— Примерно милю, но не идти, а ползти, — отозвался Риго. — Наше счастье, что границы, как таковой, здесь вообще нет, и никакие устройства, ограничивающие доступ, не были предусмотрены. Двигайся за мной и старайся не отставать. У меня прекрасно развито чувство направления, и обычно я не сбиваюсь с пути.
— Развито от природы? — уточнила Джун.
— Да, но кое — чему меня учили специально. Моя мать почти всю жизнь работала в… скажем, на определенные ведомства, и многое передала мне.
— Твоя мать дайонка? — спросила девушка, в основном только чтобы не молчать — звуки человеческого голоса успокаивали ее и позволяли чувствовать себя увереннее.
— Не болтай, — велел Риго, — береги дыхание, иначе будет не хватать воздуха.
Какое‑то время Джун молчала, двигаясь ползком в узком, душном сыром пространстве. Она быстро выдохлась и поняла, что переоценила свои силы. Риго был более худым и ловким, к тому же, он и в самом деле неплохо ориентировался в темноте, стараясь выбирать верное направление в хитросплетении бесконечных труб и проводов. Наконец, к тому времени, когда Джун с ужасом призналась себе, что больше не сможет сделать ни одного движения, где‑то далеко наверху забрезжил слабый свет.
— Давай наверх, — приказал Риго, — здесь должна быть лестница. Что, у вас на Земле нет таких проклятых катакомб?
— На Земле ничего подобного нет уже несколько веков, — отозвалась Джун, цепляясь за скользкие металлические ступени крутой узкой лестницы и осторожно переставляя ноги, — но я выросла на Меркурии, причем в таком месте, где подобные катакомбы показались бы чудом цивилизации. Все познается в сравнении. Я вообще жила в пещерах. Так что меня трудно чем‑то удивить или шокировать, — появившаяся уверенность в том, что они отсюда вот — вот выберутся, придала ей сил и решительности. — Я вовсе не считаю Чашу каким‑то диким местом. Тем более что именно здесь я когда‑то была очень счастлива, — вырвалось у нее. — Это было самое прекрасное время в моей жизни. Мы с Тревером тогда только — только поженились, и у нас все было очень хорошо.
— Я знаю, — отозвался Риго. — Это все время присутствует в твоих мыслях.
— Ну, если ты читаешь мысли так же свободно, как остальные люди слышат произносимые слова, то можно сказать, я этими историями о себе и Тревере тебе все уши прожужжала, — улыбнулась Джун, подтягиваясь на руках и выбираясь на поверхность. — Неужели мы в Чаше? Поверить не могу. Мне казалось, нам никогда не вылезти из этих чертовых труб под землей. Я чувствовала себя там каким‑то червяком. Правда. А до Олабара далеко идти?
— Не спрашивай, просто иди. Чем скорее, тем лучше, пока нас не засекли с воздуха, — проворчал Риго, ускоряя шаг. — Тут уж я ничего не смогу сделать. И ты тоже. Скажи, а этот… Тревер, к которому ты так стремишься попасть, что он для тебя? Я хочу понять, что в нем такого необыкновенного, почему ты постоянно думаешь о нем?
— Это объяснить невозможно, — пожала плечами Джун. — Конечно, он не идеал, если принимать за идеал нечто, не имеющее изъянов. А Тревер такой же, как все. Просто для меня он единственный, я чувствую, что словно связана с ним незримыми нитями, которые нельзя разорвать…
Им навстречу попадались какие‑то люди, и Джун постоянно ловила на себе удивленные заинтересованные взгляды, а Риго с каждым шагом мрачнел все больше. Что‑то происходило, чего она явно не понимала, и Джун вновь ощутила нарастающую тревогу, как только прошла первоначальная эйфория от того, что она все‑таки попала в Чашу, приближаясь к конечной цели своего путешествия.
— Почему на нас так смотрят? — спросила она.
— Потому что в Олабаре очень опасно, и многие его покидают, а мы как раз направляемся туда, — ответил Риго. — И это представляется странным — самим совать голову в петлю.
— Я только это и слышу, — раздраженно проговорила Джун, — но, по — моему, никто толком не знает, что именно там за опасность!
— Существа, которые похожи на людей, но уничтожают все живое на своем пути, как гигантская саранча, — снова счел возможным кое‑что прояснить ее спутник. — Их становится больше и больше. Дайоны не могут с ними справиться, а чужаков они стараются превратить в себе подобных. Это тебе не кажется вполне достаточным поводом для серьезных опасений?
— Если не хочешь идти в Олабар, можешь не сопровождать меня дальше, — сказала Джун, — ведь Шаиста просила тебя помочь мне добраться до Чаши, и ты это сделал. Я тебе очень благодарна, зачем же еще раз рисковать твоей жизнью? Я и одна прекрасно сориентируюсь.
— Нет, у меня там осталось важное дело, требующее завершения, так что я отправился с тобой не ради Шаисты, — возразил Риго.
«Превратить в себе подобных». Эти слова не давали Джун покоя с того самого момента, как они были произнесены. Очень уж это напоминало о коринах и летающих ящерах — кошмаре, постоянно преследующем ее.
— Риго, а в Чаше есть солнечные камни?
— Что‑то из мифа о великом Шеннече? — вопросом на вопрос ответил он. — Нет, но здесь все про них слышали и знают это древнее поверье.
— Это не поверье, — возразила Джун, — а самая настоящая правда, — она обхватила плечи руками, словно внезапно замерзнув, и молчала на сей раз очень долго, так что за это время Риго успел многое увидеть и прочитать благодаря возникшим в ее сознании образам один другого страшнее.
Несколько раз их останавливала местная полиция, вернее, люди, продолжавшие изображать наличие таковой, которые пытались объяснить Джун, почему ей было бы лучше не ходить дальше, а вернуться назад. Она вежливо слушала, кивала и продолжала путь. Повернуть назад? Как бы не так. Заставить ее сделать это было бы можно, только оглушив, связав и насильственно выставив прочь.
…Тот Олабар, который она помнила, и такой, каким он стал теперь, разительно отличались друг от друга. Прежде шумные улицы, на которых кипела жизнь, почти опустели, и повсюду ощущалась гнетущая атмосфера тревоги и неизвестности. Кроме того, даже сейчас, днем, здесь, казалось, царили сумерки из‑за густого белого тумана, окутывавшего все вокруг. Уже на расстоянии вытянутой руки трудно было различать очертания зданий. Со слов Идис Джун неплохо представляла себе, как найти Центр генетических исследований, и не раздумывая направилась туда, словно совершенно забыв о своем спутнике. Ей было не до Риго. Лишь бы побыстрее встретиться с Фрэнком… и Тревером. Если только она не опоздала. Джун старалась гнать от себя подобную невыносимую мысль, но полностью преодолеть страх ей не удавалось. «Успокойся, — твердила она себе, как заклинание. — Есть вещи, которые просто не имеют права произойти. И не произойдут, если не позволить себе поддаваться сомнениям и панике».