Ознакомительная версия.
Со стороны плиты послышался не то тяжкий вздох, не то сдавленный стон, полный невыразимого страдания, но к этому моменту мой желудок уже окончательно перехватил власть у мозга. Я взял со стола нож и вилку и набросился на еду, позабыв обо всем на свете.
Эка невидаль, омлет, скажете Вы, и будете тысячу раз неправы! Для начала попробуйте, опять же, денек-другой питаться исключительно консервами и разведенными сублимированными продуктами, а уж после говорите. Да и какой это был омлет! Из настоящих яиц, с ветчиной и свежими помидорчиками, да еще посыпанный сверху ароматным зеленым лучком! Плюс огромный ломоть хлеба, щедро намазанный маслом. Знаете, я бы и на Земле за такое угощение душу продал, а уж здесь-то!
Неудивительно, что за едой никто не разговаривал. Потом был еще чай с настоящим лимоном и сдобными булочками, покончив с которым, Борис отодвинул пустую чашку, поблагодарил Жана и объявил:
– Не знаю, как Вы, а я сегодня чертовски интересный сон не досмотрел. Так что я – на боковую, чего и вам желаю. Точнее, приказываю! Мне не нужны завтра ваши вывихнутые от зевоты челюсти. Так что всем – спать! Подъем на сей раз по собственному усмотрению, нормальный рабочий график после наладим.
Душевая у нас на всех имелась только одна, поэтому пользоваться ей приходилось в порядке очереди. И я, как самый младший член экипажа, оказался в ее конце. Что, впрочем, меня не сильно расстроило, поскольку Жан выдал мне комплект чистого постельного белья, и я еще некоторое время возился в каюте, готовя себе постель.
Стоя в душевой кабине под льющимися сверху струями горячей воды и смывая с головы пенящийся шампунь, я напомнил себе, что у меня под ногами – бездна Космоса, а буквально за стеной – глубокий вакуум, и наша утлая лодчонка несется сквозь эту темную пустоту со скоростью в несколько сотен километров в секунду. Выглядело это все настолько нелепо, что я даже рассмеялся.
Позже, лежа в чистой, накрахмаленной по старинке постели, и ощущая всем телом, как искусственная сила тяготения заботливо прижимает меня к мягкому матрасу, я выключил свет, открыл иллюминатор, имевшийся в каждой каюте, и некоторое время смотрел на плывущие по небу звезды. Если прижаться носом к стеклу, то можно было даже увидеть край темной звезды, из-за которого они выныривали. И ни одной живой души кроме нас четверых на многие световые года вокруг. Зашторив окно, я, перед тем, как провалиться в бездну сна, еще успел подивиться, какие чудные коленца выкидывает иногда Судьба!
Хоть я в нее и не верю.
Проснулся я относительно рано, учитывая, насколько веселой выдалась прошедшая ночь. Умыться мне удалось без очереди, и я в приподнятом настроении направился прямиком в рубку. Борис, однако, устроил мне легкую выволочку за то, что я явился не позавтракав и направил меня к Жану. Тот порадовал меня роскошным бифштексом, который поджарил прямо в моем присутствии, а запивал я это счастье свежезаваренным (а не свежеразведенным) кофе.
Такая жизнь мне нравилась, и в рубку я вошел, готовый горы свернуть, если потребуется.
Быстрая проверка показала, что за ночь ничего неожиданного не произошло. Привязка держалась надежно, и зенитный визир педантично перебирал заданные реперы. Судя по показаниям, Борис немного подкорректировал нашу орбиту, но с точки зрения обеспечения связи, это ни на что не влияло.
– Какие-нибудь депеши отослать надо? – поинтересовался я.
– Сейчас нет, докладывать пока не о чем, – капитан погрозил мне пальцем, – но ты не думай, что работы нет. Если ты запамятовал, то на твоей ответственности еще все системы безопасности. Пожарка, видеонаблюдение и все прочее. Так что займись. Если что-то неисправно – почини, если в порядке – настрой как положено. Все должно работать как часы.
– Будет сделано!
– Да, и не забудь, коли уж связь стабильная, наладить регулярную синхронизацию некролога с центральным сервером.
– Синхронизацию… чего? – непонимающе нахмурился я.
– Аварийного самописца, чего же еще!
– А! Понял! – из моей груди вырвался вздох облегчения, – прошу прощения!
– Не за что, – проворчал Борис и отвернулся.
