– Ну… я знаю, что они перестали быть столицами.
– Кроме Парижа. Как говорят, Париж вечен. Чейз, на Земле всегда наблюдалась большая проблема: людей было больше, чем ресурсов. Всегда, начиная с Индустриальной эпохи. Из-за перенаселения кто-то постоянно голодает, где-то возникают эпидемии. В тяжелые времена ухудшаются межнациональные отношения, власти нервничают, начинают закручивать гайки, покушаются на личную свободу. Чего там всегда хватало, так это диктаторов. Старые привычки, старая вражда, старые взгляды передаются из поколения в поколение, и от них невозможно избавиться. Сегодня население планеты составляет около восьми миллиардов. Когда улетели марголиане, землян было в два раза с лишним больше. Представляете, как они жили?
– Значит, – спросила я, – марголиан угнетали и они хотели найти место, где могли бы прокормить своих детей?
– Нет. Они находились на другом конце социальной лестницы. В основном это были интеллектуалы, которым доставалась часть общественного богатства. Но они не выносили отравленной атмосферы – отравленной как в физическом, так и в нравственном смысле. Марголианский диктатор, теократ по имени Карвалья, выглядел относительно безобидным по сравнению с другими, но все равно оставался диктатором. Пресса, школы, церкви – все было у него под контролем. Либо ты посещал церковь, либо нес наказание. Школы превратились в фабрики, производящие безмозглых роботов, которым вдалбливались догмы.
– Трудно поверить, чтобы люди согласились так жить.
– Их учили серьезно относиться к власти. При Карвалье происходило вот что: если ты не делал того, что тебе приказывали, то просто исчезал.
– Теперь понимаю, почему им хотелось оттуда убраться.
– Их возглавлял Гарри Уильямс.
Это имя, судя по всему, мне тоже полагалось знать.
– Прошу прощения?
– Он был медиамагнатом, давно связанным с различными общественно-политическими движениями. Уильямс пытался помочь голодающим детям, боролся за то, чтобы сделать медицинскую помощь общедоступной. Неприятности у него начались, когда он взялся за систему образования.
– Что случилось?
– Властям не понравилась его главная идея: детям следует внушать, что все нужно подвергать сомнению.
– Вот как?
– Его обвинили в отсутствии патриотизма.
– Неудивительно.
– И объявили атеистом.
– А он им был?
– Он был агностиком. Ничем не лучше.
– В подобном обществе – пожалуй, да. Вы говорили о теократии?
– Да. Глава государства фактически являлся главой церкви.
– Что стало с Уильямсом?
– Пятнадцать лет тюрьмы или семнадцать, по другим источникам. Его казнили бы, но вмешались влиятельные друзья.
– Значит, он вышел на свободу?
– Да, вышел. Но, находясь в заключении, он решил, что нужно действовать. О революции не могло быть и речи: оставалось только бегство. «Джозеф Марголис был прав, – объявил он на встрече со своими сторонниками. – Мы никогда ничего не сможем изменить».
– Как я понимаю, они назвали себя в честь этого Джозефа Марголиса?
– Верно.
– Кто это?
– Британский премьер-министр. Герой и, видимо, отчасти философ.
– В чем же он был прав?
– В том, что коммуникационные технологии легко могут привести к порабощению и что сохранять личную свободу очень трудно. Он любил повторять слова Бенджамина Франклина, обращенные к американскому народу: «Мы дали вам республику. Теперь посмотрим, сумеете ли вы ее сохранить».
Поняв, что имя Франклина мне тоже незнакомо, он улыбнулся и попытался дать объяснение, но я перехватила инициативу:
– В то время еще не было колоний?
– Только две, и притом небольшие. Обе находились под контролем родной планеты. Независимых колоний не было.
– И правительство согласилось?
– Более того: оно предложило помощь. – Он посмотрел в окно, на океан. – Мол, смутьянам туда и дорога. Но в этом случае власти узнали бы о местоположении колонии, а Уильямсу хотелось выйти из-под их надзора. Им пришлось действовать самостоятельно, ему и тем, кто с ним был.
– Это невозможно, – сказала я.
– Некоторые марголиане тоже так думали. Но он убедил их, что стоит попытаться. Они верили, что смогут создать новый Эдем, новый дом для человечества, который станет символом свободы и безопасности. Создать идеальное место для жизни.
– Такие попытки предпринимались неоднократно, – заметила я.
