Собака Зири присела у моих ног и выжидательно на меня глянула. Мол, «не забывай, что вы обещали насчет консервов». Я осторожно погладил ее по холке. В крайнем случае пусть воспринимает это как выражение моего невежества.
…Я разливал чай по чашкам. Мои товарищи, развалившись вокруг стола, курили. Пепел стряхивали в бумажный стаканчик с эмблемкой конкордианского пассажирского лайнера «Гилария».
Прошло где-то с десять минут, когда дверь в «Чайную» снова распахнулась и тот же лохматый молодой человек, теперь уже без бутерброда, возвестил:
– Учитель Вохур согласен поговорить с вами. Он ждет вас в соседней комнате. Я провожу.
– Ну что, пора! – Иван Денисович отставил недопитую чашку и решительно встал.
Однако никто не торопился следовать его примеру.
– Товарищ Индрик, а что, если я тут пока останусь? Свой сухпай с чайком съем? А то ведь с самого утра во рту пусто, – состроив просительную мину, сказал Перемолот.
– Да и я бы почаевничал, – подхватил Борзунков. – Если можно. От меня в этих разговорах толку все равно никакого. Я же человек простой, в дипломатии не силен…
– Да и я, пожалуй, если позволите, – сказал Лехин. – Вы-то недалеко, в соседней комнате будете, если стрельба начнется, мы услышим, – добавил он, подпустив в голос служебной основательности.
– Солидарен, – вставил Терен. – И рад бы с вами, но ноги не держат… Посмотрю потом в записи.
– А вот я обязательно пойду. Это же историческая встреча, как вы не понимаете! – воскликнула Таня и по торжественному блеску ее глаз я сразу понял: о том, чтобы остаться в чайной комнате вместе с ребятами и насладиться минутами заслуженного покоя, мне нечего и мечтать.
Желтоухой Зири наши моральные дилеммы были безразличны. Пока мы решали, кто пойдет, а кто останется, она вошла в контакт с нашим провожатым и вскоре тот, что-то ласково приговаривая, полез в холодильник – как видно за вознаграждением…
Мы долго шли вслед за юношей через пустой, слабо освещенный кинозал. Он был довольно большим – по нашим, земным, меркам. Хотя и крохотным по меркам конкордианским.
Экран был сымпровизирован из широкого холщового полотна, кресла чья-то умелая рука вырезала из розового промышленного пенопласта. Вместо ковровых дорожек в проходах – сплетенные неумелой рукой циновки, а на стенах – лица конкордианских актеров, нарисованные умело, хотя и немного гротескно. Но самое удивительное, в кинозале было уютно и чисто. Вдобавок там витала та самая атмосфера не до конца растворившегося в пучине будней праздника, которая всегда присутствует в местах, где человеческие существа сообща вкушают духовную пищу. Попробуй еще создай ее, эту атмосферу, на глубине пять с половиной километров под водой и десять – под землей!
Мы вошли в зал через дверцу рядом с экраном и теперь направлялись к каморке кинопрокатчика – там, в окошке, горел неяркий белый свет.
Вдруг мои сомнения в том, что этот Вохур – вовсе не тот самый учитель Вохур из сводок ГАБ, развеялись как дым. Они даже стали мне отчасти смешны.
И я хребтом почувствовал: все так, все правильно. Мы – у самой цели.
Ягну!
Апрель, 2622 г.
Южный полярный континент, фиорд Крузенштерна
Планета Грозный, система Секунды
Конструктор обнаружил, что уже не спит.
Он полежал еще немного на спине с закрытыми глазами, вслушиваясь в квинтет трудноописуемых, но прекрасно всем известных шорохов, по которым на слух безошибочно угадывается близкое присутствие человеческого существа. Эстерсон решал: отвернуться ли к стене и попытаться заснуть снова или стоит все-таки взглянуть, кто там тихонько возится по соседству?
Любопытство взяло верх над усталостью и конструктор открыл глаза.
Полуотвернувшись от Эстерсона к стене, на противоположной лежанке сидел Цирле.
Его таинственный кейс был распахнут. Причем, как оказалось, при открытии кейс трансформируется весьма неочевидным образом, превращаясь в нечто вроде походной лаборатории. Плотные ряды крошечных капсул, пробирки прозрачные и непрозрачные, несколько компактных приборов, о назначении которых оставалось только гадать…
«Что же это такое?»
Но в тусклом свете двух «ночников» разглядеть подробности было нелегко.
Военный дипломат, заметив краем глаза движение, повернул голову и посмотрел на Эстерсона.
