Ознакомительная версия.
Тургаон обернулся. Бесстрашные бартерианцы готовились пойти за маршалом даже невзирая на смерть своего командира, но Тургаон жестом остановил их.
– Я осмотрюсь сам! – сказал он. – Возвращайтесь на крейсер. Передайте остальным мой приказ: НЕМЕДЛЕННО покинуть город! Скоро все здесь взлетит в тартарары…
– А вы, сэр? – решился спросить один из солдат.
– Я остаюсь похоронить дочь. – Тургаон твердо заглянул им в глаза, давая понять, что принял обдуманное решение, обсуждать которое остальным не позволяет воинское звание.
Солдаты попятились.
Комната, защищенная как сейф, меньше всего напоминала хранилище неких драгоценностей. Это был большой зеркальный зал, посередине которого стоял тяжелый мощный стол, а над столом покачивался фасеточный глаз Магнитного Мозга.
– Холодно тут у них… – пожаловался маршал.
Он приблизился к столу и обратился к Мозгу:
– Ну, что у тебя – показывай, раз впустил!
Мозг повиновался буквально – разверзлись сразу все стеклянные стены, и сразу отовсюду стали выезжать стеклянные саркофаги с замороженными телами мертвых мужчин. Даже видавший виды Тургаон вздрогнул от неожиданности – настолько зловещей и не случайной показалась ему – решившемуся встретить смерть рядом с телом дочери – представшая перед глазами жуткая панорама.
– Что еще за черт?.. – пробормотал старый военный.
Поборов суеверную неприязнь, Тургаон стал обходить саркофаги, взирая на тех, кто в них покоился. Волевые лица, крупные мускулистые тела, но – ничего такого, что стоило запирать столь надежным способом. Хотя… Тургаону показалось, что при первом беглом осмотре в памяти отложился один саркофаг, чем-то отличающийся от всех прочих… Осмотрев один за другим саркофаг за саркофагом, маршал вдруг замер, задрожав и покрывшись испариной – перед ним лежала женщина – светловолосая, молодая, стройная и красивая, словно сон…
– Черт! Этого не может быть! – судорожно сглотнув, маршал обернулся к глазу Мозга, призывая того на помощь своему рассудку: – Как ее зовут?
Наверное, это был не самый лучший вопрос, но Мозг отозвался:
– Альрика.
– Что?!!
Над ним положительно издевались! Потеряв остатки самообладания, старый военный осел на пол, уставившись на замершее под стеклом женское тело.
– Здесь?.. – пробормотал уже ничего не понимающий маршал. – Альрика?.. Мертвая?..
– Живая, – уточнил Мозг.
– Что? – едва слышно переспросил Тургаон.
– Живая, – повторил Мозг. – Женщина не умирала. Организм физически здоров и работоспособен. Мозг без повреждений. Женщина по имени Альрика спит.
– И ты можешь ее разбудить? – ошеломленно прошептал маршал, хотя даже не сомневался, что ответ будет отрицательным.
– Конечно могу.
– Буди!
Саркофаг потемнел, стекло потеряло прежнюю прозрачность, и какое-то время Тургаон думал, что ему все привиделось. Но затем крышка саркофага распалась, а лежащая внутри женщина задышала и открыла глаза.
Это были ее глаза! Маршал ошеломленно отшатнулся, даже не зная, куда деваться.
Женщина застонала, обретая вместе с сознанием целый шквал воспоминаний, как хороших, так и не очень. Затем она подогнула колени, оперлась руками на боковины своего гроба и села, чуть щурясь от падающего с потолка света.
– О боже! – сказала она, увидев перед собой Тургаона, и рухнула обратно в гроб.
Маршал помотал головой, отгоняя видение, но из саркофага раздался прежний, хорошо знакомый ему когда-то насмешливый голос:
– Ну надо же! Не один, так второй!
– Альрика? – решился окликнуть Тургаон.
– Альрика, Альрика… – неожиданно она резко села, а затем стремительно выпрыгнула из гроба и стала озираться по сторонам в поисках одежды. – Мне так и стоять голой?!
Не понятно, кому предназначался вопрос, но его тон был точно таким же, как лет тридцать назад – требовательно-уверенным. Тургаон пожал плечами и перенаправил запрос Мозгу. Оказывается, за одним из зеркал прятался шкаф, правда не с женскими нарядами, а с комбинезонами техперсонала, но Альрику это не смутило – она выбрала один из скафандров поменьше размером и быстро облачилось в него. После этого уселась на стол и с любопытством посмотрела на расположившегося на полу Тургаона:
– А ты постарел!
– Зато ты нет… – пробормотал маршал, все еще не пришедший в себя от потрясения.
– Ладно, рассказывай: как меня нашел?
– Тебя?! Да никак. Я тебя не искал.
Альрика поправила волосы, ее рука чуть дрогнула – вероятно, нахлынувшие воспоминания заставили женщину занервничать.
– Что тогда здесь делаешь?.. – она задумалась и тут же стала серьезной. Красивые темные глаза наполнились смыслом, говорящем о недюжинном уме. – Ладно, молчи, сама догадаюсь. Раз ты меня не искал, но – стоишь рядом, значит Братья допрыгались. Привлекли таки внимание Лиги. Что ж, рано или поздно это должно было случиться. Рассказывай?!
– Что «рассказывай»? – не уследив за логикой женщины, повторил маршал.
– Почему вдруг сам великий Тургаон занимается обыкновенной пиратской шхуной?
– Они захватили «Эльрабику», – маршал вновь вспомнил, зачем он здесь – только что озарившиеся воспоминаниями глаза вновь потускнели от тоски.
– Что захватили?
– Тарибскую «Эльрабику».
– Большой корабль?
– Экскурсионный.
– И?
– На нем летела моя дочь.
– Дочь? Понятно. – Альрика вдруг словно вспомнила что-то важное, что не позволило ей даже закончить этот разговор – она соскочила со стола, внимательно посмотрела на маршала и, почему-то разволновавшись, спросила: – Что ты сделал с Братьями? Ты не подумай, мне все равно… только среди них – мой сын! Его-то я хочу видеть живого и невредимого!!!
Тургаон невесело хмыкнул.
– Здесь еще и твоя дочь! – укоризненно напомнил он.
– Моя дочь? – удивилась женщина. – Так ты все же воспользовался моей яйцеклеткой?
– Девятнадцать лет назад. Твою дочь звали Кани.
– Звали?
– Девочка умерла… Здесь, на этом корабле…
– Прости, мне жаль! Но ты же не ждешь большего? Кани родилась из моего семени, но я даже не знала о ее существовании. Было бы странно испытывать материнские чувства к человеку, о котором даже не слышал…
– Она была альтинкой!
– Все-таки альтинкой?
– Я же тебе говорил. Ты тоже могла бы. Если бы вступила в Содружество.
– Знаешь ведь: не люблю союзы… Что ж, сочувствую, Тургаон! Но и ты пойми: не могу думать о ком-то другом – здесь мой сын! Даже не знаю, сколько ему сейчас – возможно, спала не один год… – Альрика с женской эгоистичностью улыбнулась воспоминаниям и продолжила с гордостью: – Он тоже одаренный! И он – по-настоящему мой! Я по-настоящему почувствовала себя матерью!
Ознакомительная версия.
