Ознакомительная версия.
– Слушай, Кир… у нас вчера был медосмотр… Эта ваша докторша…
Страсть, как и всегда, стремительно уходила, и было уже странно, как можно было потерять голову настолько, что притащить метелку на место боевого дежурства.
– Наша! – Кирилл поежился: Светланины стриженые волосы пощекотали ему кожу.
– Что?
– Привыкай говорить «наша докторша». Ты теперь служишь на базе «Незабудка А три».
– А-а… Ну да… Я вот что хочу сказать… Мне ва… наша докторша совершенно не понравилась.
«Кол мне в дюзу, – подумал Кирилл. – Неужели она почувствовала то, что между нами было? Уж эти мне бабы!…»
– И чем же?
– Не знаю. Как-то она подозрительно смотрела на меня.
«Сговорились они, что ли?» – подумал Кирилл.
– Так она же в любом должна подозревать потенциального пациента, – пошутил он. – На войне как на войне…
И тут же вспомнил, что если верить словам прапора Малуновае ничего не гарантирует. удь кто-либо напишет., то для отдельно взятой базы «Незабудка А три» война уже закончилась.
– Нет, – Светлана не приняла шутки, – у нее глаза не врача. Я таких глаз ни у кого не видела.
– А что в них такого?
– Они НЕ женские.
Дьявол, неужели Мариэль похвасталась вновь прибывшей метелке своими любовными победами, в том числе и над Кириллом Кентариновым, и теперь метелка сгорает от ревности?… Мусор летучий! Да у капральши бы и мысли такой не возникло – хвастаться перед какой-то шмакодявкой! Чего ради?
И тут Кирилл себя осадил.
А ведь могла возникнуть такая мысль, очень даже могла. Если, к примеру, Мариэль – резидент службы безопасности и если резиденту руководство сообщило досье на секретного сотрудника Кентаринова, где обрисованы его сердечные дела (в том числе, сообщено и о Светлане Чудиновой), и если резидент питает к секретному сотруднику нежные чувства, а тут вышеназванная Светлана возникает на горизонте… Да, в такой ситуации баба бабе не то что похвастается, а и глаза выцарапает!
Ну и что теперь делать?
Начать травить вакуум Светлане? Это унизительно и для нее, и для него. Вот ведь дернул черт поддаться на бабские штучки, попасть в коржовскую коллекцию! И где была тогда его любовь к Светлане? Будто туманом застило…
– О чем ты думаешь? – спросила Светлана и потерлась носом о его грудь.
– О нас, – не соврал Кирилл.
– И что ты о нас думаешь?
Кирилл вдруг почувствовал, что любые слова его сейчас прозвучат фальшиво. Ну не мог он клясться в любви одной, вспоминая тело другой.
– Я думаю, что нас ждут нелегкие времена.
И пусть понимает, как ей хочется!
Потом он проводил ее до казармы и вернулся на рабочее место. Утром надо было докладывать начальству о случившемся в пещере Змеиное Гнездо. Весь вопрос – кому именно докладывать.
К утру решил – кому. И, как только закончилось дежурство, отправился в лазарет.
– Что случилось, крепкий кадр? – спросила Мариэль. И добавила с усмешкой. – Молоденькая подружка прилетела, так что теперь тебе старая врачиха не должна быть нужна.
Она была ослепительно привлекательна в белом халате и белой шапочке. С такой врачихой можно было лечиться только от одной болезни – воздержания. Экая дьяволица! К тому же, ему показалось, что под халатом у Мариэли больше нет никакой одежды.
– Старая врачиха мне и вправду не нужна, – соврал Кирилл. И чтобы побороть собственные желания, брякнул напрямик: – Мне нужен резидент службы безопасности, и этим резидентом являетесь вы.
Мариэль, к его удивлению, не стала отпираться.
– Как узнал?
