Леонид Смирнов - Офицерский мятеж

— Семен Петрович! — гаркнул по корабельной связи каплейт Сухов. — Слышишь меня?

— Слышу, сынку, слышу, — в своей обычной манере ответил каплейт Бульбиев.

Чепелев усмехнулся в пшеничные усы. Разговоры командира и первого помощника, которые они вели в духе замшелой древности, немало забавили экипаж.

— Подойди-ка сюда, Семен Петрович, — попросил Сухов. — Пошептаться надо.

— Иду, сынку.

Каплейт Бульбиев был старше своего командира на двенадцать лет, а с виду и вовсе годился ему в отцы. Фигурой Семена Петровича бог не обидел: могучий торс, косая сажень в плечах, руки и ноги — как стволы деревьев. Голова круглая, стрижка короткая, а глаза веселые, хитроватые: обманет всенепременно; нипочем не догадаешься, что у него сейчас на уме.

Военная карьера у Семена Бульбиева не заладилась, потому как привык рубить начальству правду-матку. А кому это понравится? Поэтому Бульбиев в конце концов был переведен на самый тихоходный корабль, а потом и вовсе очутился на берегу — в самом дальнем гарнизоне. И очередные звания ему регулярно задерживали. Так что попадание на «Джанкой» можно считать большим везением, если не чудом.

— Зачем звал, командир? — спросил капитан-лейтенант с порога рубки.

— Мне выйти? — осведомился у Сухова лейтенант Чепелев.

— Погуляй маленько, голуба моя, — за командира ответил ему старпом.

Дежурный офицер вскочил с кресла и одним прыжком вылетел из рубки.

— Обиделся, что ли, хлопец? — пробормотал Бульбиев и сел в опустевшее кресло.

Командир «Джанкоя» не обратил внимания на лейтенантские обиды.

— Запутался я что-то, Петрович.

— Тогда давай по порядку.

— Хорошо… Узнали мы важную новость о хаарцах. И отпускать рейдер нам никак нельзя. Это раз. Если передать в штаб, закрутится бюрократическая машина. Будем ждать у моря погоды, а к рейдеру наверняка идет подмога. Потеряем хаарца, а вместе с ним и то секретное железо, что отправило наши торпеды и антипротоны в гипер. Это два. Взорвать его к чертовой матери не выйдет, да и права не имеем. Это три.

— Давай возьмем его тепленьким. — Старпом имел в виду десант.

— А он отправит катера тем же порядком — в гипер. Потеряем людей без всякого толку, — сказал командир «Джанкоя» и вдруг осознал с полной ясностью: десант доберется до рейдера без потерь. Почему, как — бог весть. Сработала его несравненная интуиция.

— Надо перехитрить хаарца, ёшкин кот. Или мы — не крутые умники?

— Ошибемся — угробим пацанов не за понюшку табака.

— Понял — не дурак. Не разжевывай, командир. А вот что мы сделаем…

Решение было принято. «Джанкой» пойдет на абордаж.

Корабельный десант военморы меж собой называли как встарь — абордажной партией. Стороннему человеку высадка десанта на современные боевые корабли может показаться очевидной глупостью, пережитком древних времен, когда Флот еще был морским. Операция, чреватая бессмысленными потерями. Однако это только кажимость. Если организовать абордаж умеючи — с должным прикрытием, стремительно и яростно, то потери окупятся. Захватить военный корабль чужой расы со всеми ее технологиями — что может быть ценнее?

— Кого поставим во главе?

Абордажную партию по боевому расписанию возглавляет командир взвода морской пехоты, то бишь лейтенант Кобылкин. Но сейчас особый случай — пацан может не справиться и загубит операцию.

— Пойду-ка я сам… Если ты не против, — вкрадчиво попросил Бульбиев, и лучше было не возражать.

К десантно-высадочным средствам «Джанкоя» относились четыре боевых катера, что крепились к корпусу «Джанкоя» в пределах главного броневого пояса, и ИБМ — индивидуальные боевые модули. Сейчас в бой шли катера.

Абордажная партия погрузилась на них, и четыре суденышка под плотной завесой огня устремились к рейдеру. Лазерные излучатели «Джанкоя» поливали пустоту перед катерами, надеясь защитить от зенитного огня. Катера неслись, выбрасывая десятки АЛЦ — активных ложных целей. Тратили они АЛЦ вроде без особой надобности — хаарцы даже не пытались стрелять по катерам.

— Что-то будет… Что-то будет… — бормотал лейтенант Чепелев, вцепившись в подлокотники кресла. Побледнел аж до синевы.

— Не зуди! — приказал Сухов.

Катера добрались до рейдера без потерь. Семен Бульбиев в боевом скафандре первым появился на штурмовых мостках. Абордажной сетки на вражеском корабле не было — вряд ли хаарцы вообще знали, что это такое. Броневая обшивка рейдера была испещрена попаданиями микрометеоритов и в нескольких местах покрыта заплатами. Хаарец явно знавал лучшие времена.

Морпехи плазменными резаками прорезали в корпусе рейдера отверстия. Поливая очередями грузовой трюм, они ворвались внутрь. Одни перебежками преодолевали зону поражения, другие надежно их прикрывали. Гранатометчики и снайперы расчищали дорогу впереди.

Ростом хаарцы оказались под два метра — прямоходящие, с четырьмя конечностями. Фигурами, на первый взгляд, они напоминали людей. Все как один были запакованы в черные скафандры, на головах — шлемы с поляризованными забралами. Хаарцы держали в руках блестящие изогнутые штуковины, которые исполняли роль бластеров.

Хаарцы оборонялись вяло — будто вполсилы. Попав под шквальный огонь, они тотчас начинали отходить. До рукопашной схватки дело не дошло ни разу. Будь на месте хаарцев люди, Сухов решил бы, что их боевой дух сломлен, и экипаж готов сдаться в плен. Но это были не люди.

Подавив сопротивление экипажа в трюме, десант ворвался в главный коридор. Там наших встретил залп огнеметов. Желтое пламя захлестнуло коридор, выжигая все живое. Морпехи понесли потери и остановились. Они залегли, а потом планомерно расстреляли позицию хаарцев осколочными гранатами. Экипаж рейдера снова попятился. Так он делал до тех пор, пока было, куда отступать.

Но рейдер невелик — меньше двухсот метров из конца в конец. И вот уже морпехи во главе с Бульбиевым и Кобылкиным вошли в командную рубку. И там не обнаружили живых. Надо отдать хаарцам должное: никто не сдался в плен.

На «Джанкое» видели все, что происходило внутри рейдера, благодаря видеокамерам, смонтированным на скафандре каплейта Бульбиева и лейтенанта Кобылкина. И Сухов с любопытством разглядывал внутренности вражеского корабля.

Командная рубка по форме напоминала полость огромной тыквы. Ее черные стены были покрыты разнокалиберными вздутиями и неглубокими, круглыми ямками. Рубка была пуста, если не считать одного мертвого хаарца. Он расположился на выступающем из пола сиденье, положив руки на колени, и словно бы глядел в стену перед собой. Сухов почему-то решил, что это командир рейдера.