Так же неожиданно для себя он получил карту патрулей на ближайшие три месяца, и совсем уже подарком была информация о засадах космишников у пояса астероидов. Ради этого можно было поболтаться у заправочной станции и неделю.
Профессионально стыкуясь с заправочной станции, приветливо помаргивающей ему зелеными огоньками, Басов неожиданно подумал: может, в самом деле, взять Дианку с собой?
Рейс предстоял длинный и скучный, путанка вполне могла бы скрасить басовское одиночество, тем более что на разговорчивость спутников, как Басов уже успел убедиться, рассчитывать не приходилось.
Когда ускорение заканчивается и планетолет выходит на инерционную орбиту к ближайшему небесному телу, чтобы под воздействием гравитационных сил системы устремиться дальше, начинается скука и рутина. Можно, конечно, каждый день проверять исправность узлов и блоков, но кто же это станет делать? А вести научные наблюдения было бы уж совсем глупо, не для того ты в космос летел, и без тебя хватит людей, которые эту самую науку двигают.
Вот и возникает извечный вопрос: что делать?
Вопреки всем представлениям о героических буднях астронавтов, Басов коротал время, играя в карты с путаной. Сопровождавшие груз Степаныч и Жорик из своей каюты не показывались, но, судя по сообщениям бортового компьютера, тоже не теряли времени даром — резались с этим компьютером в «Космическое вторжение». Как это ни странно, более сообразительным себя показывал Жорик — он был уже на шестом уровне, в то время как Степаныч безнадежно застрял на третьем. Это при том, что Жорик играл обычным космонавтом, которому приходилось полагаться только на возможности корабля, а Степаныч играл ученым-физиком, который использовал некоторые хитрости, недоступные простым пилотягам. Что ж, каждый тратит время как может.
Басов играл в карты.
Говорят, что голая женщина интеллигентной не бывает. А умной?
К началу второго месяца полета Басов продул ей все планеты Солнечной системы, и они начали играть на астероиды, благо справочник с основными характеристиками и координатами на корабле имелся.
— На Веспу будем играть? — заглядывал в справочник Басов. — Нормальный астероид, говорят, на нем даже золото есть…
Диана капризничала.
— Ну, вы, мужики, и бабники! У вас все астероиды женские имена имеют!
— Я-то здесь при чем? — пожимал плечами Басов. — Ты, Дианочка, не по адресу наезжаешь, это астрономы балуют. Будешь против Веспы Меркурий ставить?
На Икар они уже играли, надо сказать — неудачно для Басова.
— Не хочу на бабу! — тянула свое путанка. — Хочу на мужика!
Басов поднял на нее просветленные глаза.
— О! — сказал он. — Можно сразу на двух сыграть! Малая планетка 3054 Стругацкие, названа так в честь знаменитых писателей-фантастов, свидетельство выдано в одна тысяча девятьсот восемьдесят седьмом году. Ты как, Диан?
— Сдавай на фантастов, — согласилась путанка. — Я против них Марс поставлю!
— А почему Марс? — удивился Басов.
— А откуда к нам марсиане прилетали? — загадочно хихикнула спутница.
Николай Басов и не подозревал, что ставит на кон писателей, прозорливо угадавших, как он будет мучиться с безделья во время многомесячного полета на космическом корабле. Правда, у фантастов капитан корабля читал журналы, во времена написания книги картежные игры считались предосудительным делом.
Им и за журналы от критиков досталось. По мнению критиков, командир корабля должен был не журналы читать, а круглосуточно радеть об исправности корабля, безопасности пассажиров, а в оставшееся для сна время заниматься научными наблюдениями за видимыми звездами. Критики, как это обычно случается, были дураками, а фантасты оказались прозорливыми людьми.
Однако разыграть знаменитостей прошлого века Басов с Дианой и не успели, в динамиках внутренней связи зашуршало, и компьютер сухо пригласил Николая в рубку управления.
Басов удивился.
Трасса была безопасной, он сам ее рассчитывал с учетом карты патрулей и данных о возможных опасностях. По его расчетам, впереди не могло быть ничего опасного.
В рубке управления его ждало жестокое разочарование.
На обзорном экране высвечивалась знакомая хищная рыбина патрульного корабля. И не простого катера — эсминец дальнего радиуса висел в пространстве, а антенны «Генацвали» уже принимали приглашение капитану корабля прибыть на борт эсминца. Вежливое, но сухое приглашение более напоминало приказ.
И еще одно потрясение ожидало Басова — журнал посещений компьютера свидетельствовал, что корабельной радиостанцией кто-то дважды пользовался без его ведома.
Обдумать это Басов не успел, следовало поторопиться на борт эсминца. Космишники, как всякие наделенные властью люди, ждать не любили.
Космишник сидел на станции и не отрывал взгляда от компьютера. На вплывшего в рубку Басова не обратил внимания.
Грозно сопя, он бил толстыми и непослушными пальцами по клавиатуре и шептал:
— Не уйдешь, мой хороший… Куда? Не-ет, здесь ты у меня не проскочишь, здесь я тебе все минами перегородил. Вот таак… Давай, давай, выбрасывай сигнал бедствия, ты у меня уже года на три лишних набегал… Куда! — неожиданно взревел он и досадливо грохнул кулаком о пластиковую поверхность стола. — Ушел… Ну, зараза!
Басов подошел ближе.
Нет, космишник не был занят каким-то важным делом, на дежурстве в открытом космосе он увлеченно резался в «Космических ментов».
Судя по его недовольному виду, от космишника опять только что ушел на своем корабле неуловимый контрабандист Хан Соло. Бесполезно было с этим бороться, некоторые даже пробовали отключать Хану Соло гиперскорость в опциях и все равно в самый последний момент, когда к кораблю контрабандиста уже тянулись торжествующие магнитные захваты патрульного катера, «Солнечная сестра» уходила в подпространство.
Басову рассказывали, что разработчики игры специально вставили этот ход в игру, чтобы досадить хакерам и космическим патрульным, которым, по мнению разработчиков, игра не могла не понравиться. Ход был беспроигрышным — над тем, как захватить неуловимого контрабандиста, ломали голову многие и, говорят, даже сошел с ума один большой чин из Космической инспекции.
Хмурый и недовольный вид говорил о том, что дежурный патрульный был занят тем же, что и его начальник, — потерпев поражение, он начал игру сначала.
— Слышь, мужик, — наконец обратил он внимание на Басова. — Как твоя посудина называется?