– Предпринимались, – кивнул он. – Так или иначе, они были готовы на все. Они послали людей на поиски подходящей планеты, а когда нашли, сохранили ее местонахождение в тайне. Затем купили два корабля и отправились туда. Пять тысяч человек.
– Просто невероятно.
– Гарри полетел с последней группой, через четыре с лишним года после отлета с Земли первых марголиан. Если верить источникам, он заявил журналистам, что в месте назначения их не найдет даже Бог.
Официант вновь наполнил наши бокалы.
– И никто их не нашел, – проговорила я.
– Нет. Насколько мне известно.
Алекс по натуре достаточно невозмутим: оказавшись в горящем доме, он, скорее всего, посоветовал бы всем как можно быстрее выйти на улицу. Поэтому, узнав, что чашка имеет непосредственное отношение к знаменитому кораблю и столь же знаменитой загадке, он не стал радостно скакать по офису. Но я все же заметила, как его карие глаза удовлетворенно вспыхнули.
– Джейкоб, – обратился он к искину.
Джейкоб ответил несколькими величественными тактами из Восьмой симфонии Перригрина. Под эту музыку в симуляциях обычно появляются героические персонажи. Алекс велел ему заткнуться.
– Чем могу помочь? – спросил Джейкоб самым глубоким баритоном, какой только мог изобразить.
Алекс закатил глаза:
– Джейкоб, нам хотелось бы получить сведения о любых артефактах с двух кораблей, которые имеют отношение к марголианам, – «Искателя» и «Бремерхафена». Есть ли они сейчас на рынке? И появлялись ли в прошлом?
– Вещи достаточно старые, – заметил Джейкоб. – Потребуется время.
С минуту мы с Алексом болтали о всяких пустяках, затем раздался голос Джейкоба:
– Не вижу ничего, хоть как-то связанного с тем или другим кораблем. Имеются шесть предметов, однозначно связанных с марголианами. И много таких, которые могут быть с ними связаны.
– Перечисли, пожалуйста, те, о которых есть точные сведения.
– Какое-то устройство связи. Авторучка с выгравированным именем Джейза Дао-Ки. Дао-Ки был выдающимся членом группы и немало способствовал успеху общего дела. Настенная табличка с благодарностью марголианам от организации, занимавшейся помощью малоимущим. Значок с их названием и символом в виде факела. Портрет самого Гарри Уильямса. Экземпляр «Дороги славы», подписанный автором, Кей Уоллис. Книга повествует о том, как они готовили экспедицию. Подпись выцвела, но ее можно разобрать в ультрафиолетовых лучах. Эти шесть предметов – единственное, что осталось после марголиан на Земле.
– Кто такая Кей Уоллис? – спросил Алекс.
– Одна из основателей организации, первой вставшая на ее защиту, когда люди начали осмеивать. Точных сведений нет, но, похоже, Уоллис умерла незадолго до полета последнего корабля с колонистами. Землю она так и не покинула. – Джейкоб сделал паузу: возможно, он ожидал комментариев, но их не последовало. – В «Дороге славы» Уоллис изложила свои возражения против различных аспектов правительственной политики. В основном она говорит о том, что каждое поколение подвергается воздействию ряда идеологий, подавляющих независимое мышление и способствующих возникновению вражды между людьми. Дальше Уоллис объясняет, что нужно сделать: поставить под контроль религиозные группы, передать власть профессионалам, признать благотворность плюрализма мнений, поставить всех в равные условия, чтобы никто не чувствовал себя ущемленным.
– Если в американском обществе – это ведь было в Америке? – царили столь деспотичные нравы, как ей вообще удалось опубликовать свою книгу?
– Книгу опубликовали в Китае, – сказал Джейкоб. – В одном из последних оплотов демократии на планете.
– По-моему, марголиане не так уж страдали от ущемления их прав, – заметила я.
Алекс прищурился:
– Они располагали кое-какими ресурсами. Но если человека лишают свободы действий, он действительно чувствует себя ущемленным. – Он что-то записал в блокноте. – Поговорим об артефактах.
Он запросил данные о суммах, выплаченных за каждый из шести марголианских предметов при последней смене владельца. Джейкоб сообщил, что две сделки были совершены тайно, и распечатал данные по остальным четырем.
– Неплохо, – вздохнул Алекс.
И правда: цена авторучки Дао-Ки равна моему жалованью за несколько лет, а ведь я хорошо зарабатывала. Остальные суммы были еще выше.
Алекс удовлетворенно потер руки:
– Ладно. Прежде чем эти сведения станут общеизвестными, ей придется предоставить нам документы на собственность.
