скромности, – так как, если не считать теоретического вето Совета, я являлся повелителем обеих планет. У меня была любимая жена, отвечавшая мне взаимностью, множество добрых друзей. И однако, я решил поучаствовать в этой не имевшей особого значения заварушке и отдавал распоряжения таким тоном, что мне никто не осмеливался перечить. Зачем? Без меня могли обойтись. Кельбик вполне смог бы меня заменить и, полагаю, в чем-то справился бы с моими тогдашними обязанностями даже лучше, чем я сам. С другой стороны, если бы меня не стало в самый разгар кризиса, на какой-то момент, несмотря на гарантированную Советом преемственность, могли бы произойти вредоносные для нашей планеты перебои в функционировании всей системы управления. Таким образом, мне лучше было оставаться в зале управления: пусть подавлением мятежа займутся другие. Другие…
Возможно, в этом и крылась причина? Быть может, я ощущал бы отвращение, стыд, посылая других в бой и ничем не рискуя сам? Я не знал, что думать. И пока мы ожидали в этой пустой комнате, вся обстановка которой сводилась к огромному экрану, я, впервые в своей сознательной жизни попытавшись заняться самоанализом, вдруг понял, почему нахожусь здесь: мне просто-напросто нравились сражения и битвы!
Я ощутил какую-то гадливость: мое воспитание склоняло меня к тому, чтобы рассматривать эту потребность как сомнительный, почти животный атавизм. Конечно, в Хури-Хольдэ мы уважали мужество, но именно такое – нечасто. Обычно то было мужество ученого, ставившего опасный опыт, мужество инженера, техника, пилота космолета… Но не мужество воина, в котором мы редко нуждались. Сама мысль о том, что можно получать удовольствие от участия в битве, была нам чужда… мысль об опасности, которой ты готов подвергаться ради самой опасности, ради приносимого ею возбуждения… И тем не менее… Кельбик тоже любил летать на планере в грозовую погоду…
Кто-то постучал мне по плечу, прервав ход моих мыслей.
– Сейчас, вероятно, начнется, – сказал один из полицейских.
Мы принялись ждать взрывы. Прошла минута, пять, полчаса, час… Ничего не происходило. Я связался с Гелином. Все шло как обычно, полиция была наготове, но фаталисты пока еще не показывались. Уверен ли я, что правильно разобрал обозначенное Карнолем время штурма? Вскоре Землю накроет солнечное излучение, и нам придется спуститься на нижний уровень. Пролетело еще несколько минут…
Внезапно справа от нас, из-за жилого массива, в красноватом сиянии вырвался столб пара. Почти тут же до нас дошла вибрация, серия толчков сотрясла дом. Внешние ворота повылетали. Я вызвал Гелина, и тот сразу же ответил. Фаталисты набежали огромной толпой и сняли караульных у внешних ворот, которые затем взорвали. И теперь, продвигаясь к средним воротам, они наткнулись на людей Карноля.
– Почему они не атаковали средние ворота одновременно с внешними? – проговорил я. – Я почему-то думал, что так и будет…
– Если бы я полагал, что это им по силам, то ни за что не согласился бы на ваш план, Хорк. Нет, эти ворота находятся под надежной охраной – с внутренней стороны. Но если бы вдруг их попытались взорвать снаружи, мы бы, конечно, вмешались.
– А где ваши люди?
– Пока выжидают. Позволим нашим врагам перебить друг друга. Хотите увидеть сражение?
На моем экране возник шлюз номер три, с выбитыми внешними воротами, через которые из космоса проникал ледяной холод. На другом конце шлюза группа людей, облаченных в серые скафандры текнов, вела бой с отрядом нападавших – эти были в синих скафандрах триллов, дополненных черной повязкой на левой руке. Там и сям сверкали молнии фульгураторов, а в том месте, где были фаталисты, к внешнему вакууму тянулся легкий туман, образованный дымом огнестрельного оружия. Потери с обеих сторон были тяжелыми.
– Теперь я понимаю, почему с фаталистами были текны, – сказал я. – Они всегда намеревались использовать фаталистов в качестве пешек. Но нужно пересмотреть результаты психологического обследования, Гелин. Похоже, у нас тут немало честолюбцев, которых почему-то не удалось выявить сразу.
Как это ни странно, но в момент, когда на кону стояла жизнь города, эта мысль меня успокоила. Я предпочел бы текнов-преступников текнам-иррационалистам.
– Исключительные обстоятельства, вроде тех, в которых мы находимся, Хорк, вполне могут изменить человека.
– Где ваши люди?
– За боковыми воротами. Они не замедлят вступить в игру, так как, полагаю, вскоре в этом возникнет необходимость. Карноль явно недооценил своих союзников!
Группа текнов, оборонявших ворота, в самом деле значительно уменьшилась, пусть они и обладали более мощным оружием. Да и было ли это оружие более мощным? Изолирующий спасиандр практически останавливает луч небольшого легкого фульгуратора, тогда как пуля этот же спасиандр пробивает насквозь. Это следовало бы помнить!
Открылись ворота «Б». С медлительностью, которая едва не вывела меня из себя, но в данном случае была необходима, полицейские выдвинули на огневую позицию супермощный фульгуратор. Сверкнул голубой луч, посланный справа налево. И как раз вовремя: один из фаталистов входил через боковые ворота «А» с брикетом взрывчатки. Он исчез в пурпурном пламени.
– Здесь проблема уже решена, – сказал Гелин. – У других ворот бой также складывается благоприятно для нас. Извините, но я должен вас покинуть, – похоже, нас тоже только что атаковали.
Экран вновь сделался белым. Один из моих полицейских окликнул меня:
– Властитель, из шахты вылезают люди…
Я выглянул из открытого окна. Под тусклым мерцанием звезд скользили человеческие силуэты. Внезапно они отчетливо стали видны в ослепительном свете прожектора. Противников было по меньшей мере полтора десятка: они бежали куда попало, укрывались за ледяными выступами, падали, снова поднимались, рвались к ангару. Мои люди открыли огонь, и несколько человек замерли навсегда. Лейтенант дернул меня, отодвигая от окна, в тот самый момент, когда разряд фульгуратора испепелил раму.
– Погасите прожектор! Прочешите лучами всю площадь!
Заработали два больших фульгуратора, и от испарившегося льда поднялись тучи пара. Было мало что видно, но площадь заливал на удивление яркий свет. Я, однако же, приказал выключить прожектор. Откуда тогда свет?
– Солнце! Его свет настиг нас!
Вверху, в небе, Солнце перестало быть обычной сверкающей звездой. На его месте пылало небесное светило, невыносимо яркое и становившееся ярче с каждой секундой. И если наш огонь преграждал противникам дорогу к ангару или шахте, то вражеский таким же образом отрезал нам путь к отступлению! Заигравшись в свою жалкую людскую войнушку, мы просто-напросто забыли о катаклизме.
Лед мерцал под лучами сверхновой! Я произвел в уме быстрый подсчет: еще несколько часов нам ничто не угрожало. Воздуха и пищевых концентратов должно было хватить дня на три, но температура быстро стала бы нестерпимой. Поверхность уже покрылась тонким слоем блестящего глянца, а во впадинах собирались лужицы жидкого воздуха.
В моем шлемофоне раздался
