— Сожалею, что пришлось потревожить ваш сон, хозяин… но господин Дарел так настаивал на вечеринке…
— Все в порядке. Только я голоден. Ты монжешь принести чего-нибудь поесть?
Изящной рысью подбежав к стене, Состель нанжал кнопку, выкатил столик с глазированными фруктами на подносе. Пес подкатил его к Роуну, заодно подставив и стул. Только теперь землянин разглядел, что передние лапы пса очень напоминнают человеческие руки.
— И все? — удивленно спросил Роун, глядя на поднос.
— Как обычно, — подтвердил Состель. — Но еснли хотите, я достану вам что-нибудь еще.
— А как насчет мяса и яиц?
— Собачья пища? — казалось, Состель просто не знал, негодовать ему или смеяться.
— Ну, не могу же я есть одни сладости, — рензонно возразил Роун.
— Я сделаю все, как вы хотите, хозяин, — покладисто согласился Состель. — Вас устроят котлеты в солнечном вине и фазаньи яйца из Метрополии?
— Отлично, — приободрился Роун. — На твой вкус.
— Приготовить ванну, хозяин?
— Я же вчера уже мылся, — удивился Роун.
— Ну… это дело привычки…
— Ладно, — недовольно бросил Роун, покосивншись на собаку. — Я довольно невежествен, Сонстель. Спасибо, что пытаешься мне помочь.
Состель вывалил розовый язык в своеобразной собачьей улыбке.
— Я уверен, что вы станете великим Хозяинном. Я чувствую это. Если вы простите глупые собачьи фантазии, господин.
— Ну, если ты не дашь мне выглядеть полнным идиотом перед этими приятными существанми, я кое-что смогу тебе простить!
Праздник был устроен в огромном зале с сенребристо-стеклянными стенами, хрупкие колоннны которого, как тростинки, тянулись вверх к с йодам и смыкались под блестящими панелями высоко над головой. По полу из бледно-фиолетового стекла змеились сверкающие отражения. Льющаяся музыка то очаровывала, как полет лебедя, то заставляла сжаться от воинственного нанпора.
Чуть позади, слева от Роуна, стоял грациознный и важный Состель в своем жестком форменнном жакете.
— Держите стакан за петельку одним пальнцем, хозяин, — шептал он, — а не всей пятернней…
Роун едва кивнул, будучи предельно скованнным от того, что навешанная на него Состелем от всей души куча разноцветного тряпья не тольнко была смешна и нелепа, но еще вот-вот могла с него свалиться, стоило только сделать неостонрожное движение. Чувство общей неловкости обонстрялось этим самым парадоксом — с головы до ног окутанный тряпьем, он ощущал себя словно голый.
Гости старательно обходили его своим вниманнием, а Состель, напротив, добросовестно называл каждого, кто пропархивал мимо в танце, прикасаясь к партнеру лишь кончиками пальцев. Потрясенный ослепительным светом и обилием цветов, Роун в явной растерянности наблюдал за всем этим. Ему казалось, будто мужчины и женнщины, замысловато разодетые, буквально парят в воздухе, отражаясь в многослойном стеклянном полу.
Он осушил бокал, и ему тут же налили снова. Наконец появился Дарел, одетый в розовые одежды, с мертвенно-серебристыми волосами и перистыми крылышками на лодыжках.
— Роун… как чудесно вы выглядите, — он бросил взгляд на Состеля. — А Состель, сукин сын, хороший пес. Но почему он не предложил вам изысканные краски для волос и духи? И еще разные штрихи к портрету…
— Он предлагал, — резко оборвал его Роун, — но я отказался. Слушайте, Дарел, я не собираюсь больше терять времени. Когда вы предоставите мне возможность встретиться в эмиссарами вашенго правительства и военными лидерами?
Гости Дарела с любопытством наблюдали за Роуном. Кто-то хихикнул, но благоразумно тут же замолчал.
— Терять время? — Нос Дарела дернулся, словно его прищемили.
— Я, кажется, снова всех обидел, — в неожинданно наступившей тишине проговорил Роун с досадой. — Вы не предупредили, что мне плевать на манеры?
Нервный смешок прошелестел по залу.
— А для вас, похоже, только это что-то и знанчит! — выпалил Роун. — Сплошные манеры! Вам плевать, что Земля снова стала свободным минром… что Галактика открыта для вас?
Дарел положил узкую ухоженную ладонь на его запястье.
— Здесь мало кто верит в мифологию, Роун. Они…
— Какая, к черту, мифология?! Я говорю о тысячах мирах… о миллионах! Ими всеми Земля когда-то управляла!
Послышались редкие аплодисменты.
— Очаровательно, — неожиданно вмешался Дарел. — Так спонтанно, — он покосился на оснтальных. — Многообещающе, — завершил он.
Роун заметил, что на него пристально смотрит прелестная девушка — изысканная копия Стеллери и в то же время напоминание статуи с Альдо Церис, только живое. Ее губы, изогнутые в мягкой улыбке, напрашивались на поцелуй, а зенленые глаза весело смеялись, образовав нежные складочки в уголках.
— Меня зовут Дэзирен, — представилась она сама. — Я не понимаю, о чем вы говорите, но это очень волнующе.
— Дэзирен будет выступать сегодня вечером, — заметил Дарел. — Она кульминация всего веченра. — Его похотливый взгляд обшаривал ее, как лапающая грязная рука.
— Слушай, — обратился Роун к девушке. — Вечеринка, конечно, прелестная, да и ты такая красивая, что мужчины с ума от тебя сходят. Но кто-то же должен выслушать меня! Произошло самое великое событие за последние пять тысяч лет… хотя Земной Флот уже давно должен был догадаться, что блокада прекращена. Есть парень Тришинист, который голову положит, лишь бы стать командующим оккупационных сил на Земнле. Они думают, что эта планета — настоящая сокровищница, которую можно хорошенько понграбить. Самая богатая добыча всех времен и нанродов…
Дарел рассмеялся, набрав полный рот дыма, но почему-то поперхнулся. Тут же явился Состель со стаканом воды и надушенной тряпочкой. Люди стали потихоньку отходить от Роуна, заскучав от нудных разговоров.
Дарел понимающе улыбнулся и вынул изо рта сигарету.
— На вашем месте, — заметил он, — я бы чуть-чуть сбавил темп. Я понимаю, вы хотите быть великим фаворитом, но ведь надо и меру знать. Не так ретиво, мой друг, не так ретиво, люди этого не поймут.
Роун зарычал. Дарел вздрогнул.
— Вам и в самом деле следовало бы преподать кое-какие приличные манеры, — довольно резко сказал он. — Я бы посоветовал вам, например, отнрастить ногти, сделать маникюр и еще кое-что… на усмотрение Состеля, — он поднялся легким банлетным движением. — А теперь, я думаю, Дэзирен и я…
— Она будет танцевать со мной, — заявил твердо Роун.
Он одним глотком допил вино, отбросил бокал и подошел к девушке. Когда Роун обнял ее, она только удивленно распахнула свои зеленые глаза. Он же, ощутив в своих руках это воздушное, легкое, очаровательное создание, буквально линшился дара речи.
