К тому времени, когда она позвонила по домофону, я уже закончил первую бутылку портвейна. Я встретил ее в халате, небритый, опухший от трехдневного запоя. А она – она была насквозь мокрой. Я-то даже и не подозревал, что на улице – ливень. Я помог ей стащить мокрое пальто, усадил за стол, налил водки и поставил на плиту чайник… Помню, я пришел в себя от свистка этого самого чайника. А Алла, она сидела у меня на коленях. Я пытался согреть ее в своих объятиях и целовал, целовал. На ней было красное кружевное белье. Такое раньше я видел только на картинках. Ее стройное, гибкое тело манило, обещая неземные удовольствия… Чуть позже мы пили горячий чай, а потом она развесила сушиться свою одежду, и мы нырнули в постель. В тот вечер мы занимались сексом так, словно стремились наверстать упущенное за все прошедшие годы. Мы никак не могли остановиться, и только хмурый рассвет принес нам сон. Мы уснули обнявшись…
Проснулись мы поздно. Я поджарил яичницу с тушенкой, Алла сварила кофе в высокой турке. Мы ели прямо из сковородки. Я говорил какие-то глупости, рассказывал похабные анекдоты, и мы вместе смеялись. Не просто смеялись, а хохотали до упаду, до слез. Потом побросав грязную посуду в мойку, мы снова повалились в кровать. Теперь мы занимались сексом неспешно, словно изучая тела друг друга, привыкая к ним.
Лишь рано утром в понедельник, я отпустил гостью.
И тогда у меня состоялся довольно неприятный разговор с Тоготом.
– Куда это ты собрался? – поинтересовался покемон.
– А больничный?
Я отмахнулся. Пару заклятий и все будет шито-крыто.
– Никуда ты не пойдешь?
– Почему эт?.
– Я бы хотел серьезно поговорить с тобой, – материализовавшись Тогот вышел на середину комнаты и сердито уставился на меня. Если уж мой демон вылез из своего небытия, значит, у него и в самом деле есть, что сказать. – Возьми колоду.
Я подошел к журнальному столику и взял колоду карт.
– Тяни!
У меня в руках оказалась дама пик.
– Я так и знал!
– Что ты знал! – взорвался я. – Чего ты ко мне вечно цепляешься? Ты же знаешь, что я всегда вытаскиваю дам… Чего тебе от меня надо? Я что, даже потрахаться не могу без твоего благословления?
– Послушай, – в свою очередь зашипел покемон. – Ты – проводник. Ты должен выполнять свои обязанности.
– Обязанности перед кем?!
Тогот какое-то время молчал. Я почувствовал, что зря затронул эту тему.
– Ты знаешь, эта тема запретная.
– Почему? Я хочу знать, почему я должен вести двойную жизнь, почему должен водить из конца в конец города эти дурацкие караваны. Кто ты такой, чтобы заставлять меня это делать?
– Я – ТОГОТ! – демон произнес это столь зловеще, что у меня отпало всякое желание дальше с ним спорить. – Мы много раз с тобой говорили, что есть темы закрытые для тебя. Ты – маленький винтик. Ты должен стоять на своем месте и выполнять возложенные на тебя функции, иначе… иначе с тобой случится несчастье, а может быть несчастье случится с этим миром…
– Да хватит меня стращать, пуганный я уже!
Но Тогот продолжал говорить, словно вовсе не слышал моих слов.
– Если порядок вещей окажется нарушен, то выйдут из берегов океаны, обрушатся горы, разверзнется земля, явив нам свое огненное нутро…
– В общем полный акапалипсец! – подытожил я. – Это я уже слышал.
– Но не внял.
– Так чем тебе не понравилась Алла?
– Она любит тебя, – просто ответил Тогот. – Она может стать роковой дамой.
– Что-то раньше ты мне так ни про кого из моих баб не говорил.
– Они тебя не любили… Так что ты подумай, стоит ли бросать на весы Судьбы столь многое, ради минутной прихоти. Ты ведь ее не любишь…
– Любишь, не любишь, заладил тоже! Ромашка нашлась!
– Пойми, судя по расположению звезд, ты вскоре можешь сделать величайшую ошибку своей жизни…
– Да пошел ты… – и я повалился на кровать, давая понять Тоготу, что разговор окончен.
А через несколько месяцев мы с Аллой поженились.
Свадьбу сыграли в Метрополе. Белоснежное платье, фата, черный костюм и строгий галстук. Судя по фотографиям, мы отлично смотрелись. С моей стороны был свидетель, его жена и моя мать, с ее – почти сотня родственников. Какие-то тетушки, дядюшки, племянники… Я смотрел на этот калейдоскоп лиц, и не мог запомнить ни имен, ни родственных связей. А где-то в глубине черепа, в подкорке злорадствовал Тогот: «Сам хотел… Получил… Вот теперь расхлебывай… Проводник должен быть одинок… Еще хлебнешь с этой семейной жизнью…»
После свадьбы мы уехали в Севастополь. Тогот злобствовал, протестовал, но я объявил, что мне нужен отпуск. Я устал жить двойной жизнью и за долгие годы мытарств с караванами, заслужил две недели на море. Эти две недели пролетели как один миг. Мы купались в Херсонесе, бродили по пещерам Инкермана. А потом в знаменитом подземном кафе на вершине Малахова кургана мы, обжигаясь, ели сочные чебуреки. По вечерам, спустившись по Историческому бульвару, пройдя мимо бесчисленных бастионов со старинными пушками, мы шли в открытый кинотеатр у самого моря, смотрели какую-то чепуху, и над нами, словно страж порядка, маячил Памятник Погибшим Кораблям.
Но праздник жизни быстро закончился. Огромный Ил!!!!!!!!!!? унес нас назад в северную столицу.
Алла вновь занялась своими делами: работала, следила за домом. Естественно она ничего не знала ни про пространственные карманы, ни про Тогота. А я, почти отойдя от колдовских дел, переключил все свое внимание на контору. Алла отлично сознавала, что я необычный человек, что и в самом деле могу вино превратить в воду, а то и в кровь, но не придавала этому особого значения. А я? Я стал свободным! Я не слышал каждую минуту комментарии покемона. Лишь изредка Тогот позволял себе краткие нравоучительные лекции.
Прошло три года и вот… В один день все изменилось.
* * *
Он явился как бог лазерного шоу. Вынырнул из темного, почти черного облака в перекрестье молний, под оглушительный грохот грома. В золотых доспехах, напоминавших одежду древних воинов, он и в самом деле выглядел богом – молодым Зевсом, явившимся на Землю, восстанавливать свое царство. А я ничего этого не видел. Я спал.
Он явился спасти Татьяну, и, похоже ему это удалось. А потом все пошло наперекосяк. Татьяна покончила с собой. Конечно, Орти как настоящий создатель мог ее воскресить, заставить жить, но…
Орти вновь налил по полному бокалу «Апшерона», глотнул, поднял руку, рассматривая жидкость на свет.
– Слушай, чего ты пьешь такую гадость?
Я отмахнулся.
– Если я стану покупать коньяки по пятьсот долларов, то, во-первых, никаких заработков не хватит, а во-вторых, я могу привлечь к себе нежелательное внимание.