– Смотался в Семецкий. Побывал в кабаке под названием «Счастливая полночь». Там работает официантка по имени Серена. Она и рассказала, кто наблюдал за мной в тот день, когда мы с вами туда летали.
– И что, она видела меня?
– Нет, в тот день она видела мужчину, судя по словесному портрету – майора Шишмаренка. Хромого военного со шрамом на лице. Только потом, через некоторое время, ей стало казаться, что она видела голубоглазую блондинку в черном.
Мариэль зевнула, и ее зевок был сексуален до безобразия:
– Я за всех сумасшедших официанток не ответчик!
– Да, понимаю. – Поскольку прямого признания не последовало, Кирилл решил зайти с другой стороны. – Я разыскал вражеского лазутчика.
Мариэль вроде подобралась:
– Серьезно? И кто он?
– Прапорщик Малунов.
– Так я и думала!
– Почему?
– Почему так думала? Не знаю. Интуиция. У тебя, крепкий кадр, бывает так, что точных знаний о деле нет, но говорит предчувствие?
– Бывает.
– Вот и у меня бывает. Какие имеются доказательства?
– Разного рода информация, сохраненная в недрах СОТУ. В частности, о его ночных полетах к Змеиному Гнезду, откуда на следующий день появлялись гости.
Кириллу показалось, что новости вовсе не представляются госпоже Коржовой новостями. Взгляд у нее был таким, будто все это она и так давно знала. Неужели происходящее все же было проверкой профессионализма секретного сотрудника Кентаринова?
– Тогда его надо арестовывать, – сказала капральша. – И докладывать руководству.
– Я уже попытался его арестовать.
– Да? – Во взгляде капральши появились тревога и сомнения. – И что?
– Он убит.
– Как?
– Из трибэшника.
Мариэль покачала головой:
– Не верю. Где труп?
– Труп испарился. Так же, как трупы гостей.
– Неужели его убил ты, старшина?
– Так получилось. – Кирилл пожал плечами. – Я вовсе не хотел его убивать. Но тогда бы он ушел.
Ему вдруг показалось, что главным чувством в Мариэли стала вовсе не тревога вкупе с сомнениями, а самый настоящий стрём. Как будто ей было в диковинку оказаться рядом с убийцей.
Стрём сделал ее еще более привлекательной, и Кирилл почувствовал, что самое время сцапать ее за ананасы, разложить на медицинской кушетке, разодрать халат и отжарить так, чтобы она выла и визжала от наслаждения…
«Стоп! – сказал он себе. – А с какой, собственно, стати?… Теперь рядом со мной Светлана! И мне нет никакого постельного дела до этой сучки!»
Однако дело было. Оно возникало в теле вопреки праведным Кирилловым мыслям, здоровое мужицкое желание. Впрочем, нет, не просто возникало – его словно вкладывали в душу Кирилла насильно. Будто загоняли шар в биллиардную лузу. Было совершенно непонятно, кто таков этот биллиардист, но он был слишком могуч, чтобы Кирилл мог спрятаться от него в норку праведных мыслей. И в конце концов пришлось сдаться.
Мариэль совершенно правильно поняла предстоящее.
– Я закричу!
Вот стервица, специально ломается, чтобы распалить обрезка.
– Кричи!
Она не закричала. Она бросилась мимо Кирилла, к двери. Но он успел поймать ее и сжать в объятиях так что она лишь сдавленно пискнула. А потом поволок к кушетке. Мариэль молчала, но пыталась кусаться и царапаться. Однако куда ей было с дамскими силами против здоровенного, сексуально озабоченного мужика, до которого теперь даже не доходило то, что происходящее все больше и больше становится похожим на изнасилование. Он разодрал белый халат, завалил жаркое тело на кушетку, перебрал руки, так, чтобы можно было держать дергающуюся Мариэль правой за обе руки, а левой побежал по гладкому животу, все ниже и ниже, туда, где должен был находиться орган, так удачно созданный природой в дополнение к отвердевшему мужскому инструменту…
Ознакомительная версия.
