— Рада, что ты выжила. Остальные с «Принца» — такая кодла… — Анна воздержалась от вопроса, что значит слово «кодла». — На «Бегемоте» жить можно, — продолжала Тилли. — Если мы так и не придумаем, как выбраться из капкана, здесь продержимся дольше всего. Так что теперь здесь — фешенебельный район медленной зоны.
— Да, это… важно…
Тилли рассмеялась. Вытащила сигарету, закурила и ответила на изумленный взгляд Анны:
— Здесь разрешают. Многие астеры курят. Сходят с ума из-за воздушных фильтров, а сами вгоняют себе яд прямо в легкие. Удивительные существа.
Анна улыбнулась, отмахиваясь от дыма.
— Так что я, — сделав вид, что не замечает, продолжала Тилли, — добилась места на первом же челноке. Ты сумела вытащить Холдена?
— Я его там не застала, — ответила Анна, — только его команду. Зато им я, кажется, спасла жизнь.
Сперва ей показалась, что лицо Тилли застыло. Нет, ошиблась — это была не холодность, а боль. Анна погладила подругу по плечу.
— Мне надо, чтоб ты кое с кем поговорила, — сказала Тилли, — и боюсь, тебе не понравится, но ты уж сделай это ради меня. Я никогда ни о чем тебя больше не попрошу, и дорогими фишками ты будешь обеспечена до конца жизни.
— Что я могу сделать?
— Помочь Клари.
Анне показалось, что в палатке не осталось воздуха. В ушах снова раздался срывающийся вой, дверь задрожала от ударов. Она слышала слова Криса о гибели Тары. Она слышала отчаяние в голосе Кортеса. Она перевела дыхание.
— Да, — сказала она, — конечно, я помогу.
— Вам нужно подняться, — сказала доктор Стерлинг.
Сила тяжести изменила очертания ее лица, щеки и волосы обвисли. Теперь она выглядела старше и не такой холодной.
— Я думал, меня нельзя передвигать? — удивился Бык.
— Нельзя было, пока я тревожилась за ваш позвоночник. Теперь меня тревожат легкие. Отток жидкости настолько слаб, что я бы уже назвала это умеренной пневмонией.
— Пройдет.
— Гравитация вращения вам мало поможет, пока вы лежите плашмя, — возразила врач, для наглядности похлопав себя по плечу. — Вам надо больше сидеть.
Бык скрипнул зубами.
— Я не могу сидеть, у меня брюшные мышцы не работают. Я ничего не могу.
— У вас кровать подвижная, — невозмутимо продолжала она. — Настройте ее так, чтобы как можно дольше находиться в вертикальном положении.
— А позвоночнику от этого хуже не станет?
— Можно вас зафиксировать, — предложила врач. — И вообще, люди живут без ног. А вот без легких вы не проживете.
Медицинский отсек изменился. Для раскрутки барабана пришлось убрать почти все, что делало «Бегемот» орудием войны. Медицинские посты и станции развернули на девяносто градусов, чтобы их можно было использовать и при тяге, и при ее отсутствии. То, что во времена, казавшиеся уже седой древностью, задумывалось как полы, снова стало полами, а не стенами. Все это замедлило работу, нарушило индустриальную строгость стали и керамики. Быку чудилось, что корабль сломался и сросся снова — но уже кривовато.
— Я постараюсь, — пообещал Бык, сцепив зубы, чтобы сдержать новый приступ кашля. — Но, если мне можно сидеть, нельзя ли и переехать заодно? Одна и та же комната мне порядком надоела.
— Не рекомендую.
— Вы мне помешаете?
— Не стану.
В дружеской перепалке возникла пауза. Оба давно не высыпались. Оба слишком много сил тратили на то, чтобы спасти жизни другим людям. И ни один из них не намерен был ублажать другого.
— Я постараюсь, док, — повторил Бык. — Как идут дела?
— Люди продолжают умирать. Но уже не так часто. На данный момент все тяжелые скончались или стабилизированы. У нас сейчас довольно однообразная рутина: обработка ран и уход. Еще высматриваем тех, кто сразу не обратил внимания на внутренние повреждения, стараемся вылавливать их прежде, чем они свалятся с ног. Отдых, восполнение утраты жидкости, упражнения и молитвы.
— Хорошо, — кивнул он, переводя взгляд на загудевший терминал.
Новый запрос на связь. С «Хаммурапи» — марсианского фрегата, на котором находится Джеймс Холден.
— А у вас как? — спросила доктор Стерлинг, поджав губы.
Ответ был ей известен. Бык занялся настройкой кровати, превращая ее в подобие кресла. Он сразу почувствовал, что дышится по-другому, но сдерживать кашель стало еще труднее.
— Сейчас скажу, — ответил он и включил связь. На экране появилась капитан Джаканда. — Капитан, — приветствовал ее Бык.
— Мистер Бака, — в том же тоне отозвалась она, — я получила ваше последнее сообщение.
— Полагаю, вы не готовы передать пленника и оставшуюся команду?
Она не улыбнулась.
— Я хотела поблагодарить за площади, предоставленные нашим медикам. Однако мы не намерены переводить к вам оставшийся персонал или пленника.
— У вас недостаточно людей, чтобы вести корабль. Даже минимальной команды не осталось. Считая с ранеными и медиками, две трети ваших уже здесь.
— И я благодарю вас за это.
— Я к тому, что у вас сейчас — меньше трети людей. Вы тянете по две, если не по три вахты. Земля, пока Холден не доказал непричастности к взрыву «Сунг-Ана», будет шуметь насчет передачи пленного им. — О признании Клариссы Мао Бык не упомянул. Эту карту можно будет разыграть в любое время. Он поднял руку. — Мы все видели, как что-то непонятное убило дорогих нам людей. Всех мучает горе и страх. Если не собраться вместе, кто-нибудь натворит дел, о которых всем придется жалеть.
— Военный устав Марса требует…
— Я проведу открытое расследование. Открою всю собранную информацию. Там есть кое-что чертовски любопытное.
Что-то стронулось у него в груди, и Быка скрутил жестокий приступ кашля. Рот наполнился мокротой, он нагнулся, опираясь на руку, чтобы сплюнуть. Может, ради того ему и велели сидеть.
— Военный устав Марса запрещает передачу пленных, кроме случаев обмена, одобренного правительством. Связаться с МРК мы не можем, так что одобрения ждать не приходится.
— Вы могли бы сдаться мне.
Вот теперь она засмеялась. Строевая формалистика дала трещину.
— Неплохо бы! Проспала бы целую вахту. Но ваша жестянка не справилась бы с нами, даже если бы бой здесь был возможен.
— А он невозможен, так что нам остается только обмен негодующими посланиями. Спасибо за этот вызов, — добавил Бык. — Я дам знать капитану, что мы в прежней позиции. Но можно вас спросить? Что вы будете делать, когда земляне пришлют два десятка десантников с плазменными резаками и кухонными ножами?
— Мы тоже будем отбиваться резаками и ножами, — сказала она. — «Хаммурапи», конец связи.
