И тут в его голове совершенно ясно прозвучала горькая до отчаяния фраза:
«Нас надо уничтожить! Нас всех надо уничтожить и как можно быстрее!»
«С какой это стати?» – с возмущением переспросил он и тут же почувствовал, как чужой разум заметался в испуге, словно пойманный на месте воришка. Только спустя несколько секунд последовал довольно неуверенный ответ:
«Потому что люди всегда уничтожают монстров… А мы превратились в монстров!..»
«Ты еще ни в кого не превратился! – рявкнул Бабичев в раздражении. – Ты остался таким же дураком, каким был до сих пор!»
И снова он почувствовал, как чужой разум попытался ускользнуть от контакта, спрятаться в мысленном мраке.
«Ну чего ты испугался? – снова рявкнул Сергей, теперь уже пытаясь зацепить своего робкого собеседника «на слабо». – Ты же из Звездного десанта, а в Звездный десант трусы не попадают!»
«Ничего я не испугался!.. – Пришедшая мысль была нервной и ломкой, словно человек из последних сил преодолевал невыносимый ужас. – Я даже смерти не боюсь!.. Но монстром оставаться не хочу! Всю жизнь я сражался с самыми разными монстрами, а теперь вот сам…»
«Тебя как зовут, парень?.. – Бабичев внезапно резко сменил тон, теперь его вопрос звучал предельно дружелюбно. – Я тебя по… мысли узнать не могу!»
«Горан…» – немедленно отозвался десантник.
«Илович! – воскликнул Сергей, мгновенно вспоминая рослого сержанта из своей центурии. – Так какой же ты монстр, я тебя прекрасно помню, на монстра ты никак не тянешь!»
«Капитан, – похоже, Илович догадался, что разговаривает с командиром, – вы просто не видели, как я выгляжу сейчас!..»
«Не замечал в тебе раньше такого внимания к своей внешности!.. – В тоне Бабичева сквозила насмешка. – На следующий день рождения подарю тебе… что-нибудь из парфюмерии. Ты что предпочитаешь, Кока Борджони или Иесса Гаусса?»
«Вам бы, капитан, все смеяться, а мне совсем не до смеха! – В мыслях Иловича появилась не только обида, но и некая спокойная уверенность, что очень порадовало Сергея. – Вы себя-то давно видели?»
«Ты знаешь, сержант, – Бабичев снова сменил тон разговора, перейдя к серьезной беседе, – меня больше волнует не моя внешность – она изменилась, похоже, уже не один раз, изменится и еще, меня больше занимают другие изменения!»
«Какие?» – удивленно поинтересовался Илович.
«Тебя не удивляет способ, которым мы общаемся?»
Илович промолчал, однако Сергей уловил всплеск удивленного… испуга.
«Вот то-то и оно! – удовлетворенно хмыкнул Бабичев. – Ты ведь уже был в моей центурии, когда мы высаживались на Горгону-3?»
«Был…» – подтвердил сержант.
«Значит, ты помнишь, как погибли ребята Виктора Егорова?»
«Да… пятисекундный сбой связи… Они не приняли сигнал отхода, а когда…»
«А теперь представь себе, что у нас тогда были бы наши сегодняшние способности! – перебил его Бабичев. – Нам тогда Никакая техника и не нужна бы была! И любые технические сбои были бы нам по фигу! И ребята остались бы живы!»
«Еще неизвестно, на каком расстоянии действует эта наша… способность!..» – донеслась вдруг совершено новая мысль, но Бабичев мгновенно определил, что в «разговор» вмешался Майк Строй.
«Ну почему же неизвестно? – мысленно усмехнулся капитан. – Я, старлей, только что «разговаривал» с… капитаном Вихровым и прекрасно его «слышал». А он, как вам обоим известно, располагается в своей каюте, на палубе команды и отделен от нас восемью, если я не ошибаюсь, полиольстальными перегородками!»
«Ну и как он?..» – Вопрос Майка прозвучал достаточно безразлично, однако Сергей почувствовал все его напряжение.
«Нормально, – предельно безразличным тоном ответил он, – свободно двигается по каюте, выходит в вестибюль, на двух, заметьте, ногах, с двумя вполне человеческими руками и одной вполне человеческой головой. Правда, он «начал» месяца на три раньше нас!..»
«Ты хочешь сказать, что он прошел стадию…» – Строй явно не мог подобрать достаточно нейтрального названия для той стадии Превращения, в которой находились сами десантники.
«Прошел, прошел… – подтвердил Бабичев, – обещал и нам кое-чем помочь…»
«Чем?» – в один голос воскликнули Строй и Илович.
«Не знаю, – признался Сергей, – а только Игорек слов на ветер не бросает!»
«Не успеет он нам помочь… – вклинился в разговор четвертый разум, – …гости к нам идут…»
На несколько секунд беззвучное общение в казарме прекратилось, а затем Бабичев осторожно «произнес»:
«По-моему, эти трое не имеют враждебных намерений…»
«А кто знает, какие намерения у них возникнут, когда они увидят наши… туши?» – возразил ему тот самый десантник, который предупредил их о приближении посетителей.
«Может быть, врачи не пустят этих ребят в казарму?..» – не слишком уверенно проговорил Илович, уже забывший, что совсем недавно призывал всех их уничтожить.
«Ты думаешь, что кто-то куда-то может не пустить Стива Криса?.. – узнал одного из подходивших десантников Майк Строй. – Хотел бы я посмотреть на этого смельчака!»
«Вот что, ребята, а ну-ка все вместе помогайте мне!» – воскликнул Бабичев, и все трое поняли по возбужденному тону капитана, что тот что-то придумал!
Между тем трое десантников из второй центурии третьей когорты во главе со своим командиром, капитаном Крисом, остановились у дверей казармы. Все трое явно были «на взводе» и к тому же чувствовали себя немного нервно, перед встречей с неизвестными еще «монстрами». Однако Крис не дал возможности своим товарищам найти достойную причину для отступления, его тяжелый кулак опустился на пластик двери, а зычный голос загремел на весь коридор:
– Эй, эскулапы, открывайте! Звездный десант хочет посмотреть, в кого вы там превращаете наших товарищей!
Оба врача замерли на месте, а затем быстро переглянулись, словно спрашивая друг у друга, что им делать.
– Открывайте! Это я вам говорю, Стив Крис! Или мы взломаем дверь! – не унимался за дверью капитан. – Но в этом случае пеняйте на себя!
Вадим быстро подошел к двери и, стараясь придать своему голосу твердость, негромко проговорил:
– Капитан, прекратите орать и ступайте к себе в казарму, если не хотите, чтобы я направил рапорт вашему начальству! Это госпиталь, а не… кунсткамера и не злачное место, развлекайтесь где-нибудь еще!
Дверь сотряслась от еще одного удара, а затем последовал новый рык:
– Я сказал, открывай дверь, клистир замороженный, мы долго ждать не намерены! А если не откроешь, то рапорт будет писать кто-то другой, ты его даже продиктовать не сможешь!
И тут в казарме раздался спокойный голос капитана Бабичева:
