- уточнила я глухо.
- Нет, - отозвался миранец, - и мы не будем использовать его против тебя. Скорее, Ликон сделает все, чтобы его оспорить. Просто знай, что у властей есть вполне официальный рычаг давления. Не думаю, что они опустятся до шантажа, но могут знатно помотать тебе и нам нервы, если мы не сделаем так, как они хотят...
- Миран защищает и уважает женщин, - выплюнула я, - ну да, ну конечно...
- Я против такого подхода, - сообщил Николас, - и решил, что тебе стоит знать...
- А другие... знают?
Миранец осторожно поднял мой подбородок, заставляя упереться взглядом в его лицо.
- Пока нет. Можешь потом сама нам обо всем рассказать, когда будешь готова. В любом случае это ничего не изменит. Твое прошлое нас никаким образом не касается.
- Хорошо, - кивнула я и тяжело вздохнула. О, космос, как выбраться из всего этого с наименьшими потерями, - я.... постараюсь убедить Ию, Киру и Марию в том, чтобы они согласились на условия властей. Просто потому, что понимаю, что иначе мы только все усугубим и все равно ничего не изменим. Если выбирать между тюрьмой на Зитаре и свободой на Миране, пусть и на таких условиях, лично я выберу второй вариант. Хотя бы ради дочери.
- Спасибо, - улыбнулся мужчина, - поверь, ты не разочаруешься. Мы сделаем все, чтобы...
- Оставим это пока, - я отстранилась, и Николас спокойно меня отпустил. Сердце еще колотилось, и было непонятно, какие точно эмоции сейчас главенствуют в моей душе.
- Как скажешь, - миранец словно сам снова потянулся навстречу, но вовремя остановился, продолжая прожигать меня взглядом, от которого меня снова бросило в жар. Я держалась из последних сил, чтобы снова не прижаться к нему, потому что те ощущения от объятий, которые я испытала... Несмотря на этот непростой разговор, я ловила себя на том, как же мне все-таки рядом с Ником хорошо. О, Полия, похоже, принуждение властей только с первого взгляда выглядит таковым. Где-то в глубине себя, ты не хочешь этому противиться... Хотя разум и говорит, что с тобой и твоими подругами поступают неправильно.
- Пойдем работать, - я отмахнулась от навязчивых мыслей и передернула плечами.
- Пойдем, - Николас как-то слишком спешно развернулся и быстрым шагом пошел в сторону выхода из отсека для медперсонала.
Планета Миран, военный медцентр Бригстана
Кира Разина
У створок отсека, в котором находился папа, я замерла и сделала глубокий вдох. Двое миранских военных андроидов, стоящих с обоих сторон от входа, синхронно сделали шаг в сторону, ободряюще мне кивнув и ничего не спросив.
О, космос, неужели, после стольких событий, тревог и переживаний я наконец-то увижу отца вживую. Неужели я смогу взять его за руку, как в детстве, и снова почувствовать, что в этом мире есть кто-то, кто любит меня безоговорочно и несмотря ни на что. Было страшно знать, что папа меня не увидит и не обнимет в ответ. Что медики до сих пор не понимают, как ему помочь и чем лечить. Что в любой момент я могу потерять самого близкого разумного в этой галактике, и у него даже не будет возможности со мной попрощаться. Нет, не стоит об этом думать. Папа выживет и придет в себя. По-другому просто не может быть. Главное — верить в хороший исход.
В отсеке пахло средствами для дезинфекции. Я сделала несколько несмелых шагов к капсуле, стоящей посередине помещения, и снова замерла. Потерла глаза, которые неумолимо щипало, и сжала дрожащие руки в кулаки, чтобы немного успокоиться.
Еще несколько шагов.
- Нельзя ли открыть капсулу? - спросила я медицинского андроида не поворачиваясь.
- Запрещено, - ответил мне искусственный голос.
Что же. Даже дотронуться до папы я пока не смогу.
Лицо отца под прозрачной крышкой регенера казалось умиротворенным и спокойным. Он медленно дышал, а медицинский комм возле капсулы мерно гудел в такт его дыханию. Папино лицо выглядело осунувшимся и бледным, а под его глазами залегли глубокие тени, поэтому сейчас он казался старше, словно с нашей последней встречи прошло сразу несколько лет.
- Привет, пап, - сказала я тихо, осторожно кладя ладонь на холодный пластик, - я тебя нашла.
Другой рукой я сжала кулон из электрума, который повесила на шею. Сжала так, что ладонь впилась в края серебряного круга, но боли я почти не чувствовала.
На мгновение показалось, что ресницы отца дрогнули, а его дыхание стало тяжелее и громче.
- Ты не представляешь, сколько всего случилось, пока мы были в разлуке, - продолжила, щуря глаза от накативших слез, - я.... я знаю, что ты не хотел меня бросать и подвергать опасности. Знаю, что тебя подставили и ты ни в чем не виноват.
Я громко шмыгнула носом и с силой стукнула по крышке капсулы, ощущая свое бессилие и беспомощность оттого, что ничем не могу помочь отцу.
- Я пыталась убедить их в твоей непричастности, - я с силой сжала зубы, так как угнетающие душу эмоции сменились гневом на несправедливость, с которой мы стакнулись на Зитаре, - я хотела бороться, но никто меня не слушал и не хотел слышать. Я пыталась во всем разобраться.... Я... Я не смогла, папа, я сдалась и сбежала... - мой голос охрип, а в висках нарастало давление - я ничего не смогла сделать.
Лицо отца оставалось спокойным и бледным. Казалось, что он просто спит и в любой момент может открыть глаза.
- Я просто хочу попросить тебя, - сказала я тихо, - живи. Дождись, пока миранские ученые поймут, что за дрянь тебе дали и смогут найти антидот. Пожалуйста, только держись. Только.... не умирай. А я буду рядом с тобой. Останусь на Миране и пойду на их условия, какими бы они ни были, лишь бы дождаться твоего выздоровления. Я очень тебя люблю. Я... - я снова всхлипнула и прислонилась лбом к крышке. Эмоции очень редко брали надо мной верх, но в этот момент я почувствовала себя настолько слабой, что сил сопротивляться слезам просто не осталось.
На плечах появилась тяжесть чужих рук. Я даже не сразу среагировала на это, просто вздрогнула всем телом и застыла.
- Все будет хорошо, Кира. Твой отец обязательно выздоровеет, - раздался у уха голос Милана Икзона.
- Что ты здесь делаешь? - прохрипела я, ладонью вытирая
