Ознакомительная версия.
Жаклин усмехнулась. Злорадно.
– Так, значит, она еще сможет доставить вам удовольствие?
Исхантель задумался на мгновение, потом двинулся в мою сторону, остановился, не дойдя пары шагов.
Если бы меня не держали, давно бы упала, но тут попыталась стоять сама. На этот раз мне удалось. Ломать сейчас не будет, уже можно было начинать показывать характер.
Он эти изменения не пропустил, во взгляде появился интерес. Но это единственное, что мне удалось заметить, лицо продолжало оставаться бесстрастным. Не как у Ровера – в нем были хотя бы отголоски жизни, в этом только мертвенная пустота.
– Сможет, – глухо бросил он и рывком схватил меня за волосы.
Боль была резкой, отрезвляющей: игры закончились!
Его глаза близко, настолько близко, что я видела, как начинает разгораться тлеющий в них огонь. Тот самый огонь, в котором мне предстояло сгореть. Всё понимая, но не имея возможности ничего изменить.
Вместо того чтобы дернуться, отстраниться – улыбнулась. Сочувствуя.
Подсказки ему хватило, сообразил он сразу, но было уже поздно.
– Похищение маршала Союза и попытка ментального подчинения. Кажется, господин Исхантель, – в голосе стоявшего у двери Валанда прозвучала ирония, – вы заигрались в безнаказанность.
На этот раз, когда жрец отпустил мои волосы, меня никто не подхватил, и я просто упала на пол, так и оставшись лежать у его ног.
Потом была яркая вспышка боли, ударившая изнутри по глазам и едва не разорвавшая голову и… спасительное беспамятство, в котором я смогла спрятаться от ощущения, что только что потеряла Марка.
– Где он?! – вскинулась я, выдирая себя из кошмарного сна.
Мелькнувшая мысль была настолько невообразимой, что пронзившая голову боль казалась мелочью по сравнению с испытанным страхом, что это может быть правдой.
За долю секунды между окончательным пробуждением и возвращением в реальность успела и вспомнить все, что произошло за последние дни, и осмотреться, и удивиться. Комната, в которой я находилась, была той самой, в офицерском общежитии базы, которой вроде как и не должно существовать.
– Если ты об Исхантеле, то он в тюремном отсеке крейсера, летящего к Земле. Доказательств его преступлений на Зерхане оказалось достаточно, чтобы эклис Шаенталь смирился с арестом своего жреца.
Стоявший у окна Ровер так и не обернулся, словно давая мне возможность хоть немного прийти в себя и принять, что пережитые мною ужасы уже позади.
Да и новость, с которой он начал, была хорошей, бодрящей. После нее оставалось чувство удовлетворения. Не без осадка, конечно, от памяти не избавиться, но моя маршальская сущность не протестовала против именно такой формулировки.
Шеф был прав: его нужно было не только задержать, но и предъявить обоснованные обвинения. Подданный чужого сектора, да еще и дипломат… Союзу лишние проблемы с самаринянами были ни к чему.
Вот только спрашивала я не об Исхантеле. О другом… Но второй раз задать тот же вопрос было сложнее.
Села на кровати – лежала я в тренировочном костюме, пытаясь оценить собственное состояние. Слабость еще чувствовалась. Не так чтобы явно, но подспудным ощущением, что на очередные подвиги я еще не гожусь.
– А Жаклин? – Я пока предпочитала говорить о нейтральном. Внутренне содрогаться от предчувствий, но продолжать верить.
– Там же. Она была его помощницей не только в миссии.
Наверное, я должна была радоваться, но мне хотелось кричать! Если бы Марк опоздал, хоть на мгновение…
Я все-таки произнесла его имя. Еще не вслух, но уже смиряясь с неизбежным.
– Мы…
– Справились, – закончил за меня Ровер, наконец-то развернувшись ко мне. – Не сказать, что отделались малой кровью, но все не столь печально, как могло быть.
Слов много, да и звучали они весьма обтекаемо, успокаивая, примиряя. Меня такой вариант ответа не устраивал.
– А в цифрах?
Шеф тяжело вздохнул, словно ничего другого и не ожидал. А в глазах… хорошо скрываемое сочувствие за привычно бесстрастным взглядом.
Я сглотнула. Жалость не была присуща тому Роверу, которого я знала. Версий две: либо Зерхан изменил Странника до неузнаваемости, либо это касалось только меня.
Испугаться не успела, он заговорил, отвлекая от мрачных догадок.
– Из пяти кораблей вольных к планете прорвался только один. Мы потеряли почти триста женщин, но сумели спасти остальных. Из гражданских погибло около тысячи пятисот, в службе порядка вполовину меньше. В Корхешу и Сомту ситуация стабильная, беспорядки там закончились практически сразу, как начались. Сработала национальная гвардия, которую удалось перебросить незаметно. В Анеме все значительно хуже.
– Горький привкус победы… Кто из наших? – Спросить напрямую я снова не смогла.
Странник… Геннори подошел, сел рядом. Опять вздохнул.
– Про Иштвана ты знаешь?
Я кивнула. Догадывалась… знала, но продолжала надеяться, что и здесь ошибусь. Не ошиблась.
– Левицкий.
Я вздрогнула, ощутив, как на глаза снова наворачиваются слезы.
Качнула головой, отказываясь верить. Тихо прошептала:
– Не выкарабкался?
Шеф накрыл ладонью мою руку, лежавшую на колене. Успокаивал.
– Умер во сне. В первую ночь.
– Кто еще? – стиснула я зубы. Воспоминания о Станиславе ранили душу.
Он опять спас мою жизнь, но не сумел свою.
– Николай ранен, но медики за него не беспокоятся. Досталось Горевски, он на тонизаторах сидел дольше тебя. Да… – усмешка шефа была робкой, – Шаевский написал рапорт. Валесантери сказал, что ты хотела сосватать его к нам.
– А Шторм отпустит? – поддержала я попытку Ровера меня воодушевить.
Понимала, что это ничего не изменит – имени Валанда он не назвал, но от этого становилось только тяжелее.
– Если Виктор согласится, я могу настоять на своем.
– Он тебе теперь вроде как должен? – улыбнулась я. Грустно.
– Вроде как, – подтвердил Ровер, непроизвольно сжимая ладонь. Предупреждая. – Валанд жив, но…
Вот и все…
Поднялась, не глядя на Странника.
– Я хочу его видеть.
– Этого я и боялся, – глухо прошептал он и тоже встал. – Переодевайся, я подожду в коридоре.
Он уже вышел, а я продолжала стоять, не в силах шевельнуться.
Уже ничего не изменить, больше не во что верить… Бесполезно бежать, кричать, требовать…
Жив, но…
Несложно представить, что мог с ним сотворить жрец в те мгновения, когда Марк не позволял ему убить всех вокруг.
Собиралась я не торопясь. Ровер поймет, а мне нужно было время, чтобы свыкнуться, чтобы не зарыдать, когда увижу, почувствую…
Ознакомительная версия.
