Дальнейший рассказ Гизила прояснил множество закулисных делишек Кольца янру — организации, в которую входили земляне, осириане и кришняне: как они, еще на Земле, похитили Штайна и подвергли псевдогипнозу; как под именем Визгаша внедрили Гизила в Новуресифи высматривать людей, идущих по следу Штайна, и так далее.
— …Один из главарей Кольца оного — важный чин с корабля того межпланетного — стайшинеханик, так, по-моему… Что там такое?
Бешеный рев из каюты возвестил, что амазонки наконец догадались, как бессовестно их надули.
Два десятиночия спустя «Ярс» вошел в шумную маджбурскую гавань, снесенный по пути с курса хвостом первого в сезоне урагана и дважды уклонившийся от неопознанных флотов на горизонте.
Барнвельт с Тангалоа сошли на берег, волоча под руки Штайна и оставив Гизила на корабле за старшего. В конце плавания Барнвельт уже совсем другими глазами смотрел на экс-пирата, начиная испытывать к нему самое настоящее уважение, несмотря на его типично кришнянские величественные манеры, преступное прошлое и неоднократные попытки его, Барнвельта, убить.
Направились они прямиком в контору Горбоваста, официального агента службы безопасности межпланетных перевозок.
— Боги вы мои! — опешил Горбоваст, которого этот визит настолько выбил из колеи, что заставил даже позабыть об обычной учтивости. — Флот вольного города два дня тому назад прибыл с некой дикой и невероятной сказкою, будто оба вы флот возглавили триумфально супротив Сунгара, а потом, после спора какого-то темного со старою Альванди, увязали ее, словно унху на базаре, угнали корабль сурускандский с экипажем пиратским и как в воду канули. И вот вы и сами тут! Что ж побудило мужа, о честности коего легенды слагают, плащ свой вывернуть по моде столь удивительной?
Барнвельт рассказал уполномоченному о планах королевы перебить пленных сунгарцев.
— О, — поразился Горбоваст, — не зря молва идет, что одним идеалам вы подвластны! А кто сей оборванец в оковах? Запрещается в городе вольном помимо закона силою свободных людей удерживать, пусть даже и землян…
— А это, — пояснил Барнвельт, — тот самый Штайн, за которым мы охотились.
— Никак сам Игор Эштайн!
— Он самый. Кольцо янру его похитило, а осирианин из этого Кольца силой мысленного внушения превратил его в пирата, так что теперь он даже старых друзей не узнает. Шиафази убит, но несколько десятиночий тому назад в Джазмуриане нам повстречался другой осирианин, Сишен. По-моему, он тогда собирался в Маджбур. Вы случайно не в курсе, здесь он или нет?
— Нет, но можно сие вызнать. Пройдемте в палаты синдика верховного это недалеко, только улицу перейти.
Верховный синдик, с которым они последний раз виделись в Рулинди, поприветствовал их с еще большим изумлением, чем Горбоваст. Когда ему объяснили ситуацию, он послал за своим начальником полиции, а тот, в свою очередь, за кем-то из своих подчиненных, который сказал, что да, означенный Сишен действительно остановился в гостинице «Рунар» и может быть доставлен в течение часа.
— Только не пугайте его, — предупредил Барнвельт. — У него очень ранимая душа. Просто скажите, что с ним хотят повидаться старые друзья.
— Кхе-гм, — напомнил о себе верховный синдик. — Хоть и не в привычках моих с неприятностей беседы начинать, служба моя понуждает меня поднять вопросы определенные.
Он порылся в столе:
— Имеется у меня посланье от президента сурускандского с мольбою о помощи в возвращенье корабля его похищенного.
Барнвельт отмел вопрос с «Ярсом» легкомысленным взмахом руки:
— Да получит он назад свой корабль. А пока я заплачу ему за аренду. У вас есть бланк платежного поручения?
Немало поломав голову над диковинным типографским документом, имевшим весьма мало общего с земными, Барнвельт в конце концов выписал республике Сурусканд чек на «Талун и Фосг» на сумму пятьсот кардов.
— Я уверен, что президент должным образом оценит ваше… гм… довольно лихое решенье вопроса означенного, — заверил верховный синдик. Есть тут у меня еще одно посланье, касающееся вас, зер. Прибыло оно не далее как утром нынешним почтою дипломатической — от Заккомира бад-Гуршмани, хранителя трона королевы Альванди. После преамбулы положенной пишет он: «С самого возвращенья нашего в Рулинди обречен я на смерть ужасную, а именно: избран я был лотереей подставной первым консортом принцессы Зеи, дабы сочетаться с нею браком в день коронованья ее, сифта месяца десятого дня». (То есть, как видно из вон того календаря, через шесть дней). «Известно вам, господин синдик, что за участь ожидает в конце года того, на кого честь сия выпала. И Зея не радостней меня известие сие восприняла, да только беспомощные марионетки мы в когтях властительных опекунши моей, поелику все равно сохранит она все ниточки правящие в своих кулаках, даже опосля того, как от престола отречется номинально. Однако ж есть тот, кто спасти нас в силах, — землянин могущественный, что путешествует под псевдонимом «Сньол из Плешча». Это, насколько я понимаю, про вас, зер?
— Верно, — со вздохом согласился Барнвельт. Верховный синдик сделал умоляющее движение:
— Не бойтесь признать сей факт в уединенье наших покоев, ибо мы с Горбовастом просвещенные люди, кои всеми силами борются супротив предубежденья к землянам, что многие испытывают. Средь друзей наших добрых немало землян, ибо следующие взгляды мы исповедуем: потому лишь только, что грубияны отдельные с надменностью ведут себя неподобающей, похваляясь превосходством всего в мире своем ужасном, нельзя всю расу достойную проклинать столь люто.
Однако же вернемся к канве беседы нашей. Цитирую дальше: «Не ведал я, что герой сей землянином является, покуда Зея не рассказала мне о том после освобожденья моего с Сунгара, хоть и подозревал я нечто подобное раньше. А теперь и самое главное. Он землянин, а также и Зея — факт, что долго хранил я как секрет придворный. Не отпрыск она королевы Альванди, коя бесплодна, яко скала харгайнская, но приблуда земная, у работорговцев добытая и выданная за дочь королевскую, кою с малых лет обучили выдавать себя за уроженку нашей планеты. Не один лишь закон квирибский в ежегодном убиенье консортов повинен. Дело тут больше в самой королеве, что уж пять лет правленья своего яйцо животворное снести не в силах.
Поведала мне принцесса, что вызнала натуру сего псевдо-Сньола еще во время побега их совместного, и сочла, что и он суть ее вызнал. И посему более всего уязвлена она непоследовательностью чувств, кои он ей выказывает…»
Синдик поднял взгляд от письма.
— Полагаю, что известно вам, о чем тут речь, зер? Далее: «Раз уж землянин он, с наибольшей вероятностью направит он стопы свои в Новуресифи, поближе к сотоварищам своим. А посему заклинаем мы вас со всем пылом, на который способны, не пропустить появленья его. А паче чаянья проскользнет в Новуресифи он помимо вниманья вашего, попытайтесь весточку подать ему прямиком в крепость землянскую. Ибо так спасти вы можете не одну лишь жизнь мою ничтожную, но и счастье принцессы моей властительной.
