– И как вы намерены исправлять ситуацию?
– Видите ли, я не могу раскрывать свои планы, тем более по открытому каналу.
– А я не могу продолжать финансирование устроенной вами кровавой бойни, – отомстил Фабин. – Пока я не увижу реальных шагов по исправлению ситуации, денег вы не получите.
– Уверяю вас, ситуация будет исправлена в самые кратчайшие сроки.
– Засуньте свои уверения сами знаете куда. Мне нужны не слова, а действия. Желаю удачи.
– Всего хорошего, – успел сказать Вольдемар, прежде чем отключился коммуникатор.
Передышка была недолгой, следующий абонент был раздражен не меньше первого.
– Мы дали вам сторожевик, а вы его бездарно просрали. И ракеты мы вам даем не для стрельбы по гражданским судам. Если вы претендуете на название военного флота, то извольте придерживаться законов ведения войны в космосе. Что вы можете сказать в свое оправдание?
– В оправдание? Ничего. Я не собираюсь оправдываться. Если можно, то я отвечу вам по пунктам, господин адмирал. Во-первых, остро нуждавшееся в капитальном ремонте корыто не было полноценным сторожевым кораблем. Во-вторых, угробили его не мы, астенцы. В-третьих, не я начал использовать гражданские суда для ловли рейдеров.
– А насколько я помню историю, именно вы. Не припомните, какой номер был у того «Грегора»?
– По-моему, четвертый. Но если Империя имеет ко мне претензии, то я готов ответить.
– Ваша наглость, Дескин, безгранична. А мое терпение уже иссякло. Отныне вы не получите ни одной железки с флотских складов, даже за деньги.
– Примите уверения в моем почтении, господин адмирал.
– Вам бы клоуном работать, Дескин, но зрители разбегаться будут. Прощайте.
Вольдемар выключил коммуникатор и позволил себе улыбнуться.
– Рой, кажется, мы добились своего. Фабин прикрыл нам финансирование, флот прекратил поставки боеприпасов и запасных частей, скоро нас начнут обвинять в военных преступлениях. Зато новости из системы Каппы Андромеды наконец-то заняли первые полосы. Все идет просто прекрасно, самое время сделать последний ход.
– Как бы он не стал последним в нашей жизни.
– Все может быть, Рой. Лично я отправляюсь спать и тебе советую. Утром разберемся.
А утром взорвалась бомба, информационная. Первым, как ни странно, отреагировал сенатор Баумлер. Сообщение пришло из его канцелярии, но личное авторство сенатора не вызывало сомнений. В сообщении было всего четыре слова: «Ты что наделал, скотина?»
Фильм появился на небольшом сетевом ресурсе, освещавшем события в системе Каппы Андромеды. В среднем за сутки его посещало около десяти тысяч человек, рекорд чуть-чуть не дотянул до пятнадцати, но и ниже восьми, с недавних пор, не опускался. Момент появления был выбран очень грамотно, в четверг поздним вечером по столичному времени, когда все начальники, способные принять ответственное решение, уже отправились отдыхать. Четырехчасовой фильм был выложен в свободном доступе, каждый, кто хотел, мог получить бесплатную копию. Если кого-то не заинтересовал весь фильм, то можно было посмотреть или получить одну из восьми частей.
Поначалу это событие не было замечено профессиональными журналистами, и информация о нем расходилась среди обычных граждан. Но интерес и количество разошедшихся копий росли как снежный ком. К утру фильм появился на некоторых второстепенных информационных ресурсах, и остановить его дальнейшее распространение стало уже невозможно. После начала рабочего дня фильм появился на основных новостных ресурсах, а к полудню стал информационным хитом дня.
Рой Рахман прокручивал отдельные эпизоды фильма на своем коммуникаторе. Куски профессиональной съемки сменялись мутноватыми кадрами любительской записи, а виды цветущего острова грандиозными руинами. Кто-то удачно поймал в объектив атмосферный штурмовик с опознавательными знаками астенского флота, заходящий на полуразрушенный, дымящийся город. Пара ракет сорвалась с пилонов и огненными полосами понеслась вниз. Рой нажал паузу, когда на экране появился внутренний двор разрушенного здания, а на переднем плане длинный ряд маленьких трупиков, прикрытых окровавленными тряпками.
– Начальная школа, – пояснил Вольдемар, – атака была абсолютно неожиданной, и детей не успели эвакуировать. Хотя убежищ в городе не было, до этого они ни с кем не воевали.
– Их порвут на тонкие лоскутки только за эти кадры, но зачем было тянуть так долго? Ведь бóльшая часть всего этого была в материалах Эскалеры.
– А кто это мог увидеть? Правительственные эксперты, пара деятелей из МИДа и кое-кто из сенаторов. Им эти кадры по барабану. Даже если их просто так выложить в Сеть, то обыватель прошел бы мимо, а поднимающуюся волну быстро погасили бы. Поэтому я нашел профессиональную съемочную группу, дождался определенного накала страстей и ударил в нужный момент.
– Значит, ребята погибли, только чтобы добиться нужного накала страстей?
– Это война, Рой. И неважно, что она в основном информационная. Война без жертв не бывает. Они были добровольцами и знали, на что шли.
– И что дальше?
– Сегодня рабочий день, сегодня люди еще будут раскачиваться. А завтра, в выходной день, люди выйдут на улицы и потребуют от правительства каких-то действий. Баумлер молодец, быстро сообразил, чем это пахнет. Вставать на пути этой волны бесполезно – смоет любого. А мы постараемся ее возглавить и повернуть в нужное нам русло.
– Если толпа выйдет на улицы, то наши политики тебе этого не простят, ты посягнул на их монополию.
– Все выйдет, обязательно выйдет. Но не толпа. Толпа может требовать дешевого алкоголя или всеобщего равенства, что в ее понятии очень часто одно и то же. Когда же люди выходят на улицы и требуют от своих политиков прекращения геноцида, творимого другим государством, то это уже народ. А без прощения политиков я как-нибудь проживу.
– Смотри, можешь и не прожить, – предупредил Рой.
Если до сих пор Дескин мог контролировать ситуацию, то теперь события понеслись вскачь. Единственно, что оставалось, так это попытаться удержаться в седле и не свалиться под копыта. И хотя его консультант по политическим технологиям университетов не заканчивал, практический опыт у него был огромный. Пока его прогнозы сбывались полностью. С раннего субботнего утра люди начали собираться у астенского посольства. Количество собравшихся стремительно росло, и к двум полицейским, дежурившим у посольства, тоже стало прибывать подкрепление. Двери посольства были наглухо закрыты. Если бы кто-нибудь из дипломатов или персонала посольства рискнул появиться на улице, то его бы наверняка немедленно разорвали на куски. Около одиннадцати часов подогретая самозваными ораторами толпа прорвала редкое полицейское оцепление, и в окна посольства полетели камни и палки. Специальному отряду полиции удалось оттеснить людей от посольства, но ни одного целого стекла на фасаде не осталось. Непонятно было, откуда в закатанном в асфальт и тщательно вылизанном дипломатическом квартале нашлось столько метательных снарядов. Не иначе, с собой принесли.
