— Аааа! — закричал он. — И они бросились вниз, как летающие обезьяны, знаешь. Кар-кар! Кар-кар!
Стоя за стойкой и протирая стакан чайным полотенцем, мистер Карстейрс покачал головой.
— Майор вас не беспокоит?
— Нет, — улыбаясь, сказал Доктор. — Нисколько.
— Еще один, мистер Карстейрс, будьте добры, — перебил майор, делая здоровенный глоток из своего стакана и затем поднимая его.
Когда мистер Карстейрс налил майору другой стакан, пожилой мужчина повернулся к Доктору и протянул руку.
— Я ужасно извиняюсь, старина, — сказал он; его усы дергались из стороны в сторону, когда он говорил. — Но я не совсем расслышал ваше имя.
— Я Доктор, — сказал Доктор, пожимая его руку. — А вы — майор?
Майор кивнул.
— Да, — сказал он. Затем он наклонился ближе и заговорил тихим тоном: — Хотя я на самом деле не майор, знаете.
— Правда? — улыбаясь, сказал Доктор. — Что ж, какое совпадение.
Мистер Карстейрс дал майору бренди и бросил взгляд на Доктора. Доктор все еще чувствовал явное недоверие владельца гостиницы.
— Ну, Доктор, — наконец сказал мистер Карстейрс. — Вы посетите завтра Цветочное Шоу?
Доктор наклонил голову из стороны в сторону, словно обдумывая.
— Возможно, — ответил он и добавил: — Зависит от того, смогу ли я достать билет. А вы?
— О, нет, — сказал мистер Карстейрс. — Мы слишком заняты для этого.
Доктор осмотрел бар, который был пуст, за исключением его самого, майора и мистера Карстейрса.
— Правда? — сказал он. — Правда? Кажется, ужасно тихо. Учитывая, что Цветочное Шоу начинается завтра, я имею в виду.
Глаза мистера Карстейрса встретились с глазами Доктора, и он быстро кивнул.
— Да, что ж, — сказал он. — Бизнес идет немного медленнее, чем ожидалось, но я уверен, что все изменится.
Доктор кивнул, делая глоточек своего напитка.
— Хотя, я должен сказать, — сказал он, — Мне несколько любопытно, что привело вас и миссис Карстейрс сюда в первую очередь.
Мистер Карстейрс потряс головой, как если бы этот вопрос был оскорблением, нервно смеясь.
— Вы очень скоры на вопросы, не так ли? — спросил он.
— Простите, если любопытничаю, — сказал Доктор. — Сейчас это просто Земля… Начало двадцать шестого века… Вскоре ожидают Третью Эпоху Возрождения, если я не ошибаюсь. Театр Номогана? Потолки Палаты Ра? Симаринский оркестр? Я хочу сказать… Все об этом говорят, и будут говорить о них веками, и все-таки вы здесь… Здесь… На «Челси 426».
— Да, — сказал мистер Карстейрс. — Земля, разумеется, очень космополитична. Чуть более космополитична, чем надо, если вы понимаете, о чем я.
Улыбка Доктора исчезла. Он слишком хорошо понял все, что это значило.
— Хорошо, — сказал он, встав со своего стула. — Что ж… Я вправду должен спешить. Все это волнение Цветочного Шоу, с которым с нетерпением ждешь завтра.
— Совершенно верно, — сказал мистер Карстейрс, выдавливая сжатую улыбку. — Доброй ночи, Доктор.
— Доброй ночи.
— Да… Доброй ночи! — невнятно сказал майор. — Всегда сплю с пистолетом под подушкой, знаете. Никогда не знаешь, когда какая-нибудь свинья перережет тебе ночью горло!
— Доброй ночи, майор, — сказал Доктор, еще раз улыбнувшись.
Когда Доктор покинул бар, майор поднял стакан к своим губам и сделал еще один глоток.
— Все тот же старый «Гранд Отель», — сказал он. — Люди приходят, люди уходят. Никогда ничего не происходит.
— Мистер Пембертон, — сказал Уоллес, когда он и мистер Пембертон подошли к входу Кислородных Садов, — вы уверены, что все хорошо? С профессором Уилберфорсом, я имею в виду? Есть люди, которые платят хорошие деньги за билеты, чтобы увидеть Цветочное Шоу.
— Конечно, хорошо, мальчик, конечно хорошо, — ответил мистер Пембертон. — Мне удалось получить на руки двенадцать новых термометров для него только в прошлом месяце. Он спросил, может ли он как-нибудь меня отблагодарить, после того, как заплатит нам неплохие деньги, конечно, и я сказал, что не отказался бы взглянуть на шоу, когда приезжие не загромождают место и не делают его неопрятным.
— О, да.
— И я спросил: «Не возражаете, если я приведу мальчика?», и он сказал: «Вовсе нет». И вот мы здесь.
Когда они достигли входа, охранник кивнул мистеру Пембертону и заговорил по рации. Секундами позже профессор Уилберфорс приветствовал его.
— А, мистер Пембертон! — сказал Уилберфорс. — А это, должно быть, Уоллес. Входите. Все готово к завтрашнему утру. Caeruliflora Saturnalis этим вечером выглядит особенно блистательно, я должен сказать.
Уоллес и мистер Пембертон последовали за профессором в Кислородные Сады, вниз по темному и узкому металлическому коридору и вышли в саму главную комнату.
У Уоллеса не могло не перехватить дыхание от вида масштаба растений. Когда он слышал все эти разговоры о Цветочном Шоу, он представлял очень маленькие вещи вроде тех, которые выращивала в горшках за домом его мать, но не гигантское создание, которое возвышалось сейчас над ними.
— Ну, — сказал профессор Уилберфорс, улыбаясь Уоллесу, — что ты думаешь?
— Да, сэр, — сказал Уоллес, с воодушевлением кивая. — Очень впечатляет, сэр.
— Как видишь, — продолжил Уилберфорс, — они пришли во всех формах и размерах, от нашего самого большого образца и вплоть до маленьких кустов здесь.
Он указал жестом на клумбу, засаженную от начала до конца рядами таких же экзотических синих цветов.
— У них изысканный аромат, — сказал профессор Уилберфорс. — Может быть, ты захочешь его попробовать?
Уоллес перевел взгляд с профессора на Пембертона и нахмурился.
— Иди и понюхай его, мальчик, — сказал мистер Пембертон.
Уоллес нервно кивнул и шагнул немного ближе к клумбе. Он наклонился над ее наружным краем к одному из цветков и вдохнул. Он не был по-настоящему уверен, о чем говорил профессор; он ничего не чувствовал.
