устаревшая, она все ещё представляла огромный интерес в тех кругах, которые категорически не допускались в государственные дела.
Так что оставалось полагаться на умения и опыт диагноста, волей случая ставшего одним из участников недавних событий. А поскольку та, вне всякого сомнения, вызывала доверие у коменданта…
– Почему именно такое воспоминание, Айзе? Почему именно оно?
Не то чтобы Вивис удивлял этот выбор: подсознание, отягощенное вторым контуром, могло творить и более странные вещи. Но учитывая обстановку и окружение, вопрос возник сам собой.
– Тогда мы впервые узнали друг друга.
На поле боя? Отчасти игрушечном, конечно, но гораздо более сложным, чем реальные?
– Я была совсем ещё ребенком.
О да! Ребенком. Достаточно подготовленным для того, чтобы противостоять опытным инструкторам. Насколько помнила Вивис, этот квалификационный экзамен юная леди Кер-Кален сдала с отличием. И ей нисколько не помешало то обстоятельство, что…
– А его уже отмечали.
Как подающего очень большие надежды курсанта. Это Вивис помнила тоже. Как и ещё один весьма занятный факт.
– И на следующий день он заключил контракт с Айденом.
Да, именно.
Тот, перед кем были открыты любые дороги, тот, кто порой излишне отчаянно бравировал своей независимостью, отказался от свободной судьбы ради…
Несколько мгновений. Не вместе, не рядом, а всего лишь в пределах одного корабля, и то если повезет. С другой стороны, они могли ощущать друг друга практически в любой момент, стоит только пожелать. И в этом Вивис завидовала Айзе больше, чем в чем-нибудь другом, потому что сама оказалась лишена такой естественной, можно сказать, обыденной возможности.
Впрочем, она осознала все лукавство ситуации совсем недавно. Всего несколько часов назад, когда ступила на борт базы. Когда поняла, сколько всего прошло мимо.
Он изменился. Он снова стал чуточку другим.
Не внешне, нет: Вивис совершенно не волновало, как именно теперь выглядит комендант и как он будет выглядеть ещё через день, месяц или год. И это тоже заставляло, с одной стороны, ужаснуться, а с другой…
Она не собиралась спешить. Ни в коем случае. Не потому, что опасалась очередного "провала", наоборот. Все говорило о том, что этот раз будет особенным. Не сможет не быть. И Ледяная Леди хотела навечно запечатлеть в своей памяти каждое мгновение настоящего.
Даже того, в котором Айзе Кер-Кален механически повторяет действия далеко прошлого, рефреном чеканя:
– Мы все его подвели.
– Но он не подвел вас.
Поиски тактического наблюдателя на местности, досконально им изученной– занятие абсолютно бесперспективное. Впрочем, Вивис и не планировала тратить на такую забаву ни капли собственных и заемных ресурсов. Невозможно прятаться бесконечно. И тем более невозможно это для того, кто нуждается во внешней оценке своих действий.
– Пёс.
Слово прозвучало коротко и негромко, но наверняка разлетелось по всем уголкам базы. В другое время леди Лан-Лорен, возможно, выбрала бы иной тон обращения, но сейчас, когда кто-то кроме адресата вряд ли бы способен принять это послание, акценты надлежало ставить без оглядки на этикет и прочие условности.
– Я хочу поговорить.
Да, именно так. Декларируя личное намерение, а не подменяя его внешними факторами.
Слишком в лоб? Возможно. Но Вивис предпочитала прямоту в обращении и с противниками, и с теми, кто потенциально способен…
– Если миледи возьмет на себя труд спуститься со своих небес на техническую палубу, я не откажусь от разговора.
Смог бы такой ответ кому-нибудь понравиться? Вряд ли. А вот заставить задуматься– легко. Тем более, обеспокоить посвященных, в число коих входила и Ледяная Леди.
Впрочем, следовало ожидать, что характер повреждений будет намного серьезнее, чем в случае Айзе. Та, по её же собственным словам, всего лишь следовала приказу, тогда как Варс обязан был пребывать в боевой готовности непрерывно. Разумеется, сложение напряжений не могло не привести к печальным последствиям, но только воочию узрев всю картину, Вивис оценила ущерб должным образом. И уважительно удивилась тому, что тактический наблюдатель вообще сохранил способность ориентироваться в пространстве.
Хотя, выбор логова как раз свидетельствовал о том, как мало ресурсов оставалось в распоряжении пострадавшего. Если Айзе бесчинствовала в пустоте, Варс нашел самое загроможденное коммуникациями и конструкциями место, и это говорило о многом. Причем говорило весьма печально.
Даже делая поправку на обманные маневры, равно бессознательные или нет, леди Лан-Лорен могла заключить: побочная цель покушения успешно выведена из строя на неопределенное время.
– Желаете привести приговор в исполнение?
Его глаза были закрыты. Плотно зажмурены. Но веки дрожали так, что казалось: вот-вот разорвутся в клочья.
В состоянии, которое заполучил тактический наблюдатель, никогда не добивали и самых заклятых врагов. Самых злостных нарушителей любых законов. Просто оставляли. Уходили подальше и ждали, пока несчастный уничтожит себя сам. И судя по надежде, проскользнувшей в словах Варса, он боялся именно этого. Общества собственной вины. Ради чуть большей толики уверенности нужно было лишь уточнить:
– Хочешь умереть?
– Почему нет? Смерть здорово пощадила бы моё самолюбие.
Очередная волна боли плеснула Вивис прямо в сердце.
Смерть, как и любое наказание, возможно, имела бы смысл для кого-то другого. Для других. Но в случае Варса, действительно, оказалась бы прежде всего и, пожалуй, только избавлением.
Сомнительно, чтобы кто-то, обладающий даже более высокой квалификацией, справился бы с возникшей угрозой. Слишком редкой она была. Слишком невероятной.
– Не бывает предела совершенству.
– Миледи желает меня успокоить?
– Миледи желает сказать, что процесс обучения, раз начавшись, не завершается никогда.
Он все-таки приоткрыл глаза. Совсем чуть-чуть. На нестерпимо сияющую щелочку.
– Это означает, что вы…
– Это означает, что тебе следует быть усерднее. В дальнейшем.
– Я не справился.
– Я знаю.
– Я допустил физические повреждения, которые могли стать…
– Но не стали.
– Учитывая ограничения регенеративной системы его организма…
– Останутся следы. Я приняла это во внимание.
Снова зажмурился. И на сей раз, как показалось Вивис, больше от растерянности, чем от боли или чувства вины.
Для Ледяной Леди и самой было странно анализировать чувства того момента. Момента встречи. Особенно удивительным оказалось то, что при всей технологической невозможности ощущать субнормала составной частью мира, комендант на некоторое, и достаточно продолжительное время, заполнил собой все доступные Вивис каналы информации. Полностью.
Леди Лан-Лорен не могла выделить ни одной детали из обрушившегося на неё потока, но почему-то не чувствовала в этом потребности. Даже наоборот. Все или ничего– так любили говорить её далекие предки, и только теперь Вивис наконец начинала понимать, что они имели в виду.
– Я не справлюсь в одиночку.
Со стороны тактического наблюдателя такое заявление было совершенно невиданным явлением. Гораздо более уникальным, чем улыбка Ледяной Леди. Хотя
