Ознакомительная версия.
Он не был удивлен самим процессом – с уникальными технологиями логриан люди познакомились на практике достаточно давно, а вот яркие, трагические события, которые вновь и вновь переживал Ирбих, вызвали у него потрясение.
Кто бы мог подумать, что разум норла, скрытый за отталкивающей для человека оболочкой плоти, наглухо запечатанный стеной абсолютного непонимания, на самом деле принадлежит целеустремленной, бескорыстной личности?
Образ беспощадных, агрессивных существ таял по мере того, как Столетов наблюдал за реконструкцией событий, предшествовавших появлению Ирбиха в пространстве Первого Мира.
Зараженный радиацией мертвый мир встретил отряд исследователей неисчислимыми опасностями.
Путь до города – всего два десятка километров (по мысленной оценке Ивана) – отнял трое суток и стоил многих потерь.
Весь ужас состоял в том, что норлам противостояли их же сородичи; неизлечимо больные, обезумевшие и озверевшие в жестоких условиях мертвого мира, они постоянно прибывали в числе, по мере приближения отряда к городу.
Агония цивилизации.
Те, кто отказался рискнуть, испугался межзвездного перелета, не смог поверить, что открытый незадолго до катастрофы принцип внепространственного перемещения на самом деле не утопия, сейчас превратились в орды диких, потерявших рассудок существ, находящихся в постоянной конфронтации друг с другом и гибельно изменившейся планетой.
Сбиваясь в мелкие временные сообщества, больше похожие на стаи оголодавших хищников, они опустились до уровня элементарных инстинктов, с ними невозможно было вступить в контакт, договориться, даже оказывать им помощь было бессмысленно: голод, постоянная боль, причиняемая язвами радиационных ожогов, безысходность отшвырнули их назад, в пучину регресса, сорвав тонкий налет цивилизованности.
Ирбих сам едва не обезумел.
Каждый шаг нес смертельную опасность, силы таяли, поначалу душа содрогалась от сострадания, но и она начала черстветь, покрываться коркой шрамов от постоянных потерь.
Орды потерявших разум норлов вскоре погибнут, хотя существовала небольшая вероятность, что некоторые из несчастных все же выживут, сумеют если не адаптироваться к новым условиям, то оставить потомство...
От подобных мыслей Ирбиха охватывал ужас.
Ни одно существо, рожденное тут, уже нельзя считать норлом.
За две недели, что отряд исследователей прорывался к древнему сооружению, от трехсот соратников, отправившихся в рискованную экспедицию, рядом с Ирбихом осталось чуть больше сотни.
Практически все пострадали в схватках, получили несовместимые с жизнью дозы облучения, наступил момент, когда первоначальная цель превратилась в призрак прошлого...
Многие сходили с ума, не в силах вынести страданий, не в состоянии примириться с мыслью, что им уготована медленная мучительная смерть, они с оружием в руках бросались на вчерашних товарищей.
Ирбих почти не помнил, как остаткам отряда удалось прорваться к бывшему культурному заповеднику.
В детстве он несколько раз бывал тут с родителями, но теперь пространство под огромным искусственным куполом изменилось до полной неузнаваемости.
Сумеречная пещера, похожая на исполинский склеп, – вот единственное ощущение, ассоциация, прочно завладевшая измученным рассудком.
Десятки тысяч мертвых тел разлагались среди разрушенных лагерей, возведенных накануне катастрофы, разграбленные склады с припасами, брошенная техника – все свидетельствовало о массовой панике, завершившейся насилием.
Не осталось сил ужасаться и сострадать.
Собрав всех, кто еще сохранял силы и верность, Ирбих повел их к древнему святилищу Лог. Опираясь на заранее произведенные расчеты, он предполагал, что древнее устройство готово к работе: если верить древним книгам, то сооружение, возведенное первобытными норлами под руководством инопланетных существ, проявляло признаки функциональности строго периодично, через каждые шестьдесят лун.
Чувствуя, что его дни сочтены, Ирбих отчаянно цеплялся за последнюю надежду: они пройдут через портал, разведают, что же на самом деле расположено по ту сторону гиперпространственного тоннеля, и успеют вернуться, чтобы отправить бесценную информацию тем, кто обреченно готовится встретить свет чужого солнца в едва окрепшей колонии.
В своих расчетах он не учел одного: вот уже двое суток, как по их следам с завидным упорством шел многочисленный отряд, не похожий на мелкие стаи озверевших сородичей. Ирбих был настолько измучен, что не уделял преследователям должного внимания.
Они не нападали, не шли на контакт, но постоянно держались в опасной близости. Несколько раз Ирбих видел, как неподалеку снуют фигуры, облаченные не в лохмотья, а в боевую броню космических подразделений. На одном из привалов он, с трудом сконцентрировавшись на новой проблеме, пришел к выводу, что за ними следует военизированное подразделение, чей командир сумел сохранить рассудок в наступившем на планете хаосе и теперь ведет своих людей вслед за подозрительной группой, не спеша атаковать, а скорее пытаясь выяснить цель прибытия посланцев новой родины.
Собрав все силы, он встал, решив сам выйти навстречу преследователям, но лишь зря потратил время. Они будто растворились в сумерках, избегая контакта.
Обессиленный и удрученный Ирбих вернулся в лагерь, а через несколько часов остатки его отряда добрались до святилища Лог...
Все надежды рухнули.
Он умирал. Что толку в собственной правоте, когда ошеломительные результаты отчаянного эксперимента невозможно передать тем, кто остался на новой родине?
Ирбих не ошибся – гиперпространственный тоннель, о существовании которого иносказательно свидетельствовали древние священные книги, оказался реально действующим, он сам убедился, что в основе легенды лежит не невежественная фантазия, как принято считать, а некое зерно утерянного в веках истинного знания, недоступного для понимания первобытных норлов и потому облаченного в вуаль суеверных домыслов.
Он не справился с поставленной задачей, хуже того – своими действиями открыл доступ на незнакомую планету следовавшему по пятам многочисленному отряду военных, пораженных общим безумием, но сохранивших подобие дисциплины, единоначалия, позволившего им выжить в экстремальных условиях глобальной катастрофы.
Они ворвались в пространство древнего мира, сея разрушение и смерть, ими руководил не здравый смысл, не отчаянная попытка найти выход из тупика, в котором оказались остатки цивилизации, а лишь инстинктивное стремление выжить. Не избежавшие деформаций психики, чрезвычайно агрессивные и опасные в силу рефлекторных навыков обращения с оружием, военные норлы представляли серьезную угрозу. Их необузданная ненависть к любым существам иных космических рас имела в первооснове не ксенофобию, а милитаризированный образ мышления, усугубленный непоправимой психологической травмой, полученной в период катастрофы, обрушившейся на старую родину.
Ознакомительная версия.
