Корабль этот оказался очень комфортным, но серое кругом, и только каюта Алекса была более-менее — темносиняя с черным.
— Мрачновато, — заметила я, как только он достал кляп.
— Есть будешь? — поинтересовался Алекс.
— Да пошел ты, — ласково ответила я.
— Да с удовольствием, — не менее ласково произнес Алекс, опрокидывая меня на кровать и целенаправленно так устраиваясь сверху.
— Ой, что-то я вся такая голодная, — внезапно осознала я.
— Я тоже, — пооткровенничал Алекс. — Таааакой голодный, а еще и злой.
— Бывает, — посочувствовала я, поняла, что зря я это сделала, и завопила. — Ааа, насилуют!
— Давно пора, — заметил кто-то у двери, и вошла Ада, хмуро уставилась на творящееся безобразие. — Слушай, Алекс, ты сказал: не трогать ее, — и я не трогала, но ребенок трое суток не ел! Так что ты свободен, а мне Лику покормить надо.
Ого! Или я чего-то не поняла, или у Ады шизофрения — она то добрая, то хорошая!
— Алекс, — тихо зашептала я, — а чего с Адой?
— Не знаю, — зашептал Алекс и попытался встать.
Ага, счас! Я вцепилась в него руками и ногами, и, когда он таки встал, осталась там висеть, отчаянно вопя:
— Я с ней наедине не останусь!
Алекс попытался меня отцепить, с тоской посмотрел на… на оружие он посмотрел! Это он о чем вообще подумал! В общем, я отцепилась сама! Гордо развернулась и пошла к Аде:
— Трави меня, — сообщила я будущей родственнице. — Лучше ты чем он.
— Лика, я не собиралась тебя травить! — возмутилась Ада.
— Это ты сейчас так говоришь, — насупилась я, — а потом очередной заскок и отравишь!
Ада вдруг улыбнулась и каким-то опять добрым голосом произнесла:
— Ты так похожа на нашу маму… Жаль я плохо ее помню, но у нее тоже рот вечно не закрывался.
— И где она сейчас? — испуганно спросила я.
— А ее убили, Лика, — с болью ответила эта женщина в сером, — она влезла туда, куда лезть не стоило, и в результате подставила отца! С одной стороны мне безумно жаль, что Алекс нашел себе такую же занозу… в одно место, а с другой… В отличие от ребят в моем отряде, у меня были родители которые любили меня и любили друг друга… А любовь согревает сердца!
Тааак! И появились в моей головке нехорошие мысли:
— Ада, — чуть склонив голосу на бок начала я, — вот если я все сейчас правильно поняла, тот ты у нас из серии 'Если не можете воспротивиться — возглавьте!'. Идея со свадьбой твоя была?
— Лика… — начал Алекс.
Но Ада решила сдаваться по полной:
— Да, моя, — хмуро призналась эта женщина в сером.
Я тоже нахмурилась, обмозговала ситуацию и…
— СПАСИБИЩЕ!!! — я бросилась обнимать и зацеловывать Аду, — если бы не ты, этот тормоз ничего бы не понял, а я как дура страдала бы!
А потом пришла и другая мысля. Нехороооошая такая и отцепившись от будущей родственницы, я спросила:
— Слушай, Ада… Аааа… Эммм… Как это ты его уломала?
Позади меня со стоном на кровать сел Алекс, но вот именно сейчас мне было по барабану, потому что Ада открыла рот:
— Алекс боялся везти тебя на Танарг. Видишь ли, мой брат знает тебя исключительно как взрывную особу, у которой напрочь отсутствует чувство самосохранения, зато зашкаливает умение находить неприятности… Но я так поняла у вас обоюдные проблемы с адекватным восприятием реальности, как только вы оказываетесь рядом…
— Ада! — рыкнул Алекс.
— В общем, я убедила Алекса, что ты вменяемая девушка, раз до сих пор жива, и следовательно, тебя можно вести на Танарг.
С одной стороны радует, что Ада это сообразила, с другой стороны… Резкий разворот к Алексу:
— И кто я по-твоему, а?
— Дура, — мрачно ответил Алекс. — И заметь — у меня есть все основания так думать, а у тебя… есть вся жизнь, чтобы убедить меня в обратном!
— Тогда ты идиот, Алекс! — уверенно выдала я, — и у тебя есть пять минут, чтобы убедить меня в обратном, иначе обломится твоя свадьба на Танарге!
Мы схлестнулись взглядами, и уже планировали продолжить это интересненкое дельце по разбирательствам между собой, как от двери раздался ну очень злой голос Ады:
— В общем так, господа дура и идиот, у вас есть три минуты чтобы помириться, а затем поесть. И если вы не прекратите тупить, причем ВЫ ОБА, я как глава Рода запрещу ко всем демонам ваш брак, и у вас тогда будет хоть три жизни, чтобы попытаться меня уговорить! Ясно?
— Ты этого не сделаешь, — сказал Алекс.
— Сделает, — я тяжело вздохнула, — ты бы видел ее лицо, когда она мне все записи показывало. Это было нечто типа: ' мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус'.
Ада моргнула, развернулась и вышла, а я задала животрепещущий вопрос:
— А она реально может запретить?
— По нашим законам разрешение на брак обязана дать старшая женщина, то есть глава Рода. Это единственное право женщин.
— Жеееесть! Но Алекс… ты действительно думаешь, что я могла бы что-то не так сделать на Тарнарге?
— Лика, — на меня с отчаянием в глазах взглянули, — а ты хоть раз вела себя нормально?
Ну, все, гад! Буду молчать! Ну, поем естественно, пока злая тетка Ада не вернулась, но буду молчать!
---------------------------------
Итак, моя свадьба! Сразу признаюсь — и нифига я о ней не буду писать, это ужасть, а не свадьба. Меня вообще нарядили в какой-то строгий брючный красно-черный костюм, волосы долго пытались собрать, но в результате намазали чем-то прилизали и так и оставили. Кончики повисли грустными сосульками… Эх. Косметики — ноль! Ногти подрезали до основания, на ноги сапоги без каблука! Я была похожа на подростка в форме! Мечта для извращенцев! Кошмар!
— Какая ты красивая, — подсластил пилюлю сияющий Алекс.
Ему-то форма шла, а вот я… ууууу!
На мое упорное молчание Алексу в ответ, Ада подозрительно так глянула, и пришлось срочно становиться паинькой:
— Спасибо, милый. — И уже значительно тише, — кто бы говорил!
В закрытых… машинах! Ага, тех самых которые тарантайки на колесах, мы двинулись к какому-то страшному зданию под названием ЗАГАС.
— За чего? — спросила я, когда меня просветили по поводу названия.
— За все хорошее! — мрачно сообщил Алекс.
Не мог он мне простить две ночи сна на полу. А нечего к девушке перед свадьбой приставать и вообще… Но утром он естественно ко мне ложился, все-таки Ада тетя суровая.
Под проливным дождем, холодным до жутиков, мы выкалупались из машин, потопали ножками по высоченной лестнице, которая к моей великой обиде на весь этот мирок, оказалась не эскалатором. И там еще и под дверями стояли, ибо 'Так полагается!'. Все, теперь точно молчу!
