Ознакомительная версия.
– А использовать свой мозг как вычислительное устройство – это, по-твоему, нормально?! – возмутился Родион.
Стременков промолчал.
Он не разделял общих настроений. Из троих друзей Павел первым прошел через имплантацию. Семена знаний в его случае дали жизнеспособный росток. Пока работала компьютерная сеть, он успел впитать идеологию необходимого научного прорыва, не замечая, как постоянная напряженная работа в сети постепенно заморозила душу, мобилизовав только рассудок.
Русанов успел многое. Он фактически уравнял поколения, стер границы, создал всеобщее информационное поле, совершил дерзкую попытку объединить людей в рамках единой ментально-кибернетической сети.
«Не важно, родился ты здесь, на Пандоре, или прибыл из Солнечной системы, на борту легендарного «Прометея», – говорил он. – Знания землян, объединенные с опытом выживания пандорианцев, – наше единственное оружие против стихии».
Русанову удалось создать интеллектуальный кулак, но куда он ударит, что сокрушит теперь, когда исчезла направляющая его сила, а воля людей стремительно угасает?
– Вы ничего не понимаете! Я хочу жить! – Стременков сник, плечи ссутулились. – И не брошу работу, понятно?! – с ожесточением добавил он.
– Почему нам ничего не сказал? Помогли бы! Ну чем ты тут занят? – Родион хотел лишь ободрить друга.
– Обрабатываю данные с МаРЗов, – взгляд Стременкова немного ожил.
Егор взглянул на голографическую карту полушарий, усеянную различными маркерами. Данные за последний месяц. Температура воздуха, интенсивность таяния льдов, движение водных масс. Динамика выглядела неутешительно. Климатическая катастрофа набирала мощь.
«Наши дни сочтены, – мысль уже не обжигала, воспринималась как неизбежность. – К чему теперь сведения о погоде?»
– Нам бы выжить, – Егор взглянул на разведывательные зонды. – Какой от них толк?
– Русанов регулярно запускал МаРЗы. Некоторые вернулись недавно. Я хочу разобраться, зачем он следил за территориями?
– Разве непонятно?
– Нет. Климат тут ни при чем! – убежденно ответил Стременков. – Для мониторинга окружающей среды достаточно стационарных сканирующих комплексов! МаРЗы – разведчики. Они что-то искали! Я пока не обработал всех данных. Может, в них наше спасение?
– Говоря проще, ты еще не до конца убил свой мозг? – насупился Родион.
– Я продолжу. Верю, у Андрея Игоревича был план спасения! – упрямо ответил Стременков.
– Да, и он накрылся! – Егор уселся на ящик. – Не понимаю. Все одно к одному. Столько надежд, и все прахом! Мы провели в мобильном центре имплантации месяц. Зачем? Что происходило за это время? Куда подевался наш андроид?
– Да, он бы сейчас пригодился, – вздохнул Родион. – Да и просто жаль его. Русанов говорил, было нападение мутантов.
– Подождите, ребята… – Егор нахмурился, что-то припоминая. – Я ведь сообщение от андроида получил!
– И молчал?
– Значения не придал. Пришло еще перед прорывом воды. Думал – сбой в сети, – он наморщил лоб, пытаясь вызвать в памяти то странное послание. – Какая-то схема. Похоже на фрагмент чертежа. Дайте бумагу, нарисую!
Через пару минут он показал изображение.
– Вроде почерк Русанова? – Стременков заинтересовался написанной от руки резолюцией. – Не узнаю, что за помещения?
– Надо бы разузнать. Тут написано о каких-то лабораториях и генераторе!
– Наверное, тот, что работает? – предположил Родька.
– Нет, – ответил Егор. – Планировка помещений совсем другая!
– У Малехова спросите. Он, может быть, в курсе? Второй генератор нам здорово бы жизнь облегчил! – сказал Стременков. – В общем, разбирайтесь. А я пока тут продолжу.
– Ну, пошли, спросим, может, и правда Щедрин или Малехов в курсе? – Родион тут же загорелся идеей. – Все лучше, чем сидеть без дела!
* * *
– Малехов! Постой!
– Ну? – Он обернулся.
– Роман Степанович, – Егор протянул начерченную от руки схему, – можешь объяснить, что это значит?
Малехов расправил листок, взглянул на изображение.
– Откуда ты его взял? – В глазах появился интерес.
– Из электронного сообщения. Пришло на мое имя сразу после имплантации.
– Ну, какая-то схема. Часть бункера, полагаю? Я при чем?
– Почерк Русанова узнаешь? – Егор чиркнул пальцем по резолюции.
– Да, его рука. Отсканировано, что ли?
Бестужев пожал плечами.
– Оригинал документа наверняка взят из архива колонии, – сказал Родион. – Я помню, Русанов интересовался планами бункера.
– Архив эвакуировали?
– Нет, не успели.
– Значит, он работал с планами убежища до катастрофы? – Малехов еще раз внимательно взглянул на листок. – Интересно. Автономная схема энергопитания. Метелин… – Он наморщил лоб, вспоминая – Метелин… А, этот, из «аквариума»!
Незнакомый термин резанул слух.
– Объясни, что за «аквариум» такой? – вмешался Родион.
– Сленговое словечко. Так мы называли изолированные научные группы. Чем они занимались, знал только Андрей Игоревич. Сборища гениев, этого не отнять, но в остальном людишки совершенно никчемные. – Малехов скривился. – «За ваши деньги любой каприз», сечете?
– Нет, – ответил Егор. Язык землян изобиловал странными словами и выражениями.
– Ладно, неважно. Чем могу помочь?
– Тут упоминаются какие-то лаборатории и генератор. Нам нужна энергия. Что, если он в рабочем состоянии? – Бестужева интересовала только насущная, злободневная сторона вопроса. – Ты извини, Роман Степанович. Действительно, чем морды друг другу бить, давай вместе думать, как людей спасти?
Малехов помрачнел.
– Егор, мы никого не спасем. Раньше надо было думать. Я ведь честно тебе ответил: против стихии не попрешь!
– Второй генератор даст достаточно мощности для работы синтезатора пищи! – нервно возразил Родион. В подобных диалогах он быстро терял терпение. – Будем действовать или как?
Малехов едва держался на ногах. Он уже почти перешагнул черту, за которой ждало полное безразличие, апатия. Упрямство пандорианцев его злило, он искренне считал, что выхода нет.
– От меня чего хотите? Не узнаю я этих помещений! И не в курсе, что там задумывал Русанов. Он со мной планами не делился!
– Нужен всеобщий опрос, – неожиданно заявил Егор. – Прямая связь между имплантами. Кто-то ведь в курсе, где находятся эти помещения? Тот же Метелин или как его там?!
– Если жив еще, – вздохнул Малехов. – Сами-то понимаете, о чем просите?
– Нас – пятьсот четыре человека! – напомнил Бестужев. – Что, с листком всех обходить? Я читал заметки Русанова накануне собственной имплантации. Он считает техническую телепатию допустимой и полезной!
Ознакомительная версия.
