Двенадцать заживающих розовых шрамов…
— Лика, — мой идеальный мужчина не знал что сказать, я видела это.
Точнее он не хотел говорить правду, и это я тоже видела. Не на ту напал, милый.
— Их было пятеро?
— Семеро, двоих убила охрана…
Как интересно.
— Как они проникли в твой кабинет? И откуда знали, что ты там?
Судорожный вздох, и неохотное:
— Мы чувствуем друг друга… это солдаты из моего отряда.
— Фига се! — только и смогла выдать я, — И часто тебя бывшие сослуживцы посещать будут?
Теперь он улыбнулся, погладил мои прилизанные кудряшки, взлохматил волосы рукой и ответил:
— Еще девять, остальных я ликвидировал, — я уже открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но Алекс пересадив меня к себе на колени, ласково поцеловал и добавил, — а было пятьдесят семь и я справился, так что не переживай, хорошо?
Я бы не переживала, если бы последствий его общения с этими стремными не видела.
— Алекс, а почему никто не пришел тебе на помощь, а? Второй раз, Алекс! Второй раз я еле успела!
Тяжелый вздох и спокойное:
— А зачем? Охрана просто будет мешать в такой схватке… Ты не понимаешь… Охрана или делает все, чтобы не допустить их на территорию усадьбы, либо не вмешивается, если уж проникли. Фактически это было четвертое нападение, и как видишь… я справился. Но… все же оставлять тебя в моем кабинете больше не буду, именно там я наиболее уязвим.
— Загадки, загадки, загадки… — я тяжело вздохнула.
— У тебя есть целая жизнь, чтобы их отгадать, — меня снова ласково поцеловали, — и ты молодец, что не испугалась. И вела себя абсолютно правильно, ты меня удивила.
Я улыбнулась, обняла его и прижалась:
— Ты же уже в курсе, что отрочество мое прошло… в уличных бандах. Так что массовые ранения и убийства вижу не в первый раз. Правда… раньше это как-то громче было.
Тихий смех и очень ласковое:
— Не хотел тебя будить. Кстати, как ты проснулась?
— А душили меня…
Алекс дернулся, внимательно взглянул, не понимая, шучу я или как, затем резко наклонив голову назад, посмотрел на шею, и я впервые услышала как скрипят зубами от злости. А затем сдавленный хрип:
— Прости.
Я рассмеялась, и поцеловала сжатые губы:
— Алекс, расслабься! — стянула майку, взяла его палец и положила на тонкий шрамик у сердца, — Мне было двенадцать, на нашу банду напали борцы с Шайтигона. Тогда были перебиты почти все наши. Я, хоть и была ранена, вытащила Мелкого, Осса и Тирени… ее убили, когда мне было пятнадцать и я уже ушла из банды.
Затем перевожу его ладонь на бедро, указываю на тонкий шрам у пупка:
— А это, когда меня схватил один маньяк… высокопоставленный, кстати, и пытался пытать… Невесело было, но я выбралась. Так что не надо думать, что меня могут испугать дрожащие ручки обессиленной женщины, потому что ты даже не представляешь, сколько всего может увидеть ребенок, которому по вечерам удается сбежать из детского дома.
Мой идеальный мужчина молчал, с искренним удивлением глядя на меня, потом выдал:
— Это нигде не указывалось… Я читал твое личное дело, даже спецслужбы не в курсе, что ты была в малолетних бандах! Хотя… — Алекс посмотрел на мою кривую усмешку и до него дошло, — шрамы остались, потому что о ранах никто не знал!
— Воспитатели догадывались, но… кому нужны проблемы, особенно подобные, и на наши побеги закрывали глаза. А вот когда некоторые из нес не возвращались… И даже тогда директора находили возможность, просто отмазываться от полиции.
Он не стал жалеть меня, и за это я была очень благодарна своему идеальному мужчине, он только произнес:
— Мне приходилось обходиться без врачебной помощи по нескольку дней, но… я даже представить себе не могу, как подобное могла выдержать маленькая девочка…
— Стиснув зубы, стараясь не думать о завтрашнем дне, стараясь вообще ни о чем не думать. И улыбаясь, даже когда… когда выть хочется. Самое ужасное — это смерть, а все остальное можно пережить, правда?
— Правда, — Алекс улыбнулся, — расскажи подробнее, пожалуйста. Я хочу знать о тебе все… Думал что уже знаю, но как оказалось, ты всегда найдешь чем удивить. Например, тем, что кроме журналистики знаешь еще и 'Законы Сфер'.
Я подмигнула и поцеловав кончик его носа, таинственно прошептала:
— У тебя есть целая жизнь, чтобы узнать обо мне абсолютно все.
— Кстати, да, у меня есть для тебя подарок, — внезапно очень тихим и каким-то неуверенным голосом произнес мой мужчина, порылся в кармане и достал… маленькую алую коробочку.
Сердце забилось, как будто током долбанули, в горле мгновенно пересохло, а я не могла и пошевелиться, чтобы открыть это чудо. А Алекс, с каким-то удивлением следил за моей реакцией. Так… Без паники! Как бы заставить его еще и на колени встать, чтобы просил руки по всем правилам. Аааа, я даже и подумать не могла! Вру, в тайне надеялась!
Заметив мои лихорадочно подрагивающие руки, Алекс все же спросил:
— Лика, что с тобой?
Что со мной? Да я в нирване! В раю! На седьмом небе! Ух, а свадебное платье у меня будет розовое… нет — белоснежное с золотом! И всех наших пригласим! Роспись будет на Сатари, на берегу океана! Аааа!!! Вслух произношу:
— Алекс, такие… подарки, у нас полагается дарить, встав на одно колено и просящее глядя в глазки… мои глазки!
— Зачем? — в моем любимом снова включился тормоз.
— Алекс, ну не спрашивай зачем, так надо!
— Странно, — задумчиво произнес идеальный мужчина…
Пересадил меня снова на диван, встал, затем уже на полу опустился на одно колено и протянул мне коробочку… Аааа! Вот он, кульминационный момент моего романа! Да свадьба это такие мелочи по сравнению с предложением руки и сердца!
Спешно поправляю прическу, складываю руки в восторженом 'Ах' и с сияющей улыбкой беру коробочку, произнося традиционное:
— Я согласна!
— Вот и замечательно, — Алекс улыбнулся и плюхнулся на диван рядом, — я боялся, что ты откажешься.
— Нашел дуру, — буркнула я, пытаясь открыть коробочку, — от таких предложений не отказываются.
— Вот здесь, на эту часть нажми, — подсказал Алекс.
Я нажала и блеск бриллиантов на мгновение ослепил… Стоп, а почему бриллиантиков два?.. Нервно сглотнув, смотрю на самого подлого, коварного, жестокого растлителя журналисток.
— Это что такое? Это что, я тебя спрашиваю!
— Сережки, — бледнея ответил будущий труп.
— Таааак! — я попыталась скрыть ярость за подозрительностью, — это сережки, или…
Да, в памяти моей еще не померк образ видеоснимателя.
— Или… — честно ответил самоубийца.