До чего же остер бывает порой народный фольклор! Уж если назовут что-нибудь, то припечатают так метко, что вовек не отскребешь. Мог ведь и сам догадаться, что имелось в виду. Космос – настолько серьезное место, что в случае серьезной аварии, как правило, от потерпевших мало что остается. И никакие «черные ящики» не выдержат тех передряг, что могут приключиться. Поэтому все важные данные с бортовых компьютеров регулярно сбрасываются на центральный сервер, откуда их потом и берут при расследовании, ежели с кораблем стряслась беда. Последние секунды жизни так, конечно, восстановить не получится, но можно хотя бы попытаться определить, что стало причиной трагедии. И это мрачноватое словечко «некролог» как нельзя удачно вписывалось в данный контекст.
Работы и впрямь оказалось немало, но меня она не страшила. Сверившись с инструкциями, я собрал аварийную базу данных, подшив в нее все показания телеметрии, переговоры по интеркому и записи с камер наблюдения, расположенных в критических местах. Рубка управления, реакторный блок, стыковочные узлы и так далее. На все про все у меня ушло те так уж и много времени. Я подписал всю эту солянку нашими реквизитами и составил запрос на синхронизацию.
Первая попытка оказалась неудачной, но я и сам уже сообразил, что сморозил глупость, поскольку пытался начать передачу в тот момент, когда наша драга находилась за звездой. Со второго раза все прошло без сучка без задоринки. После этого я смастерил себе небольшую памятку, которую повесил в углу экрана. Она автоматически показывала, когда канал доступен, а когда нет, предупреждая, таким образом, повторение подобных ляпов. Получалось, что за один оборот, длящийся около полутора минут, у нас было около минуты связи и тридцать секунд тишины.
– Как часто синхронизировать? – уточнил я у Бориса.
– Раз в сутки или в любое время по моему приказу.
– Совсем уж в любое время не получится, у нас на каждом витке есть полминуты тени.
– Ты за меня так не беспокойся, – он недовольно покосился на меня, – я законы физики знаю.
– Вас понял! – я поспешил вернуться к работе. Похоже, что лучшим рецептом общения с Борисом было: больше дела, меньше разговоров. Надо брать пример с Гильгамеша.
Еще я организовал в системе дополнительный аккаунт, чтобы иметь возможность подключаться к ней со своего планшета. Теперь я мог выполнять практически всю свою работу, находясь в любом месте корабля. Хоть лежа на диване в своей каюте. Однако, чтобы избежать упреков в лености, капитану я решил пока что ничего не сообщать. Это ведь моя кухня, и его она не касается.
Вскоре та часть работы, которую можно было выполнить с рабочего терминала, была закончена, и мне пришлось выковырнуть свой зад из кресла и немного побегать. Надо было еще проверить пожарные датчики и настроить уровень громкости на всех видеокамерах, а для этого требовалось все их обойти и перед каждой сказать несколько слов. Покончив с жилым уровнем, я вытянулся по стойке «смирно» рядом с Борисом.
– Разрешите обратиться!
– Чего тебе?
– Для проверки оборудования мне требуется попасть на стыковочный и реакторный уровни.
– Валяй! – отмахнулся капитан, но увидев, что я не спешу уходить, снова повернулся ко мне, – что еще не так?
– Если честно, то я не знаю, как это сделать.
– Ну ты даешь! – хохотнул Борис и нажал кнопку на интеркоме, – Жан! – Que desirez-vous?
– Прокати-ка нашего юнгу на лифте, а то он один боится.
– Ладно.
– Вообще-то я не боюсь, просто… – попытался оправдаться я, но Борис меня перебил:
– Отставить разговоры! К лифту шагом марш! Жан, забери его.
– Пошли парень, – долговязый повар протянул ко мне руку.
– И бормоталку не забудь! – донеслось нам вслед.
– Чего-чего? – я по-прежнему не очень хорошо ориентировался в местном сленге.
– Рацию! – Жан схватил меня за рукав и вытащил в коридор, – не везде же интеркомы на стенах развешаны.
Пока мы ждали лифт, он достал из стенного шкафчика, расположенного рядом с дверью в шахту, небольшую потертую рацию с белой цифрой «4» и вручил мне.
– Вот, держи. Бери ее с собой каждый раз, когда покидаешь жилой уровень. При возвращении вешай ее обратно в шкафчик, чтобы заряжалась, а то они у нас старенькие, аккумулятора надолго не хватает. Если надо кого-нибудь вызвать, – Жан указал на цифровую клавиатуру, – то Боров у нас первый, Гильгамеш – второй, а я, соответственно, третий. Ноль – общий вызов. Все ясно?
– Вполне.
– Вот и чудненько, – огонек возле двери загорелся зеленым, – заходи.
Я открыл люк и шагнул в довольно просторную кабину, со стен которой свисали многочисленные крепежные ремни, предназначенные для фиксации перевозимых грузов. На панели управления здесь имелось всего две кнопки.
Ознакомительная версия.
