— Нельзя не принимать т’кайцев всерьез, — предостерег вождя З’Йон. Ему тоже пришлось повысить голос. В’Зек почувствовал, как его говорящие глаза сокращаются, собираясь спрятаться в панцирь. На этот раз с неба шло не тонкое гудение, а настоящий рев. Он становился громче, и громче, и ГРОМЧЕ! Под действием этого грохота ноги В’Зека подогнулись, как если бы к его панцирю привязали тяжелый груз.
З’Йон указал клешней в небо. В’Зек повернул говорящий глаз. На небе появилось нечто необычное. Сначала показалось, что это просто яркая серебристая точка, похожая на звезду. Но точка продолжала увеличиваться с ужасающей быстротой, превратившись сначала в сияющий апельсин, потом в мяч. А затем вождь внезапно осознал, что это металлическое сооружение несется прямо на него. Неудивительно, что его ноги сгибались!
В’Зек больше не слышал шума, а ощущал его как вибрацию, которая, как казалось отважному вождю, пытается вытряхнуть его тело из панциря. Он снова взглянул вверх, следя одним глазом, не обрушится ли на него небесное сооружение. Не раздавит ли его? Нет, похоже, оно не собиралось это делать.
Рев продолжал нарастать даже после того, как ужасный предмет опустился на землю напротив столпившихся м’саков. Внезапно все стихло. Казалось, что тишина причиняет такую же боль, как и недавний адский шум.
— Мягкотелые! — истерично заорал, а точнее, заскрежетал З’Йон.
В’Зеку было интересно, как долго шаман собирается так вопить.
— Ну что там с ними?! — нетерпеливо спросил он, чувствуя, как его собственный голос медью отзывается в барабанной перепонке.
— Это их корабль, — ответил З’Йон.
— Ну и что, кому это интересно? — проворчал в ответ вождь.
Теперь, когда проклятый шум утих, В’Зек обрел способность размышлять. И первое, о чем он подумал, была его армия.
Обернувшись и бросив взгляд поверх своего туловища и хвоста, он в бешенстве свистнул. Его армия, его драгоценная, непобедимая армия обратилась в бегство. Воины в панике мчались во всех направлениях.
— Назад! — взревел он. Он решил прибегнуть к единственной уловке, которая давала хоть крошечный шанс повернуть воинов обратно.
— Пленные убегают с нашей добычей! — Он быстро повернул говорящие глаза туда, где, казалось, уже никого не осталось, и убедился, что не солгал: пленные Ц’Лара и других городов драпали во все стороны, взвалив корзинки с добром на панцири или зажав их в клешнях. В’Зек бросился за первым попавшимся беглецом и со всего маху опустил на него свой боевой топор, пробив бедняге панцирь. Из тела во все стороны брызнула жидкость. Пленный упал. После чего В’Зек убил одного из своих убегавших солдат.
Вождь встал на задние ноги. Затем, подняв боевой топор, с которого стекала жидкость, крикнул:
— Собирайтесь! Объединяйтесь!
Несколько офицеров подхватили его призыв. В’Зек сразил еще одного дезертира. Паника среди воинов начала затихать. Своего господина они боялись уже долгие годы, а неизвестного предмета, свалившегося с неба, только несколько мгновений.
В это время голос, еще более громкий, чем его, раздался из небесного предмета. На рокочущем т’кайском диалекте он произнес:
— Убирайтесь! Покиньте эту землю! Уходите прочь!
В’Зек понял все достаточно хорошо. Большинство его солдат тоже до некоторой степени поняли, о чем идет речь: языки м’саков и южан были родственными. Вождь подумал, что, заговорив, небесный предмет совершил ошибку. Оставайся он молчаливым и угрожающим, В’Зеку было бы гораздо труднее справиться с ним. А теперь…
— Это обман! — закричал он. — Проклятые т’кайцы пытаются заставить нас отступить, не сразившись с нами!
— Похоже, они дело говорят! — крикнул один из убегавших ранее солдат. Парень находился довольно далеко от вождя, чтобы тот мог схватить и убить его. В’Зек должен был противопоставить малознакомой технике силу убеждения. Однако он не спасовал и завопил во всю мощь:
— Он не причинил нам вреда! Не зная, что вас можно запугать шумом! Разве вы убегали от грома и молнии?
— Неплохо, — заметил З’Йон, стоявший рядом с вождем. Затем шаман тоже повысил голос: — Это все, на что способны т’кайцы. Вам, воинам, должно быть стыдно. Наш повелитель прав: хорошая гроза у нас дома более опасна, чем этот большой кусок металла. Беспокоиться будем тогда, когда он ударит нас. А до этих пор мы видим, что он лишь способен выпускать слишком много ветра.
Затем, повернувшись в сторону В’Зека, тихо добавил:
— Если он поразит нас, то, боюсь, нам уже не придется ни о чем беспокоиться.
Только вождь услышал эти его слова; З’Йон знал, что делал.
Попытка летающего предмета произвести нечто большее, чем устрашающий шум, провалилась. К тому же укоренившаяся дисциплина и боязнь воинов потерять награбленное добро сделали свое дело. В’Зеку хоть и не сразу, но удалось одержать победу в этот день. М’саки вернули обратно большую часть пленных и трофеев. Они перестроились и, обойдя сооружение, упавшее с неба, возобновили свое движение на юг.
В’Зек хотел отомстить небесному предмету за то, что чуть было не поплатился из-за него всей военной кампанией. Вождь направил к нему отряд, вооруженный алебардами. Данный вид оружия как нельзя более подходил для того, чтобы расколоть твердую оболочку небесного предмета. В’Зеку очень хотелось самому увидеть, что его воины сделают с этой светящейся металлической шкурой.
Но подобного В’Зек не испытывал ни разу. Небесный предмет испустил пронзительный звук такой мощи, что вождь, находясь довольно далеко от него, содрогнувшись от боли, втянул говорящие глаза. Воины, бросив оружие, в панике бежали. Большая часть вернулась к своим отрядам, но двое помчались прямо к шаману. З’Йон был главным целителем в армии. З’Йон осмотрел их, дал целебный бальзам и отправил восвояси. Когда он вновь обернулся к вождю, В’Зек по его растерянному виду понял, что случилась беда.
— Бальзам, конечно, облегчит их страдания, но не больше. Их барабанные перепонки разорваны.
— Они лишились слуха? — В’Зек бросил на летающее сооружение злобный взгляд. Теперь ему только и оставалось, что бросать злобные взгляды. Раз эта штука становится опасной, если ее потревожить, то он не будет ее провоцировать. У него есть дела поважнее мести, Т’Каи завоевана лишь наполовину. Но как только конфедерация будет разбита, успокаивал он себя, мягкотелые или любой, кто прячется в этом сооружении, заплатят за попытку расстроить его планы. И еще он, не без удовольствия, думал о том, на сколько дней продлит жизнь принца К’Седа прежде, чем позволит ему умереть.
