– Прошло много времени, – ответил инсектоморф. – Больше, чем я ожидал.
– Миллион лет, – сказал Адам.
– Покаяние не удалось.
– Что ты имеешь в виду под словом «покаяние»?
– Исправление ошибок. Покаяние: не удалось, – повторил муриец. – Ожидание в бастионе: напрасно.
«Бастион, – подумал Адам. – Бункер на Уриэле».
– Планета дозора. Уриэль. Новое имя?
– Так мы ее называем, – в сознании Адама появилась картинка четвертой планеты Линдофора.
– Мир дозора, – муриец говорил внутренним голосом. – Я последний страж. Покаяние. Завершение невозможно. Я умираю.
«Знал ли об этом Бартоломеус, – думал Адам. – Знал ли он о том, что умирает последний муриец? Нет. Скорее всего, нет. Это была вторая ошибка машин, более серьезная и существенная, чем первая. Наверное, Бартоломеус отправил меня сюда, чтобы я каким-то образом разбудил мурийца и привел его на Землю – на помощь в борьбе с кораблем. Но как можно помочь умирающему?»
– Возьми энергию, – сказал Адам и подумал: – Возьми энергию двигателей. Возьми сколько нужно, чтобы остаться в живых.
– Ассимиляция больше невозможна. Последний интервал. Здесь конец. К огромному сожалению.
Адама охватила грусть. Она была так сильна, что на мгновение его мысли замерли. Перед ним сидело существо, жившее ради выполнения важной задачи, а теперь оно умирало, не сумев довести дело до конца.
– В чем состояла твоя задача? – спросил Адам, ища ответ, решение.
– Охрана длинной дороги. Охрана пути отступления. Обезвреживание врага с помощью инструментов из арсенала.
Адам прислушался. Арсенал? Неужели это тот легендарный Депозитум, который Кластер ищет веками? Арсенал Мурии?
– Оружие. Средство разрушения. К несчастью, необходимо. Но, но…
Адам получил изображение, которое ему отправил муриец: темный корабль врага размером сто семьдесят один километр, огромный, состоявший из бесчисленного множества деталей. Его форма и структура могли изменяться.
– Враг вернулся назад. Снова активен. Пробудился, вернулся. Новая катастрофа?
Слова и изображения, которые получил Адам, были нечеткими.
– Кто этот враг? – спросил он. – С кем мы имеем дело? Почему он нападает на нас?
– Конфликт. Долгий, затяжной, – к словам муриец добавил изображение, смысл которого Адам не понял. Он увидел зеркало, в котором отражались незнакомые лица – не одно-два или несколько, а сотни и тысячи. Увиденное напомнило ему смутные воспоминания.
– Принудительный сон (Альтернативы. Временно отсутствуют. Подождите по крайней мере два интервала). Разработка новых инструментов. Идите по длинному пути. Бегство из оков рабства.
«Я видел такие зеркала, – подумал Адам. – В момент особенного покоя, может быть, между двумя мгновеньями».
– Вопрос: новая катастрофа?
– Да, – ответил Адам, стараясь больше не предаваться воспоминаниям. – Да, назревает новая катастрофа. – Он вспомнил бабочек-Крисали, которые помогли ему. «Для них катастрофа уже произошла. А я оставил их в беде, – подумал Адам. – Я предал хранителя Энроэля, так же как Ребекка предала меня».
– Мой родной мир под угрозой, – сказал он, представляя Землю и Солнечную систему. – Нам нужна помощь.
Он заметил, что в теле мурийца произошли изменения. Установленные в грузовом отсеке и соединенные с системой связи датчики показали ему, что началась новая кристаллизация. Муриец окаменел.
– Последний интервал. Мой конец. Здесь и сейчас. Предоставление помощи невозможно.
Не в силах что-либо сделать, Адам молчал и слушал последние слова умирающего, четкие и ясные.
– Я больше не могу жить, но могу разбудить для тебя корабль.
Неожиданно послышался треск и хруст, из ниоткуда возник глухой гул. Датчики отправили предупреждение через систему связи.
