Дыхание Бела, лежавшего на соседней койке, было тяжелым и затрудненным.
Скорость. Скорость прежде всего. Привел ли он в движение всех, кого мог, и всё, что возможно? Он принялся прокручивать в уме список, сбился, попробовал снова. Сколько времени прошло с тех пор, как он спал? Минуты ползли с нечестной медлительностью. Он представил себе их в виде улиток: сотни маленьких улиток с цетагандийской клановой раскраской на ракушках торжественно шествуют мимо него, оставляя за собой слизистые дорожки смертельной заразы… ползущий по полу младенец, маленькая Элен Наталья, восхищенно гулит и тянется за одним из хорошеньких ядовитых созданий — а он привязан к койке и весь пронизан трубками, и не успеет пересечь комнату, чтобы вовремя остановить ее…
Слава Богу, пищание комм-пульта разбудило его прежде, чем он выяснил, чем обернется этот кошмар. Однако он по-прежнему был утыкан трубками. Который час? Он совершенно потерял ощущение времени. Его обычная мантра — “высплюсь, когда помру” — ныне казалась слишком уж уместной.
Над видеопластиной возникло изображение.
— Канцлер Гринлоу! — Хорошие новости, плохие? Хорошие. Ее изборожденное морщинами лицо светилось облегчением.
— Мы нашли ее, — произнесла она. — Ее обезвредили.
Майлз облегченно выдохнул.
— Да. Прекрасно. Где?
— В Концертном зале Минченко, как и сказал инспектор Торн. Она была прикреплена к стене в ячейке сценического прожектора. Похоже, она была собрана наспех, но при этом дьявольски хитро. Просто и умно. Мои люди говорят, это был всего-навсего маленький герметичный пластиковый баллон, заполненный неким питательным раствором. Плюс крохотная взрывчатка и электронный детонатор к ней. Ба приклеило ее к стене обыкновенной упаковочной лентой, а сверху слегка опрыскало матовой черной краской. Никто бы не заметил ее в нормальном ходе дела, даже если бы работал с прожекторами, разве только если бы положил руку прямо на нее.
— Значит, самодельная. Собрана здесь?
— Похоже, да. Вся готовая электроника — да и лента, если уж на то пошло — нашего производства. Они сходятся с записанными на кредитной карте Дюбауэра покупками, которые он сделал вечером после нападения в вестибюле гостиницы. Все детали учтены. Похоже, было только одно устройство. — Она запустила верхние руки в серебристые волосы, устало помассировала голову и зажмурила глаза, подведенные снизу темными полумесяцами.
— Это… совпадает с графиком времени, каким он мне представляется, — заметил Майлз. — Перед тем, как объявился Гуппи со своим клепальным пистолетом, ба явно полагало, что ему удалось выйти сухим из воды с украденным грузом. И со смертью Солиана. Все шито-крыто. Оно намеревалось пройти через Пространство Квадди тихо, не оставляя следов. До той поры у него не было никаких причин устанавливать бомбу. Но с момента той неудавшейся попытки убийства оно, боясь провала, начало импровизировать на ходу. Хотя это было удивительной дальновидностью с его стороны. Оно ведь не планировало оказаться в ловушке на “Идрисе” так, как это произошло.
Она покачала головой.
— Кое-что оно все-таки запланировало. Взрыватель срабатывал от двух датчиков. Один принимал сигнал устройства, которое ба держало у себя в кармане. Другой — обычный звуковой сенсор. Установленный на довольно высокий уровень децибел. Такой, например, как гром аплодисментов в концертном зале.
Майлз щелкнул зубами. О да.
— Шум заглушил бы хлопок взрыва, а вырвавшаяся инфекция одновременно поразила бы максимальное число людей. — В воображении мгновенно возникла ужасающая картина.
— Мы тоже так решили. Чтобы посмотреть представление балета Минченко, многие люди прилетают с других станций, со всего Пространства Квадди. Инфекция распространилась бы на полсистемы, прежде чем заражение стало бы очевидным.
— Это та же самая… нет, это не может быть та же самая инфекция, которой ба заразило нас с Белом. Или та же самая? Смертельная болезнь, или всего лишь нечто, ослабляющее организм, или что?
— Образец уже в руках медиков. Мы скоро узнаем.
— Так значит, ба установило свою био-бомбу… после того, как узнало, что настоящие цетагандийские агенты уже у него на хвосте, что ему придется бросить разоблачающие репликаторы вместе с их содержимым… Наверняка оно собрало и установило бомбу в спешке. — Может, это была месть. Отомстить квадди за все вынужденные задержки, разрушившие идеальный план ба?.. Судя по тому, что сказал Бел, ба не чужды столь низменные мотивы; цетагандиец уже продемонстрировал жестокий юмор и пристрастие к разветвленным стратегиям. А если бы ба не вляпалось в неприятности на “Идрисе”, оно забрало бы свою бомбу назад, или попросту оставило бы ее там — пускай взрывается сама по себе? Ну, если люди Майлза не сумеют вытянуть из пленника всю историю, он чертовски хорошо знает некоторых людей, которые смогут его разговорить.
— Хорошо, — выдохнул он. — Теперь мы можем лететь.
Усталые глаза Гринлоу распахнулись.
— Что?
— То есть, я хотел сказать… с вашего позволения, мадам канцлер. — Он подрегулировал видеокамеру на более широкий обзор, чтобы в поле видимости попало его зловещее медицинское окружение. Сейчас уже поздно настраивать баланс цвета в сторону более болезненного зеленоватого. Да и к тому же, наверное, излишне. Гринлоу в смятении оглядела его, и уголки ее рта опустились вниз.
— Адмирал Форпатрил получил чрезвычайно тревожное коммюнике из дома… — Майлз вкратце изложил свои догадки относительно того, как связано внезапно возросшее напряжение между Барраяром и его опасным цетагандийским соседом с последними событиями на Станции Граф. Он осторожно обошел тему тактического использования эскортов торговых флотилий в качестве сил быстрого развертывания, хотя он сомневался, что от канцлера укроется подтекст.
— Я намереваюсь доставить себя самого, ба, репликаторы и столько доказательств преступлений ба, сколько я могу собрать, на Ро Кита, чтобы представить их цетагандийскому правительству и опровергнуть все обвинения в адрес Барраяра, которые повлекли за собой этот кризис. Как можно быстрее. Прежде чем какая-нибудь горячая голова — на любой из сторон — сделает что-нибудь такое, по сравнению с чем недавние действия адмирала Форпатрила на Станции Граф покажутся образцом сдержанности и мудрости.
Это вызвало у нее смешок; Майлз устремился вперед:
— Хотя ба и Руссо Гупта оба совершили преступления на Станции Граф, но еще раньше они преступили закон в Цетагандийской и Барраярской империях. Я заявляю, что наше требование явно имеет более ранний приоритет. Что еще хуже — само их дальнейшее пребывание на Станции Граф опасно, потому что, обещаю вам, рано или поздно взбешенные цетагандийские жертвы отыщут их. Думаю, вы уже успели прочувствовать, какие они приятные гости, чтобы перспектива нашествия настоящих цетагандийских агентов вас совсем не радовала. А если вы уступите нам обоих преступников, возмездие будет преследовать уже нас.
