Ознакомительная версия.
Он сгорел дотла и стал другим.
Из пепла возродилась иная личность. Капитан Шрейб упал на самое дно, познал все – и мгновения нечеловеческого, животного ужаса перед лицом неотвратимой смерти, и неодолимую ярость боя, горечь невосполнимых утрат, и редкие, бережно хранимые в памяти эпизоды, когда стихало все, отступало горячечное напряжение непрекращающихся боев, и вдруг... приходила пустота. Отдых, о котором так мечталось, начинал тяготить, казалось, что и та, возродившаяся из праха личность погибла – она несостоятельна вне войны, из жизни в минуты затишья вдруг исчезал смысл, оставалась лишь непомерная усталость да напряженное ожидание грядущего...
...Взвод капитана Гюнтера Шрейба отступал к укрепрайону, когда им выпала негаданная передышка.
Прогорклый дым сносило ветром от позиции двух «Фалангеров» и трех «Хоплитов».
Серв-машины, изрядно потрепанные, казались чудовищами, выбравшимися на поверхность планеты из недр мифического Аида. Их броню покрывали шрамы от лазерных ожогов, асимметричными россыпями темнели глубокие выщербины от попадания снарядов и крупных осколков, открытые пусковые стволы ракетных установок почернели от частых запусков, на компенсаторах отдачи электромагнитных импульсных орудий фиолетовой радугой змеились цвета побежалости – немое свидетельство предельно допустимого нагрева, возникающего в моменты ведения непрерывного огня.
– Граф, остаешься в охранении. Сканируешь. – Гюнтер выбрался из прочных объятий сложного каркаса пилот-ложемента, по ходу дела отдавая распоряжения. – Гасанов, ставь «Фалангер» с расчетом отражения внезапной атаки. Остальным – запустить режим смены боекомплекта. Графа и Гасанова меняют Блейз и Сашка-Хоплит. Смена через час.
Он открыл люк и по тонкой «веревочной» лестнице спустился с десятиметровой высоты, оказавшись меж исполинских согнутых ступоходов своего «Фалангера».
– Сфера сканирования чиста, – доложил Граф. – Видно, выдохлись штурмовые группы.
– Не обольщайся, – предупредил его Гюнтер, отойдя в сторону. Земля, изрытая ступоходами машин, рыжела металлом и желтела выступами старых, давно разбитых стеклобетонных укреплений, сохранившихся с той поры, когда Альянс отбил планету у колонистов.
Тишина стояла ватная, ненатуральная.
Вдали высились горы, на участке равнины, по которой, отбиваясь от штурмовых групп Флота Колоний, третьи сутки подряд отступал взвод серв-машин, когда-то рос лес. Сейчас об усилиях терраформирования напоминали лишь редкие, каким-то чудом уцелевшие деревья да скопления пожелтевших, выгоревших на солнце кустарников.
Взгляд нигде не находил отдыха, Шрейб мгновенно поймал себя на том, что напряженно осматривает прилегающую местность в поисках демаскирующих признаков противника.
Рассудок уже не принимал тишины, если раньше Гюнтер в моменты затишья пытался ответить себе на вопрос: за кого и ради чего мы воюем? – то теперь уже не осталось важных вопросов и глобальных проблем. Все. Он дошел до края пропасти и знал, что следующий шаг увлечет его в бездну.
Даже если выживем, вырвемся, что дальше?
Мы все давно и неизлечимо больны. Гюнтер не строил иллюзий, думая о себе и немногих окружающих его людях. Война сожрала наши души. Что мы умеем? Только профессионально драться за пяди земли или кубические объемы космического пространства? Кто из нас способен на что-то иное?..
Осматриваясь, капитан Шрейб заметил группу деревьев: небольшая по размерам рощица, в тени которой густо разросся кустарник.
Он пошел туда, чтобы размять ноги и не стоять в томительном ожидании, пока поступит очередной приказ или будет выяснена причина внезапного затишья.
Еще не ступив под сень крон, он услышал странный звук.
Вода. Так журчали ручьи на Кассии – одной из немногих планет, захваченных Альянсом без яростного сопротивления со стороны колонистов.
Гюнтер проходил там подготовку, еще будучи курсантом центра ускоренной подготовки пилотов серв-машин. Воспоминание, вырвавшееся на волю, относилось к той далекой поре, когда он, дитя мегаполиса Земли, с трепетным удивлением познавал настоящую природу – дремучие леса Кассии казались тогда ему настоящим чудом, иной реальностью...
...Он не ошибся, в тени деревьев среди кустарников бил родник, дающий начало небольшому ручейку, пересыхающему или вновь уходящему под землю на границе между оазисом зелени и перепаханной воронками равниной.
Подле родника сидел ребенок лет пяти. Из-за спутанных, давно не стриженных волос и чумазого личика было невозможно определить, кто перед ним – мальчик или девочка, да это и не заботило Гюнтера в тот момент.
Он растерялся.
Рядом с ребенком застыло лохматое животное, отдаленно напоминающее непородистую собаку. Пес (Гюнтер мысленно окрестил животное наиболее подходящим по смыслу словом) смотрел на внезапно появившегося Шрейба с молчаливым предупреждением – еще шаг и...
Их взгляды встретились.
Пес привстал. Шерсть на загривке встала дыбом, но Гюнтера пронзила внезапная жалость, резанувшая по сердцу: у животного не было задних ног, однако пес-калека ни на миг не изменил своей решимости защищать маленького хозяина или хозяйку.
Мы чем-то похожи с ним... – с саднящей горечью подумал Гюнтер, переведя взгляд с собаки на ребенка.
Шрейб вздрогнул всем телом, как не вздрагивал даже в бою, глядя в пустые глаза смерти.
На чумазом личике ребенка серые, настороженные глаза казались огромными, но Шрейб не заметил в них страха, только опасение, вызванное, скорее всего, реакцией пса на появление Гюнтера.
Ужас увиденного сдавил горло. Удавка непроизвольного спазма медленно сжималась, дикая, ни с чем не сравнимая горечь заполняла рассудок и душу, сознание мгновенно нарисовало яркую картину: еще пять-десять минут, и их группу обнаружат, начнется новая схватка, опять в безоблачном небе появятся штурмовики Флота Колоний, а со стороны равнины начнут наступление потерявшие цель наземные сервомеханизмы.
Здесь все сровняют с землей.
И ничья душа не вздрогнет, никто не увидит и не узнает, что вместе с вырванными взрывами деревьями в клочья разорвет двух беззащитных, неповинных, но причастных к этой проклятой войне существ – искалеченную собаку и пятилетнего ребенка.
Он мог помочь им только одним способом.
Гюнтер медленно, стараясь не делать резких движений, развернулся и пошел прочь, потом, когда его скрыли кусты, побежал к своему «Фалангеру», отдавая короткие, категоричные приказы по каналу связи:
– Снимаемся с позиции! Все – по машинам! Уходим!
– В чем дело, командир? – раздался озадаченный голос Графа. – На сканерах чисто.
Ознакомительная версия.
