Ройс нерешительно проговорил:
— Что вы задумали, милорд?
— Я думаю, что внезапное нападение отряда, которому придется пробурить шесть или семь переборок, чтобы добраться до цели, окажется недостаточно внезапным. Хотя, может, придется пойти и на это. Мое время выходит. — Он сильно-сильно поморгал, затем послал все к черту и раскрыл стекло шлема, чтобы потереть глаза. Видеоизображение перестало расплываться перед его глазами, но все еще дрожало по краям. Майлз не думал, что дело не в видеопластине. Мигрень, начавшаяся с пронзительной боли между глаз, теперь, похоже, простиралась к вискам распространилась к вискам, которые пульсировали. Его трясло. Он вздохнул и снова закрыл шлем.
— Та зараза… адмирал сказал, что вы заразились той же самой дрянью, что и гермафродит. Тем самым дерьмом, которое растворило друзей Гупты.
— Когда ты успел поговорить с Форпатрилом?
— Как раз перед тем, как связался с вами.
— А-а.
Ройс смиренно произнес:
— Это я должен был управлять дистанционным пультом. Не вы.
— Этим должен был заниматься я. Я лучше знаком с таким оборудованием.
— Да. — Ройс заговорил еще тише. — Лучше б вы взяли с собой Янковского, милорд.
— Всего лишь догадка — основанная на многолетнем опыте, заметь… — Майлз помедлил, хмуро уставясь на дисплей. Ладно, значит, у Солиана не было камер наблюдения в каждой каюте, но уж персональный доступ к навигационной рубке у него должен быть… — Но я подозреваю, героизма нам сегодня достанется с лихвой. Не думаю, что нам придется дозировать его, Ройс.
— Я не то имел в виду, — с достоинством промолвил Ройс.
Майлз мрачно ухмыльнулся.
— Я знаю. Но подумай, как тяжело было бы женушке Янковского. И всем их не-таким-уж-маленьким Янковским.
Мягкий смешок, который донесся из комма, приклеенного в шлеме Майлза, оповестил его о том, что Катерина вернулась и подслушивает. Он подозревал, что вмешиваться она не станет.
Вдруг раздался голос Форпатрила, нарушивший его сосредоточенность. Адмирал шипел и плевался от ярости.
— Бесхребетные мерзавцы! Четверорукие ублюдки! Милорд Аудитор! — Ага, значит, Майлза снова повысили. — Проклятые мутантишки дают этому бесполому цетагандийскому разносчику заразы скачкового пилота!
— Что? — Желудок Майлза завязался узлом. Еще туже. — Они нашли добровольца? Квадди или планетника? — Едва ли у них имеется широкий выбор. Хирургически вживленные нейро-контроллеры пилота должны соответствовать кораблю, который он водит через п-в-туннели. Сколько бы скачковых пилотов не пребывало в настоящее время в гостях — или в западне — на Станции Граф, большинство из них скорее всего окажутся несовместимыми с барраярскими системами. Так был ли это собственный или запасной пилот “Идриса”, или же пилот с одного из комаррских собратьев корабля?..
— С чего вы взяли, что он доброволец? — огрызнулся Форпатрил. — Я просто не могу поверить, что они вот так легко дали ему…
— Может, квадди задумали какую-то хитрость. Что они говорят?
Форпатрил помедлил, затем раздраженно выпалил:
— Уоттс разорвал со мной связь несколько минут назад. Мы как раз спорили, чья группа должна штурмовать корабль, наша или милиции квадди, и когда. И под чьим командованием. Запустить туда обе безо всякой координирования, мне кажется, в высшей степени плохая идея.
— Разумеется. Можно представить себе возможные опасности. — Похоже, ба оказалось в явном меньшинстве. Но если вспомнить о его биологическом оружии… Зарождающееся сочувствие испарилось, когда глаза Майлза снова заволокла пелена. — Мы — гости в их государстве… погодите. Похоже, у одного из внешних шлюзов что-то происходит.
Майлз увеличил картинку видеонаблюдения из шлюза, который внезапно ожил. Огни, обрамляющие внешнюю дверь, сигнализировали, что все проверки проведены и стыковка прошла успешно. Ба, напомнил он себе, скорее всего видит ту же самую картинку. Он задержал дыхание. Может, под предлогом доставки затребованного скачкового пилота на корабль попытается проникнуть штурмовая группа квадди?
Дверь шлюза скользнула в сторону, и за нею на миг показалась кабина крохотной одноместной капсулы. Обнаженный человек с маленькими серебристыми кружочками контактов на лбу и висках вошел в шлюз. Дверь снова закрылась. Высокий, темноволосый парень, хорош собой, если не считать тонких розовых шрамов, которые, как теперь видел Майлз, обвивали все его тело. Дмитрий Корбо. Его лицо было застывшим и бледным.
— Пилот только что прибыл, — сообщил Майлз Форпатрилу.
— Черт. Человек или квадди?
Форпатрилу и впрямь надо поработать над своим дипломатическим лексиконом…
— Планетник, — ответил Майлз, удержавшись от более подчеркнутого замечания. Помедлив, он добавил: — Это мичман Корбо.
Ошеломленная тишина; затем Форпатрил прошипел:
— Сукин сын!..
— Ш-ш. Ба наконец подало голос. — Майлз настроил звук погромче и снова открыл шлем, чтобы и Форпатрилу было слышно. Покуда скафандр Ройса запечатан, от этого… хуже не станет. Ага, и насколько все плохо, кстати?
— Развернись к модулю безопасности и открой рот, — безо всяких предисловий бесстрастно приказало ба через наблюдательный монитор шлюза. — Ближе. Шире. — Майлзу пришлось полюбоваться на взятые крупным планом миндалины Корбо. Никакого оружия у Корбо там не было, это точно — ну, если только он не прятал там заполненный ядом зуб.
— Хорошо… — Ба продолжило холодно излагать инструкции, велев Корбо проделать ряд унизительных вращательных движений. Сия процедура, хоть и не была такой же доскональной, как досмотр полостей тела, вселяла по крайней мере некоторую уверенность, что скачковый пилот ничего не прячет и там. Корбо исполнял указания в точности, не колеблясь и не споря; лицо его оставалось неподвижным и бесстрастным.
— Теперь освободи капсулу из причальных захватов.
Корбо поднялся с корточек и прошел из шлюзовой камеры во входную зону. Звяканье и лязг — капсула, освобожденная из захватов, безжизненно отплыла от “Идриса”.
— Теперь слушай инструкции. Ты пройдешь двадцать метров по направлению к носу корабля, повернешь налево и дождешься, пока для тебя откроется следующая дверь.
Корбо подчинился; он был по-прежнему почти бесстрастен, если не считать глаз. Его взгляд метался, как будто пилот выискивал что-то или пытался запомнить дорогу. Он вышел за пределы видимости камер наблюдения.
Майлз размышлял о своеобразном узоре старых шрамов от червей на теле Корбо. Должно быть, он прокатился (или его прокатили) по здоровенному гнезду. Казалось, этими блекнущими иероглифами записана целая история. Колониальный мальчик, возможно, новенький в поселке или городке, которого обманули или взяли “на слабо” — а может, просто раздели и столкнули туда? Чтобы он поднялся с земли, плачущий и испуганный, под хор жестоких насмешек…
