Зен не переставал метать в сторону Сейны полные восхищения взгляды. В очередной раз поразившись её находчивости и смекалке, он произнёс:
- Знаешь, я частенько задаю себе вопрос, почему я - крейслер, а ты - вице-крейслер? Думаю, справедливее было бы наоборот.
- Зен, - иронично улыбнулась Сейна, - перестань. Ты снова мне льстишь. Ведь это, всего лишь догадка, ещё не нашедшая подтверждения.
-Пожалуй, да. Рано ещё делать какие-то выводы. Но проверить её стоит. Ещё как стоит!
- Хорошо, что ты согласился со мной. Ну, вот пришли.
Зен и Сейна вошли во внутренний двор монастыря. Проходя по нему, они пересеклись взглядами на массивном предмете, стоявшем прямо посередине выложенной булыжником площадки. С их стороны он казался массивной прямоугольной каменной глыбой. После того, как оба подошли ближе, стало ясно, что объект представляет собой некоторое подобие ванны. А когда Зен и Сейна приблизились вплотную, то увидели в ней покрытое толстым слоем льда тело Сергея. На нём были всё те же чёрные кожаные штаны, берцы и куртка. В опущенных к поясу ладонях он по-прежнему сжимал меч, острие которого смотрело в сторону пят.
- Я покрыла его тело льдом, чтобы он не истлел до церемонии.
- Да, правильно. Стоп! Какой церемонии?! - не на шутку удивился Зен.
- Церемонии почётных похорон младшего офицера айсерийской армии. Ты думаешь, после того, что сделал Сергей, он всё ещё не достоин такой чести?
- Вне всякого сомнения, достоин. С этим я не спорю. Но у него наверняка были какие-то свои религиозные пристрастия. С нашей стороны это, как минимум, аморально хоронить Сергея именно так. Поэтому...
- Он атеист. Да, Сергей атеист. Думаю, ему бы было абсолютно всё равно, как его похоронят.
От удивления Зен приподнял брови и задумчиво сложил руки в замок:
- Без веры. И так отчаянно драться?! Неужели его боевой дух стал таким крепким только лишь благодаря тому, что земляне называют коммунистическим воспитанием?
- Именно. Его единственной нерушимой верой был строй справедливости! Он сражался и погиб за него и за родную планету! Больше ему не нужно было ничего!
Взгляд Зена вновь опустился на воина-землянина. Одобрительно кивнув головой, он нашёл аргументы Сейны достаточно убедительными, чтобы сказать:
- Да. Давай. Я отправлю его в гиперспейс, а ты произнесёшь речь. Всё, как полагается.
Кивнув друг другу, они встали по обе стороны от "ванны". Зен -в ногах Сергея, Сейна - у изголовья. То ли настраиваясь, то ли вспоминая слова, она промедлила несколько секунд, прежде, чем начать:
- Мать - Айсерия! Отец - справедливый строй! Примите к себе своё дитя! И да смилуются над его душой звёзды! Да не коснутся её своим жаром любые вспышки на них! Плыви же, воин! Да унесут тебя потоки гиперспейса к краю Вселенной, и да расскажут они о тебе всем планетам и кометам! В путь, брат Сергей!
Зен вытянул руки вперёд, и тело землянина тут же оказалось внутри прозрачной эллиптической капсулы. Печально треща и завывая, оболочка вновь источала свет и небольшие вспышки молний. Несколько секунд показались Сейне вечностью. За эти полтора года она привязалась к Сергею настолько, что теперь с трудом представляла свою жизнь без этого весельчака. А Зен не переставал сетовать, что так и не успел как следует узнать этого, без сомнения, одного из лучших представителей человеческой расы.
Наконец, эллипсоид исчез, унеся с собой в гиперспейс Сергея. Грусть не сходила с лиц его друзей. Они так и продолжали стоять, потупив взгляд на ванну и думая о чём-то своём. Неизвестно, сколько бы это ещё могло продолжаться, если бы Сейна внезапно не заговорила:
- Подойди ко мне, я хочу сказать тебе кое-что.
- Конечно, - повиновался Зен и тут же оказался рядом со своей возлюбленной.
- Я, конечно, понимаю, что сейчас не время, но я уже давно хотела тебе сказать. Я больше не имею права скрывать это, - Сейна сделала многозначительную паузу, наблюдая за растущими зрачками Зена, - я беременна.
- Кто? - первым делом поинтересовался он
- Сын!
Сказав это, Сейна, наконец, улыбнулась. Она надеялась скрасить печальный для неё и для Зена день хоть одной радостной новостью. Но тот, кто стоял рядом с ней, не спешил наполняться положительными чувствами. Вместо этого он задумчиво опустил голову и упёрся взглядом в ноги Сейны.
- У нас сын! - снова повторила она, - неужели ты не рад, любимый?!
- Будь мы с тобой сейчас на нашей родной Валмии 5, я бы, без сомнения, ликовал. Но мы на Земле. И не хотим отдавать её в руки граксам. А, тем временем, здесь, - Зен легонько ткнул пальцем в живот Сейны, - зарождается новая жизнь. Теперь, подвергая опасности себя, ты ставишь под удар и его. Вот это меня, как раз, и печалит. Зря мы не сдержались тогда...
- Ты прав. Но с этим уже ничего не поделаешь. И я должна достойно нести этот груз ответственности...
- Мы должны, - поправил Сейну Зен.
- Да. Конечно. Только вместе.
Двое влюблённых были уже не в силах сдерживать себя. Их обветрившиеся на холоде губы сомкнулись так сильно и жадно, как могут только губы женщины-воина и её достойного возлюбленного. Ни в коей мере поцелуй нельзя было назвать нежным. Словно пожирая друг друга, они утоляли этот жуткий голод близости. Снова и снова Зен и Сейна вживляли один рот в другой и наслаждались каждым мгновением, что сливало их.
Долго они не могли разжать эти тиски любви. Пока Сейна первая своим привычным жестом не остановила Зена.
- Я люблю тебя, - прошептал он, - и я ни за что не дам тебе и нашему ребёнку умереть, даже если ради этого мне придётся погибнуть самому!
- Т-с-с-с! Тихо! - Сейна коснулась кончиком пальца его губ, оборвав тем самым пламенную речь своего мужчины, - не говори о своей смерти, пожалуйста. Я не хочу это слышать.
- Как скажешь, - с этими словами Зен плавно взял руку, что закрывала ему рот, повернул к себе и, коснувшись губами кожи перчаток Сейны, закрыл глаза.
Слова этой прекрасной, сильной и мудрой женщины всегда были законом для него. И только они заставили Зена не озвучивать свои мысли. Ведь связав судьбу с Сейной, он понял, что нашёл ту, ради которой будет счастлив жертвовать собой. И шестое чувство подсказывало ему, что сейчас наступает именно такой момент. Всей душой он хотел, чтобы она даже не помышляла о битвах и, заботясь о себе, берегла жизнь сына. Но уста Зена не разжались и не призвали Сейну ни к чему подобному. Он знал, что это бесполезно. Однако, причиной этому была вовсе не безответственность и даже не стремление к боевой славе. Ведь, и то, и другое было чуждо ей, как чужда способность бросить дело на полпути. Зен как никто другой понимал, что Сейна бы даже примерно не походила на ту, коей её привыкли видеть, отступись она хоть раз от намеченной цели. Не стал он говорить ей и о том, что, раз уж она, всё-таки ринется в бой, то просто обязана выжить. Крепость закалённого в многолетних боях тела Сейны сведёт на нет возможность выкидыша. Все тяготы боя будут для неё естественным состоянием. Но даже она, к сожалению, не бессмертна.