– Внимание, – сказал объединенный конденсат разума трех транспортеров. – Неустановленный источник энергии.
Корабль проснулся.
Световые годы как песчинки
69
Эвира – так ее звали, хотя у нее было другое имя, которое продолжало всплывать внутри и шелестеть, словно ветер в трещинах скал, создавая образ. Или, скорее, в голове фактотума, чьи сенсоры расширили ее чувства и при помощи сервомеханизмов дали новые силы. Ей казался немного странным этот корпус из сплава керамики и полимеров. Пока она путешествовала на тысячи световых лет и даже намного дальше, перемещалась от двери до двери или, вернее сказать, от окна к окну, она иногда думала о другом теле из плоти и крови: вечно молодом, защищенном от старения и болезней, готовом для вечности. Другое имя…
Видимо, между прошлым именем и планом миссии есть связь, но какой бы она ни была, это не играло никакой роли. Здесь имели значение только звезды и величественная пустота между ними, где периодически появлялись двери и окна, соединенные через сокращенное пространство и время.
«Песчинки», – подумала Эвира, пытаясь понять, почему к ней пришел этот образ. Вероятно, потому что песчинок так же много, как и световых лет, через которые она пролетает. Несколько раз из вестибюлей распределительных станций, построенных миллиард лет назад мурийцами, ей посчастливилось увидеть Млечный Путь, и это помогло ей представить расстояние между звездами. Сотни и тысячи миллиардов звезд, а между ними протянулась темная, холодная пустота. Как странно, что это огромное галактическое огненное колесо, которое она видела сверху всего лишь раз, состоит в основном из пустоты. Как сосчитать все песчинки в этой пустоте, все световые годы?
«На это нужно много времени, – думала Эвира. – Очень много времени и терпения».
Однажды, когда ей пришлось ждать портал – «Какое странное слово», – подумала она, – Эвира поняла, что раньше ее сопровождали еще двое в фактотумах. Но сейчас она осталась одна. Эти двое потерялись в лабиринте из соседних каналов, тянувшихся через распределительные станции, и она могла их не ждать, так как времени было мало. Времени не для готовых стоять целую вечность станций Мурии, сделанных по большей части из этериума, а для Земли, откуда она иногда слышала голоса, передающие по каналу с низкой пропускной способностью сигналы, обозначавшие направление движения и координаты. Именно эти сигналы, исходящие от других Говорящих с Разумом, как и она – разведчиков, которые веками собирали здесь информацию, открывали двери и окна порталов.
Наконец портал отреагировал, цвет овала изменился, и она снова попала в Млечный Путь, и, возможно, оказалась в другом его конце – здесь было легко потеряться, и она не знала, где находится. Канал связи сделался тоньше и растянулся, как лента, готовая разорваться. Голос, который она слышала вдалеке в течение нескольких секунд или дней, затих. Эвира потеряла чувство времени, а датчики передавали ей неверную информацию. Теперь она находилась не на станции мурийцев, а в открытом здании, окруженном колоннами, вытянутыми к темному небу.
– Координаты будут переданы в ближайшее время, – сообщили датчики, когда она выходила из здания с колоннами и смотрела на далекий пейзаж, состоящий в основном из камней. Несколько небольших возвышенностей поблизости напоминали останки животных, которых будто бы разорвало изнутри.
«Взрывная декомпрессия, – подумала она, выходя из портала. – Здесь нет воздуха и они не защищены. Внутреннее давление заставило их тела лопнуть». На небе светилось лишь несколько звезд.
– Вероятное местонахождение: внешний рукав системы Альфа Центавра, – сообщили датчики, и благодаря этому Эвира поняла, что она находится в спиральном рукаве Млечного Пути.
– Странник движется со скоростью, превышающей скорость движения системы.
Эвира отошла от здания с порталом. Идя по темной, покрытой льдом поверхности – льдом не из замерзшей воды, а из остатков атмосферы, – она пыталась понять полученные слова: странник, планета без солнца, без света, холодная, безжизненная.
