обитаема, так как один из наших космолетов, проходя рядом с барьером, однажды принял радиограмму. Сообщение было внятным и разборчивым, поэтому вполне возможно, что его передавали потомки другого земного экипажа, из которого развилась враждебная сейчас цивилизация. Это было довольно-таки грубое предупреждение: не преодолевайте барьер! Тем не менее, если вы направитесь к Эльссену, имейте в виду, что в эту систему входит четырнадцать планет, и некоторые должны быть пригодными для жизни. Кроме того, мы можем передать вам чертежи нашего оружия… – Он улыбнулся. – Разумеется, эти чертежи будут находиться в кофре, который невозможно открыть, не уничтожив их, до истечения разумного срока.
– Вы зря не доверяете нам, – сказал я. – Мы готовы сообщить вам все полезные сведения о нашем собственном оружии… безотлагательно!
– Вы можете себе это позволить! Завоевание Тилии дорого вам обойдется, но у вас это получится, тогда как мы не смогли бы завоевать Землю даже при помощи вашего оружия. Вы слишком сильны, слишком многочисленны. Все же спасибо за доверие: я принимаю ваше предложение. И если позднее мы научимся совершать межзвездные путешествия, землян всегда будут принимать на Тилии как друзей… конечно, при условии, что они придут с миром! Могу я, тот, кто дает вам так мало, попросить у вас еще кое-что?
– Просите.
– Я хотел бы получить копии ваших технических трудов и тех литературных произведений, которые наши предки не смогли взять в звездолет.
– Вы их получите в самое ближайшее время.
– Раз уж мы сегодня столь щедры – вы, конечно же, в большей степени, нежели я! – позвольте мне попытаться хоть как-то ответить на ваш бесценный подарок. В придачу к копиям наших технических и литературных трудов, которые не идут ни в какое сравнение с вашими, я хотел бы выделить вам – разумеется, с вашего согласия – нескольких офицеров, искушенных в космических сражениях. Я знаю, шансов вернуться на Тилию у них будет не много, поэтому они возьмут с собой семьи. Не отказывайтесь, полагаю, их помощь не будет лишней. Милонас может командовать ими.
Я перевел взгляд на офицера. Сделав шаг вперед, он с блестящими от слез глазами пробормотал:
– Ваша светлость, я не смел и надеяться!..
– Неужели вы согласитесь покинуть вашу родную планету, быть может, даже навсегда? – спросил Кельбик.
– Я был капитаном того звездолета, который принял неподалеку от барьера сообщение этих других. Оно было не слишком приятным для нас, и я не прочь нанести визит вежливости тем, кто его отправил. И потом, кое-что из нашего вчерашнего разговора заставляет меня полагать, что вы скоро решите проблему межзвездных полетов. Или я ошибаюсь? Впрочем, какая разница!..
Я взглянул на Кельбика, затем быстро принял решение:
– Хорошо. Мы согласны. Но друзья познаются в беде, и пока Венера и Земля будут вставать на другой курс, а это займет примерно два месяца, мы поможем вам в борьбе против триисов. Наши экипажи получат в ней необходимый опыт, если то, чего вы опасаетесь, – правда.
– Благодарю вас. Что ж, господа, тогда, наверное, до свидания. Кириос Милонас займется практическими деталями.
Прежде чем мы вышли, этот выдающийся человек принялся раздавать указания.
Следующие несколько дней прошли в совещаниях с военачальниками, затем мы вернулись на «Клинган», ожидавший нас в космосе.
Совет без особых проблем утвердил принятые мной обязательства, и под влиянием крупных геокосмосов Земля и Венера изменили свою траекторию. Несмотря на мои опасения, народ безропотно поддержал Совет, когда узнал, что в противном случае нам грозит война с такими же людьми, как мы сами.
Ни Кельбик, ни я не участвовали в войне против триисов. Сразу же по возвращении на Землю Кельбик заперся в нашей лаборатории, чтобы проверить идею, возникшую у него на Тилии. Спустя неделю он вызвал меня, и, так как все шло лучше некуда, я на несколько дней передал свои полномочия Гелину.
Я застал Кельбика за большим деревянным столом – он ненавидел столы из металла или пластмассы, – на котором в беспорядке громоздились стопки листов, сплошь покрытых его тонким, капризным почерком. Он выбрал одну такую стопку и протянул мне:
– Прочти и скажи, что ты об этом думаешь.
Я взял бумаги, присел на край стола и погрузился в чтение. По истечении некоторого времени я придвинул к столу гораздо более удобный стул и, взяв лист чистой бумаги, принялся покрывать его собственными расчетами. Мне трудно было уследить за мыслью Кельбика, и если бы он не научил меня своему особому методу анализа, я бы с этим никогда не справился. Даже в тот день эта работа оказалась нелегкой, и прошло несколько часов, прежде чем я довел ее до конца.
Я с удивлением посмотрел на друга:
– Но послушай, Кельбик, ты же развиваешь новую теорию времени. И весьма соблазнительную! Эта концепция времени как поляризованного потока четвертого измерения, она же… Клянусь Гриоком, твое уравнение имеет обратную силу! А это означает…
– Что во времени можно путешествовать. Да. Но это не ново. На такую возможность, если верить нашему другу-археологу Люки, указывал еще до темных веков, а может, даже до ледниковых периодов некий физик по фамилии Уэрс или Уэллс, чье имя иногда упоминается в хрониках прорицателя Килна. Порой я даже задаюсь вопросом, не легенда ли это – в противном случае он бы обосновал свою теорию. Однако это возможно сделать, только опираясь на фундаментальные уравнения космомагнетизма!
– Хм, но кто знает, чего достигли люди первой цивилизации? В конце концов, они колонизировали Марс и добрались до Венеры! А может, это было всего лишь ни на чем не основанное предвидение. Но подожди… Теперь это уравнение кажется мне знакомым. Ну конечно, это формула распространения волн Хека, только чуть более сложная, потому что временной фактор здесь имеет четыре измерения, а не одно. Вот почему они распространяются быстрее света в континууме более сложного порядка, нежели наше пространство. Поздравляю, Кельбик! Это великое открытие. Но как ты понял, от чего следует отталкиваться?
– Разве ты не узнал на второй марсианской фотографии тилийский город Рхен?
Я смотрел на него в недоумении.
– Тут нет ничего сложного. Этот город существует не более трехсот лет. Марсиане же исчезли в незапамятные времена, задолго до появления на Марсе наших предков первой цивилизации. Следовательно, чтобы сделать фотографию того, что возникнет через сотни тысяч или миллионов лет, нужно совершить путешествие во времени, в будущее. Как бы то ни было, марсианский звездолет не мог посетить Тилию из-за барьера. Не мог он этого сделать и через гиперпространство, потому что не нашел бы дороги обратно. Однако на их звездолете мы обнаружили гиперпространственную установку!
