Ознакомительная версия.
Он с трудом встал, опершись правой рукой о камень, и старательно прислушался.
Планетарный катер. По звуку определить сложно, но похоже, что направляется сюда.
Энди вдруг понял, что ему ничуть не интересно, с кем и по какой причине схлестнулись на Ларге, прямо посреди имперской территории, сумасшедшие валлийцы.
Почему-то сейчас это было уже абсолютно не важно.
В голове неожиданно и совсем не к месту всплыло воспоминание из детства — недовольное лицо отца, только что крепко наказавшего его за какую-то провинность.
«Ты упертый, Энди. Упертый, как торгаш-бархиец, не желающий уступить и полукреда. Через это в жизни и настрадаешься — помяни мое слово. Иногда сдаться и отступить гораздо выгоднее, чем тупо переть напролом прямо к цели».
Упертый. Сдаться и отступить.
«Я тебе рассказывал, за что меня Торгашом прозвали?»
«Тысячу раз».
«Ну и ладно, наливай тогда».
Энди сел на землю и нащупал рукой небольшой, но увесистый камень с заостренными краями.
Как раз то, что нужно.
Он аккуратно пристроил камень на коленях и принялся сосредоточенно счищать пыль со своего комбинезона, пытаясь вернуть ему первоначальный яркий цвет.
* * *
— Нет, все в норме, никаких проблем. Просто немного отвлекся. Понял.
Флаус резко выключил переговорное устройство и смачно, от души выругался. Причем выругался такими словами, каких Вартиус еще и не слышал.
Он виновато молчал сзади, украдкой разминая наконец-то выпрямленные ноги и лихорадочно обдумывая, как бы задобрить пилота. То, что тот не сдал его сразу, соврав своему командиру с «Айрис», вселяло определенную надежду.
— Флаус, я не…
— Сиди тихо.
— Но…
— Я кому сказал?
Вартиус снова испуганно примолк. Голос у Флауса злой, раздраженный. Пожалуй, вся эта затея с катером не так уж и хороша.
Пилот тяжело вздохнул, как человек, пришедший к какому-то сложному решению.
— Значит, так, Вартиус. Слушай меня внимательно и запоминай. Слушаешь?
Вартиус кивнул, но, сообразив, что его не видно, выдавил невнятно:
— Слушаю.
— Я знать не желаю, зачем ты сюда пролез. Давай договоримся так — молчишь ты, молчу и я. Если мастер-капитан… если твой отец узнает — не поздоровится нам обоим. Слишком он любит… воспитывать за чужой счет. Мне совсем не улыбается торчать в патруле весь следующий год, а судя по истории с Габиусом, с него станется устроить мне… сладкую жизнь.
Голос Флауса иногда застывал нехорошими паузами, и от этих остановок у Вартиуса испуганно сжималось сердце. Он хорошо представлял, что за слова в это время пилот проговаривает про себя.
— Поэтому сиди там, где сидел. Только не высовывайся. А главное, не вздумай ничего ляпнуть, когда у меня будет включен коммуникатор. И постарайся там не чихать — я чуть катер не угробил от неожиданности. Понял?
— Да.
— Точно?
— Точно.
— Ладно. Авось и обойдется, только потом не вздумай никому растрепать. А то дойдет до твоего… — Тут Флаус неожиданно умолк на полуслове, не закончив предложения, и через несколько долгих секунд снова, уже с какой-то тоской, выругался: — Что ж за день сегодня у меня такой…
Он отвлекся, чтобы включить коммуникатор, попутно еще раз шикнув на Вартиуса, и начал сыпать резкими отрывистыми словами:
— Одиннадцатый. В ходе выполнения учебного задания на поверхности обнаружено тело человека. Статус не определен. Координаты…
Флаус замолчал ненадолго и продолжил:
— Понял. Нет, не шевелится. Похоже, мы кого-то накрыли с «Айрис». Не знаю. Судя по одежде — гражданский. Я съемку непрерывно веду, сейчас перекину на ваш канал. Ясно. Да, понял, сажусь.
Вартиус настороженно прислушивался, затаив дыхание и боясь пропустить хоть одно слово. Кого-то накрыли? Насколько он помнил рассказы отца — Ларга не населена. Кто же это тогда?
И неужели они сейчас совершат посадку? Может, получится уговорить Флауса взять его с собой наружу?
Прошло несколько невыносимо долгих минут, и наконец катер еле заметно содрогнулся.
Поверхность. Флаус снова заговорил, докладывая на «Айрис»:
— Совершил посадку. Ясно. Попробую.
Он выключил коммуникатор, отстегнулся и, обернувшись к Вартиусу, торопливо и зачем-то вполголоса зачастил:
— Слышал? Я наружу, надо глянуть, что там да как. Сиди тихо, можешь пока на мое кресло перелезть, хоть ноги распрямишь. Не понимаю, как ты там вообще уместился? Ладно, не переживай, коммуникатор я с собой заберу. — Он сделал паузу и озабоченно вгляделся в Вартиуса. — Все, жди меня и ничего не трогай. Нам надо будет постараться убраться отсюда до прибытия эвакуатора, если он понадобится, конечно. Понял?
Вартиус молча кивнул, и Флаус добавил неожиданно потеплевшим голосом:
— Главное, не бойся. Я скоро вернусь.
Катер сел где-то справа, заставив Энди немного расслабиться.
Хорошо, хоть не стали стрелять сразу, на всякий случай. Любопытство — именно на него и рассчитывал Энди.
Любопытство и беспечность.
Он покрепче сжал камень, спрятанный под животом. С левой рукой пришлось изрядно повозиться, но из-за этого поза получилась еще более неестественной. Чего, собственно, ему и требовалось.
На ум некстати пришла фраза: «Живые так не лежат». Энди сжал зубы — ну уж нет, он еще поборется.
— Эй? Живой?
Дурацкий вопрос. Заданный с дурацким валлийским акцентом.
Голос молодой — это хорошо. Молодости свойственна беспечность.
— Эй? Слышишь?
Нужно выждать. Заставить подойти его поближе.
— Эй!
Шаги совсем рядом. Тело — словно сжатая пружина, кажется, тронь — и сорвется. Кровь стучит в уши набатом, заставляя и так полуоглохшего Энди изо всех сил прислушиваться к происходящему.
Тычок в бок. Явно ногой, значит — стоит рядом. Сядь, тьма тебя накрой. Сядь. Посмотри, что со мной.
Энди понял, что шевелит губами, и чуть было не сказал последнюю фразу вслух. Он одернул себя и еле слышно застонал.
Сядь. Посмотри.
Человек рядом присел на корточки.
— Эй?
Голос, в котором проскальзывают нотки тревоги, совсем рядом. Пора? Нет, еще секунду.
Чужая рука переворачивает его тело. Непокрытая, коротко стриженная голова. Настороженный взгляд.
— Жив?
Вот теперь — пора.
Энди оскалился и ударил. Ударил не сдерживаясь, как следует, еще даже до соприкосновения зажатого в руке камня с виском валлийца зная, что не промазал.
В голове эхом билось последнее услышанное слово.
«Жив?»
Конечно, жив.
А вот человек, лежащий перед ним и осмелившийся сомневаться в этом, — мертв.
Ознакомительная версия.
