые улицы. Планета Сайф умерла.
Одна из групп, которые были направлены на темную сторону, добралась до лаборатории, в которой создавались «корабли-жизни». Но теперь уже мало что напоминало о былом виде этого здания, вокруг были руины. Проходы и шахта были засыпаны, и добраться до нижних этажей без специальной техники было невозможно, да и кто знал, есть ли там что-нибудь? Но и того, что оказалось на поверхности, с лихвой хватало, чтобы до отказа загрузить транспортные корабли. Солдаты собирали все, что они считали ценным. Проверив работу отряда, капитан вышел на улицу, что бы взглянуть, как происходит погрузка. Он достал сигарету, чтобы закурить.
— Разрешите? — услышал он за спиной. Он обернулся, за ним стоял офицер. Он достал из кармана зажигалку и поднес к капитану.
— Ааа, благодарю, — капитан жадно вдохнул горьковатый дым, — жалко, что нас не направили на светлую сторону, там поинтересней было бы. С каждой планеты, на которой я бываю, я привожу жене сувенир. Ну, знаете, она любит такую ерунду собирать. А тут что? Пробирку или микросхему?
— Хм, — ухмыльнулся офицер.
— Капитан, мы обследовали здание, материал погружен на корабль — отрапортовал солдат.
— Отлично, проверьте другие объекты, — приказал он.
— Капитан, все разрушается, нам нужно заканчивать, — сказал другой солдат, подбежав к нему, — в соседнем блоке произошло обрушение, двенадцать солдат не могут достать.
— Мы здесь будем до последнего, — ответил капитан, — у нас приказ собрать, как можно больше образцов. Давай, пошевеливайтесь.
Капитан сплюнул и бросил окурок на землю.
— Эй, вы, двое, идите с другой стороны. Есть там еще что-нибудь? — крикнул офицер двум солдатам, присевшим отдохнуть у корабля.
— На кой черт послали нас в эти норы? Ненавижу темноту. Как они тут жили? Действительно ненормальные, — заворчал один из солдат, вставая и отряхивая штанину.
— Да не ворчи ты, без тебя тошно. Жрать охота, — огрызнулся его товарищ, — давай, быстрее, все проверим и свалим отсюда.
— Да, выбраться бы еще из этой задницы, что мы тут ищем? Что могли эти кроты сделать? Нет тут ничего, ни оружия, ни одной живой души.
— А ты видел, когда корабли обстреливали, они даже не защищались?
— Нее, сам не видел, но ребята говорили, что все в растерянности, вроде наступление, а мы как с детьми воюем, ни одного выстрела в нашу сторону… Может, и правда врут ламаряне…
— Что это? Смотри… — солдат остановился и стал всматриваться куда-то между обломков, — вот черт, это же ребенок, вроде целый…
Солдаты медленно подошли к креслу с ребенком и стволами ружей разгребли камни, которые засыпали его ноги.
— Ага, какой холодный, прям ледяной, — присел и потрогал ребенка один из солдат. Он поднял его и положил на ровную поверхность. Мальчик был без чувств, из его плеча торчал большой металлический штырь.
— Ух, ты, вот это тебя угораздило — солдат наклонился к нему и попытался вытащить штырь — со мной служил парень, так ему также плечо повредило, какая-то арматура отлетела… — повествуя о своих приключениях, он одной рукой взялся за штырь, а другой уперся в плечо, — так знаешь что вышло? — он повернулся к своему товарищу и в этот момент дернул штырь.
— Ээээ, — второй солдат не мог вымолвить ни слова, он мычал и тыкал пальцем в сторону мальчика.
— Ты что, как девчонка — заржал его товарищ и помахал у него перед носом вытащенной железякой.
— Да смотри, ты, идиот, — он дернул его за плечо и развернул к ребенку. Рана медленно стягивалась, и через минуту от нее не осталось и следа.
— Ты видел это? — солдаты переглянулись.
— Он живой?
— Да черт его знает, совсем маленький, я даже не знаю.
— Проверь у него пульс.
— Я не чувствую.
