лапой. Чтобы тут же взвизгнуть. В попу что-то больно впилось.
Я подскочила. И от моего прыжка словно пространство вздрогнуло. Миг, и рядом со мной стоит взволнованный Кассиан:
– Энди, что случилось?
Я сунула руку в задний карман брюк и с некоторой растерянностью выудила свой старый кастет «на удачу». Совсем забыла, что, выходя из комнаты, я машинально сунула его туда. Словно в очередной раз собиралась на задание. А теперь, когда я неловко повернулась, один из крючьев отомстил мне за небрежное отношение, и впился в мягкое местечко. Я виновато хихикнула:
– Извини, Касс, не хотела тебя пугать. Сама во всем виновата: нечего оружие пихать куда попало. Я…
Я подняла глаза на Кассиана и осеклась. В горле моментально пересохло. Арголец смотрел на меня так, что сомнений не оставалось: он узнал этот проклятый кастет!
– Энди… очень своеобразный старинный кастет… Скажи мне, пожалуйста, Андреа, – я вздрогнула, услышав свое полное имя, – какова вероятность того, что это все просто совпадение?
Я попыталась сглотнуть. Но во рту было сухо, как в доисторической пустыне Гоби. А губы будто спеклись. Вместо ответа пришлось просто покачать головой. Касс склонил голову набок:
– Никакой вероятности? То есть, это была ты? Тогда, в ильдаррской лаборатории? Ты оставила мне эти метки? – Кассиан чуть повернул голову, демонстрируя мне скулу.
Я просто кивнула, не имея сил говорить.
– Ты тогда меня спасла, рискуя собственной жизнью? Почему, Энди?
Кассиан смотрел мне в глаза жадно, пристально. Словно надеялся найти там давно утерянное сокровище.
– Энди, почему ты так поступила? Ведь я перед этим едва не покалечил тебя!
И вдруг вся кровь отхлынула от его лица. В одно короткое мгновение Кассиан сделался белее только что выпавшего снега.
– Энди… ведь… это из-за… меня… – Голос Кассиана стал хриплым и ломким. А в глазах плавился ужас. – Из-за меня у тебя не будет никогда детей!
В голосе Кассиана звучала такая тоска, ужас и такое неподдельное раскаяние, что у меня сжалось сердце. Я бросилась к нему и обняла ладонями его бледное, словно обескровленное лицо. Осторожно погладила резко очерченные скулы.
– Тсссс…. Касс, все уже давно позади! И ничего уже не изменить.
– Энди…
– Подожди! Вот послушай: мне кажется, что все это давно уже было предопределено. Иначе мы бы с тобой не встретились. Ну посуди сам. Если бы не моя травма, если бы не эта неполноценность, как женщины, то я, скорее всего бы, уже давно вышла бы замуж. Оставила бы военную карьеру. Нарожала кучу детишек. И так бы никогда и не узнала, что значит быть счастливой рядом с одним упрямым аргольцем.
Кассиан слабо улыбнулся. На его белоснежной коже резкими мазками выделялись огненные пряди. И когда его волосы поменяли оттенок? Почему я не заметила?
– Энди, и все равно я виноват. Кругом виноват. И значит совершенно правильно богиня лишила меня возможности увидеть свое продолжение.
Кассиан жадно обнял меня, зарылся лицом в мои растрепавшиеся волосы и крепко прижал к себе:
– Энди, если ты передумала видеть меня своим супругом, то не бойся мне об этом сказать…
– Прекрати! Опять ты за свое! Я не передумала. И не передумаю! И знаешь,… – я колебалась до последнего: говорить или нет. Но Кассиан так переживал, что я решила выложить на стол свою последнюю, козырную карту: – Знаешь, возможно, у нас с тобой еще может быть общий ребенок. Я не уверена. Чтобы узнать точно, нам придется вернуться на Землю.
Пять лет спустя, Земля…
– Мама, смотли, что мне деда дал!
Я устало разогнула спину от большого бокса, в который пыталась с максимальной отдачей упаковать все детские вещи и игрушки, и взглянула на трехлетнего сынишку.
– И что же тебе дал деда?
По опыту знаю, Тарслан не отстанет, пока не расскажет и не покажет все, что хотел. Сын с воинственным воплем подпрыгнул на месте и взмахнул рукой:
– Вот! Я буду военным! Как ты! Как деда!
Я с ужасом рассмотрела в зажатом детском кулачке… бластер. По спине пробежал холодок. Стараясь не показывать своего испуга, я наклонилась поближе:
– А ну-ка! Похвастайся!
Тарслан доверчиво протянул руку. И я с облегчением убедилась, что ребенок сжимает всего лишь копию штурмового бластера. Превосходную копию, раз даже я обманулась, но все же просто игрушку.
– Красивая!
Сын возмущенно напыжился:
– Не класивая, а опасная! А я глозный адмилал!
Я не удержалась и рассмеялась:
– Беги к деду, адмирал! А то интендантские службы тебя сейчас одолеют. Будешь мне помогать паковать вещи!
Сынишка заглянул в бокс, сделал круглые глаза, и осторожно, бочком, направился к выходу. Теперь он сюда долго еще не заглянет. Интересно, где Лидия и Джанна? С бабушкой? Или их Джессика забрала к себе в центр?
Прошедшие годы ничего не изменили в моей семье. Разве что папа тоже оставил военную службу. И теперь все свое время посвящал воспитанию внука. «Бабье царство» его интересовало постольку поскольку. Папа очень сокрушался, что мы возвращаемся на Арголу. Возможно, навсегда. И неважно было, что теперь, после внедрения аргольских технологий, время полета между Землей и Арголой сократилось до двух недель. И можно было спокойно разговаривать по коммуникатору, а не перебрасываться сообщениями, томясь от неизвестности: дойдет или нет? Получишь ответ или нет? Все равно для папы Аргола была на другом краю света. И я его теперь понимала.
Понимала, откуда у моего бесстрашного и бравого папы столько седины в волосах, что я, сойдя пять лет назад с борта «Тацины» едва его узнала. Понимала все, что он пережил, когда я уходила на задания. Свои беды и болезни переживаются гораздо легче и проще, чем беды и болезни твоих детей. Я покосилась на нашу семейную голограмму: я, Кассиан во всем великолепии огненных волос и глаз, и наши дети – Тарслан, названный в честь отца Касса, и близняшки Лидия и Джанна. Обе одинаковые, как две горошины из одного стручка. Но одна с земным именем, вторая – с аргольским. Юные блондинки-вертихвостки. Кассиан с довольной улыбкой предрекал смерть всем аргольским мужчинам от безответной любви, когда эти барышни войдут в брачный возраст.
