Запоздалая очередь вакуумных орудий успела вспороть участок брони в корме, но покалеченный титан уже ушел из-под прицела бортовых орудий…
Истребитель Полуэктова нырнул в образовавшуюся между кораблями брешь, мимо, вскользь зацепив обшивку, сверкнуло несколько лазерных лучей, и его машина, продолжая траекторию снижения, влетела в клубящиеся над поверхностью планеты облака поднятой бомбовыми ударами реголитной пыли.
* * *
Рорих видел безумную атаку ведущего, но не мог ни помочь, ни помешать ей – когда пилот истребителя уже принял решение, остановить его на такой скорости может разве что мгновенная смерть.
Когда вражеский крейсер в момент попадания врубил маршевую тягу, Рорих не поверил своим глазам.
«Тяни, Вадим, тяни…» – умоляюще думал он, глядя, как машина Полуэктова нырнула в клубящиеся облака пыли. У командира внезапно появился реальный шанс выжить, и Эрни надеялся, что он воспользуется им.
Развернув свой истребитель, он пошел в атаку на поврежденный крейсер. Четверо на одного – такой расклад никак не шел в пользу «Альфы», и самоубийственный рывок Вадима был рожден именно этим неравным счетом.
Рано хоронить командира. Следовало завершить начатое им.
Рорих кинул беглый взгляд на приборы. По радару расползалось сонмище точек, но взгляд Эрни безошибочно разобрал картину: первый стартовавший с базы крейсер уже удалился к самому срезу экрана, он начал погоню за «Альфой» и был сейчас не в счет, два других расползались в разные стороны, пытаясь преодолеть гравитацию планеты и выйти в район высоких орбит, где могли начать осмысленное маневрирование, подбитый же Вадимом корабль натужно полз параллельно затянутой пылевыми облаками поверхности, не меняя высоты полета, а вслед за ним неотступно следовал тот штурмовик, который привлек внимание Полуэктова еще в самом начале атаки.
Что он делает?
Маленький корабль стремительно настигал исполина, из которого в околопланетное пространство продолжали извергаться смешанные с обломками газовые шлейфы. Вот он почти поравнялся с ним; лазерный луч, вырвавшись из штурмовика, ужалил черную броню и несколько раз бессильно полоснул по ней.
Бесполезно. Черный материал глотал энергию светового пучка, восстанавливая при этом напряжение своего защитного поля.
Кто бы ни управлял штурмовиком, но пилот понял, что энергетическое оружие бессильно перед черной броней. Маленький корабль еще несколько секунд висел на фоне исполина, прорисовываясь едва различимой точкой, а потом, сверкнув ослепительным выбросом из дюз маршевой тяги, ринулся на таран в район ближайшей проделанной ракетой пробоины.
Тяжелый крейсер содрогнулся от удара, в космос выметнуло новые фонтаны смешанных с газом обломков, и исполин, еще несколько мгновений двигавшийся по инерции, вдруг начал разваливаться на части, переломившись сразу в нескольких местах.
Рориху пришлось резко развернуть машину, чтобы не столкнуться с падающими на поверхность планеты многотонными обломками.
Справившись с управлением, он стремительно пронесся по кромке клубящихся облаков и, опомнившись, хрипло спросил в коммуникатор:
– Вадим?
Тишина.
– Командир, ты жив?
Тишина. Глухая тишина на несущей волне их связи.
* * *
– Связь с Первым прекратилась, сэр!..
Покровский тяжело поднял голову, посмотрел на офицера связи, кивнул.
– Что Второй? – справившись с подкатившей к горлу горечью, спросил он.
– Автоматический маяк пока работает. Идет сильное запаздывание сигнала. Он по-прежнему в районе планеты.
Эх, Вадим, Вадим…
Покровскому не хотелось верить в гибель капитана. Он не мог принять ее ни умом, ни сердцем.
– Продолжать ускорение! – стараясь подавить эмоции, приказал он.
Когда-то давно на далекой Земле у боевых кораблей, но не космических, а плававших по поверхности водных пространств планеты, был такой сигнал, который капитану приходилось подавать в критические мгновения боя.
Следую своим курсом.
Это означало, что выжившие барахтающиеся в воде люди из состава экипажей подбитых и затонувших во время боя судов должны спасаться сами, кто как мог, ибо проходящий мимо корабль не имел права остановиться. Значит, его миссия была слишком важна и от ее выполнения зависели уже не единицы, не десятки, а тысячи и миллионы жизней.
– Передай открытым текстом: «Продолжаю движение».
Покровский на миг отвернулся от экранов, чтобы не видеть разлившейся по ним багряной черноты.
Разбомбив базу ганианцев, «Альфа» возвращалась в район газового гиганта, вокруг которого обращались две планеты – черная и зеленовато-синяя.
Они летели на помощь богу.
* * *
– Три крейсера противника в кильватере, дистанция – семь тысяч километров! – голос в интеркоме слегка дрожал.
– Наблюдаю пять неопознанных объектов, следуют встречным курсом, – спустя несколько секунд пришел второй доклад.
Покровский переключил изображение на тактическом мониторе.
Вот они – пять «Черных Роз». Опираясь на данные наблюдений, можно было с уверенностью сказать – им навстречу вышел весь флот Фагов.
Покровский смотрел на увеличенное изображение пяти объектов и понимал: люди никогда не строили ничего подобного.
Каждый из приближающихся к «Альфе» кораблей был огромен, никак не меньше нескольких километров в поперечнике, и при более внимательном рассмотрении походил на бутон иссиня-черной розы с намеренно отогнутыми верхними лепестками, образующими остроугольный венчик.
Обшивка пришельцев имела чешуйчатую структуру. Бронеплиты их корпусов, каждая толщиной в несколько метров, наслаивались друг на друга, образуя уступчатые структуры, плохо сочетающиеся с элементарными понятиями о принципах конструирования аэродинамических форм.
Черные бутоны с шероховатыми, чешуйчатыми лепестками неторопливо плыли в пространстве навстречу древнему колониальному транспорту.
* * *
Тишина…
Она окружала его темным, плотным саваном безвременья.
Весь мир, вся Вселенная внезапно оглохли.
Космический истребитель беззвучно скользил над унылой, изъязвленной кратерами метеоритных ударов поверхностью мертвой планеты, а за ним тянулся шлейф кристаллизованного газа, вырвавшийся из уродливого обрубка, который остался на месте одной из надстроек машины.
Очнувшись, Вадим понял, что потерял сознание от перегрузки, когда заставил свой корабль выходить из смертельного пике. В первый момент он всерьез испугался, что оглох, но осмотревшись, понял: машина разгерметизирована, в кабине царит вакуум, панель связи светится злобными глазками индикаторов повреждений.
