Эти слова вызвали очередной шок у Тревим. Новый спазм был так силен, что ее не до конца восстановленное сердце еле выдержало. По левой руке от плеча вниз прокатилась волна физической, биологической боли – такой боли Тревим не чувствовала уже несколько десятков лет.
Она тихо застонала. Другой пытался успокоить ее, но та «обработка», которой подвергались все сотрудники Аппарата, представляла собой неотвратимую, несокрушимую силу, и эта сила ураганом бушевала в каждой клетке тела Тревим. Такая реакция за века служения престолу отложилась в ее организме, словно осадок минеральных солей. Эти спазмы, эта боль служили чем-то вроде кляпа, мешавшего аппаратчикам выболтать Тайну.
И вот теперь эту боль использовали против нее.
Тревим сглотнула скопившуюся во рту слюну и заставила себя поверить в следующие свои слова:
– Вы блефуете, Зай. Вы ничего не знаете.
– Мертвые умирают, адепт Тревим.
– Молчать! – взвизгнула она, и все у нее перед глазами заволокло алой пеленой. У нее внутри что-то отвратительно зашевелилось. Казалось, на миг Другой собрался ее покинуть, он словно бы отдернул свои волоконца, испугавшись столь бурной реакции.
Адепт Тревим более или менее сносно понимала, какие научные наработки лежат в основе чудесного действия симбианта. Способность Другого исцелять и сохранять требовала абсолютной покорности от тела. Пресловутое спокойствие почтенных мертвых было средством для того, чтобы разум и тело не отторгали действие симбианта, рассчитанное на поддержание жизни. Эмоциональная холодность бессмертных являлась не просто неким духовным достижением. Она была необходимым состоянием. И вот теперь профессиональное «зомбирование» Тревим сражалось с ее мертвенным спокойствием, и это грозило союзу тела с Другим.
Слова Зая в буквальном смысле разрывали ее надвое.
– Молчите! – умоляюще произнесла она и чуть не задохнулась.
– Просто отмените предписание, Тревим. Отмените предписание, мешающее нормальной работе узла связи.
В поле вторичного зрения Тревим увидела соответствующий значок. Ей нужно было только сделать кодовый жест – и Зай получил бы доступ к передатчику. Он смог бы послать сообщение на Родину.
Совершить новую измену.
– Нет, – процедила сквозь зубы Тревим.
– Мертвые умирают, адепт. С самого начала.
Боль снова накатила жаркой волной. Но страшнее физической агонии было ощущение того, что Другой уходит, что он шарахается от тех конвульсий, которые сотрясают ее тело. Ее сердце судорожно сжималось. Казалось, оно вот-вот оторвется и упадет.
– Вы убиваете меня, Зай.
– Умирайте, если вам так хочется.
И он продолжал хладнокровно пересказывать все, что ему поведала рикс.
Адепт Тревим всеми силами пыталась овладеть собой, вытерпеть боль, устоять против увещеваний Другого вернуться к спокойствию. В какое-то мгновение она вдруг увидела, как непроизвольно вытянулась ее рука, как пальцы чуть не сложились в кодовый знак, так необходимый Заю. Но все же она смогла сдержаться. А он все говорил и говорил, и страшное сражение в теле адепта продолжалось.
За мгновение до того, как она уже была готова сдаться, еще не полностью восстановившееся сердце Тревим вдруг затрепетало, а потом с силой ударилось о грудную клетку. Другой покинул ее, и она стала погружаться в забытье.
На миг адепт решила, что победа осталась за ней. Ее разум начал угасать. Но вот ведь ужас – победа смерти успокоила ее, а Другой вернулся и снова начал вершить чудеса – чинить, восстанавливать, латать. Сознание ускользало с каждым мигом, и все же Тревим успела догадаться, что после реанимации она снова испытает все эти муки. Могущество симбианта было слишком велико, он был неукротим и совершенен, но и многовековое зомбирование не желало сдавать свои позиции. Умирая, Тревим понимала, что ее воля, оказавшаяся между этими двумя неотступными силами, в конце концов рухнет.
Рано или поздно она покорится Заю.
СЕНАТОР
Редко ей случалось видеть Сенат в столь полном сборе.
От многих планет, в том числе и от Вастхолда, в Форуме всегда заседал только один сенатор. «Победитель забирает все» – шутили по этому поводу. Но с большинства из Восьмидесяти Миров присылали делегации, пропорционально представлявшие их значимость. Количество голосов в общем хоре для каждой планеты определялось объемом выпущенной продукции, облагаемой налогами, и сенаторы с планет, имевших в Форуме много представителей, свои голоса дробили. Эта система разрабатывалась в течение многих столетий в целях достижения равновесия, но создавала сложности при подсчете голосов. К тому же в тех редких случаях, когда все сенаторы оказывались на своих местах, как сейчас, Большой Зал Форума бывал переполнен.
Все собрались, чтобы судить Нару Оксам за государственную измену.
Большой Форум представлял собой громадное углубление пирамидальной формы, высеченное в гранитном основании, на котором была выстроена столица. Если бы кому-то вздумалось наполнить эту полость гипсом, то получился бы перевернутый зиккурат – ступенчатая пирамида с плоской вершиной, в данном случае являвшейся полом. Каждая из мажоритарных партий занимала одну из треугольных «лестниц». При этом лидеры партий группировались ближе к низу, а их соратники, занимавшие более скромные посты, размещались выше, на более широких ступенях-рядах.
Председатель Сената восседал на Нижнем Возвышении, за круглым мраморным столом в самом центре «ямы» Большого Форума. Сенатор Оксам раньше только один раз видела этого старика, Пурама Дрекслера с планеты Фатава, на парадном возвышении. Это было в тот день, когда она давала присягу, и председатель вручил ей сенаторские регалии. Странно было думать о том, что через несколько дней все это у нее могут отнять и обречь на смерть после того, как этот самый человек сосчитает голоса.
Сегодня Большой Форум был как-то особенно, нереально освещен. На серый гранитный пол не падали тени. Сделано это было для телекамер, облепивших верхнюю ступень Форума по всему периметру. Сенатор Оксам позволила себе на секунду заглянуть в поле вторичного зрения, чтобы проверить, какова зрительская аудитория. На Родине статистика была ошеломляющая: прямую трансляцию из Форума смотрело восемьдесят процентов населения. Даже в городах противоположного полушария, где сейчас в лучшем случае было раннее утро, а в худшем – полночь, большинство жителей настроились на эту передачу. Найлз сообщил Оксам о том, что сверхсветовой сигнал небольшой мощности передается «в живую» через имперскую систему ретрансляторных антенн, затем этот сигнал будет усилен, и в итоге запись судебного процесса обязательно увидят на всех планетах Империи. Императору так и не удалось превратить Лаурента Зая в мученика, как он этого ни жаждал, но зато теперь он обрел злодейку, которую следовало образцово обвинить и наказать.
