– Как вы умудрились общаться с ним, профессор? – спросил Вадим, подавая профессору пластиковую бутылку с водой. – Мне это практически не удалось, хотя он дважды пытался выйти на связь со мной через терминалы «Альфы».
Беркли посмотрел на него и вздрогнул, узнав.
– Господин Гаррисон? Я рад, что вы живы…
Вадим отрицательно покачал головой.
– Полуэктов, профессор. Капитан сил Земной Безопасности Вадим Полуэктов. Извините, что втравил вашу станцию в неприятности…
– Полноте… – покачал головой Джонатан. – То, что мне удалось узнать сейчас, стоит любых невзгод.
– Так все-таки? – повторил свой вопрос Вадим. – Как вам удалось?
– Он сам вышел на связь… – признался Беркли.
– Он выдал большой текст? – вмешался в их диалог Покровский. – Вы записали его?
– Нет… – растерялся Беркли. – Поймите, Андрей Георгиевич, это было так неожиданно, так внезапно… Он смог ответить лишь на несколько моих вопросов, потом связь необъяснимо оборвалась.
– В таком случае почему вы так уверены, что правильно поняли суть происходившего? – настаивал на своем генерал. – Что он успел передать вам?
– Да всё, всё! Я же специалист, понимаете?! Я задал ему несколько ключевых вопросов, а все остальное можно вывести и так!.. Вадим, – обратился он к Полуэктову, – вы помните ту лекцию, после которой подошли ко мне за разрешением на старт? Да, да, я видел, как вы стояли в проходе у стены и смотрели на голографическую модель Вселенной!
– Помню, конечно.
– Тогда вы должны меня понять! – с жаром воскликнул Беркли.
– Подождите, профессор! Объясняйте для всех! – раздраженно потребовал Покровский.
* * *
Через несколько минут, когда немного улеглись эмоции, Джонатан Беркли смог продолжить.
Можно было понять его волнение. По сути, он стал первым, кто получил четкое, точное представление о том, как действительно происходило зарождение жизни во Вселенной.
Наверное, потому голос ученого продолжал дрожать:
– Господа… Вот уже несколько тысяч лет мы изучаем биосферы – сначала Земную, затем и других планет. За это время сделано множество открытий, связанных с эволюцией живой материи, загадкой оставался лишь один, основополагающий вопрос: как возникла первая способная к воспроизводству самой себя органическая молекула?
Ни одна теория до сих пор не выдерживала элементарных опытов. Мы брали неорганические вещества, смешивали их внутри колб, имитируя первобытные атмосферы различных планет, поддерживали в колбах соответствующее давление и температуру среды, пропускали через эту смесь ультрафиолетовое излучение и разряды электричества, но в результате в лучшем случае получали лишь некоторые фрагментарные аминокислоты, которые не могли называться прототипом самой примитивной жизненной формы.
Беркли, волнуясь, облизал пересохшие губы, забыв о бутылке с водой, которую подал ему Вадим.
– Вероятность случайного возникновения жизни настолько мала, что все чаще и чаще мы обращали свой взгляд в царство «мертвой», как было принято считать, материи… Но, господа, если дать определение жизни, – что она такое?
Покровский, к которому был обращен взгляд Джонатана, смог лишь отрицательно покачать головой, как бы утверждая: никто не знает этого определения наверняка.
Беркли немного успокоился, воодушевляясь.
– Определение жизни, причем очень точное, всеобъемлющее, было дано очень давно, по-моему, еще в двадцатом веке… – объяснил он. – Медников, русский ученый тех лет, сказал буквально следующее: «Когда мы встретим во Вселенной структуру, пусть самого фантастического вида и строения, которая будет способна поддерживать свою целостность и воспроизводить саму себя способом матричной репликации, мы будем вынуждены признать ее живой…»
– Что такое «матричная репликация»? – вполголоса спросил Рорих у Вадима.
– Это «копирование с образца», воспроизводство точной копии с оригинала… – так же тихо ответил ему Полуэктов.
Профессор тем временем продолжил:
– Исходя из этого определения, многие ученые начали поиск иной первичной формы жизни – неорганической. Они рассуждали так: свет и электромагнитный импульс способны хранить и передавать информацию. Они могут в некоторых случаях образовывать стабильные, самодостаточные структуры. На подобных принципах функционируют наши современные мыслящие машины, как фотонные, так и электронные. Но мы, оказывается, не открыли что-то новое – миллиарды лет назад электромагнитный разум уже возник, осознал себя за миллионы световых лет отсюда, в одной из молодых галактик, которая сейчас уже остыла, превратившись в мертвое, лишенное света вещество!
Казалось, это последнее восклицание далось Беркли с большим трудом. Его голос вновь сел от подкатившего к горлу волнения:
– Когда он начал мыслить, осознавать окружающий мир Вселенной, то, развиваясь и познавая ее, понял, что рано или поздно будет обречен на гибель. Его судьба – остыть вместе с солнцем, вокруг которого обращалась породившая его газовая планета. Но, как любое существо, осознавшее факт своего существования, он не желал умирать. Никогда. Он хотел пережить не только смерть родной звезды, но и пульсацию Вселенной… – Беркли вдруг начал говорить взахлеб, глотая и комкая окончания слов:
– Думаю, что ему потребовались миллионы лет манипуляций веществом, чтобы создать устойчивый носитель информации. Он не мог спроектировать компьютер и космический корабль в нашем понимании этих терминов. Ему оказались подвластны давление и температура, он мог управлять химическими реакциями, но у него не было рук, чтобы ваять, и потому его создания получились соответственными: нити синтезированной им дезоксирибонуклеиновой кислоты, свитые для надежности, химической статичности, в двойную спираль. Их окружало облачко водорода в корпускуле электромагнитного поля. На нитях ДНК была записана программа, как должны расположиться плазмоиды в атмосфере газовой планеты, чтобы там снова возникли определенные электромагнитные поля, в комбинации которых был записан ОН.
– Выходит, он клонировал себя?
– Да. Тысячекратно. Миллионы, миллиарды раз. Когда наша Солнечная система еще пребывала в состоянии горячего пылевого облака, Он создал плазмоидов и послал их в путешествие по Вселенной на поиски новых планетных пристанищ…
– И они?..
– Они миллиарды лет путешествовали в пространстве. Кому-то удалось колонизировать газовые планеты, и Он очнулся в новых мирах тысячами своих ипостасей, иные плазмоиды гибли, но их собратья делились, поглощая доступное вещество, и продолжали эту бесконечную одиссею. А жизнь на планетах зародилась так: если разделить двойную спираль ДНК, то каждая ее нить станет химически активной, начнет присоединять к освободившимся связям новые атомы других элементов. Понимаете? Брошенная, пусть даже порванная, фрагментированная нить ДНК, попавшая в благоприятные условия, неизбежно должна инициировать собственное развитие, существование!