– Я вас разбудил? Извините, – сказал он шепотом, хотя, кроме них, в бункере никого не было.
– Это вы извините, что оторвал вас от работы.
– Какая уж тут работа… Пока передо мной нет представителя «расы К» в сохранности и ясном сознании – для меня и работы нет, дорогой мой! – Это Цирле сообщил уже в голос. – Так, одно томление духа… И мысли, мысли, мысли.
– О чем, если не секрет? – Эстерсон приподнялся на локте, изображая заинтересованность. На самом деле ему хотелось получше разглядеть пробирки и приборы, чтобы раз и навсегда разрешить загадку кейса, а потом при случае щегольнуть своей осведомленностью перед Бариевым.
– Не секрет, – сказал Цирле с чрезвычайной серьезностью, которую можно было понимать так: «Конкретно те мысли, которые занимали меня сегодня с 04.10 до 04.20, секрета не составляют, но все остальные мои размышления суть государственная тайна России».
Выдержав паузу, военный дипломат продолжил:
– Я, господин инженер, думаю о трех вещах. – Цирле сжал кулак, готовясь вести счет на пальцах по немецкой системе. – Первая: «раса К» ведет себя по типу джипсов, а это сводит вероятность установления контакта к бесконечно малой величине. – С этими словами Цирле оттопырил большой палец. – Далее, если аналогию с джипсами развить, мы получаем прогноз дальнейшего поведения «расы К». Причем прогноз, с точки зрения военной, благоприятный. То есть мы не должны бояться оккупации «расой К» Грозного – она к этому не стремится. Это моя вторая мысль. – (Вслед за большим распрямился указательный, а за ним, со словами «и третья…» – средний.) – И третья: в силу сказанного, научный и дипломатический прогноз развития ситуации – разочаровывающий. То есть лично мне, как военному дипломату, здесь делать нечего.
– А, простите, что джипсы? Ведь эта раса совершенно не изучена.
Цирле снисходительно ухмыльнулся.
– Вы про Наотарский конфликт, конечно, не слышали?
– Нет… То есть я знаю, что есть такая планета – Наотар. А что за конфликт?
– В мае прошлого года астероидный рой джипсов появился над Наотаром. На поверхность планеты джипсами были спущены с орбиты так называемые «домны». Очень большие сооружения, которые затем оказались инкубаторами для джипсов-малюток. Подробностями я вас утомлять не буду. Скажу лишь, что ради изгнания джипсов с поверхности Наотара пришлось вести настоящую войну, в которой было потеряно множество кораблей, флуггеров и, само собой, людей. Как конкордианских, так и наших.
Эстерсон со сна соображал не очень резво, а потому отнюдь не сразу оценил калибр преподнесенных ему фактов.
– Хм… Как-то мимо меня все это прошло, – сказал он.
– Еще бы не мимо вас! Соотношение потерь на Наотаре сложилось далеко не в пользу Великорасы. Одного этого хватило бы, чтобы закрыть грифом секретности всю информацию о конфликте. А ведь были и другие причины! Я тоже не имею права говорить с вами об этом… Но перед лицом тех событий, которые уже произошли и еще произойдут, эта секретность, конечно, пустой вздор. Так вот слушайте же: самое любопытное… или, точнее, самое трагикомическое обстоятельство Наотарского конфликта заключается в том, что его вообще могло не быть. Несмотря на бесцеремонное отношение джипсов к постройкам хомо сапиенсов, которое они продемонстрировали в первые же часы высадки.
Цирле прервался, чтобы дать возможность Эстерсону оценить это откровение. Но адекватные реакции конструктора все еще запаздывали. Не выказав особой живости мысли, он спросил:
– Погодите, Йозеф, вы же не хотите сказать, что на Грозный высадились джипсы?
– О Господи, ну вы и чудак, дружище! Нет, конечно! Я лишь строю определенную аналогию! И в рамках этой аналогии, повторяю, мне видится вот что. Как появились джипсы на орбите Наотара? Внезапно и сразу же – большой массой. Насколько мы можем судить, «раса К» появилась на орбите Грозного точно так же: внезапно и, так сказать, массивно. Далее, джипсы, полностью игнорируя наличие ясно различимых искусственных объектов на Наотаре, то есть «занятость» планеты в терминах космического права, выбросили на нее свой десант, главным элементом которого были инкубаторы, «домны». Как мы знаем, «раса К» ведет себя аналогичным образом. Один из ее звездолетов совершил посадку прямо на ваших глазах. И не просто совершил посадку, а ушел под землю, то есть сразу посягнул на недра планеты! И наконец, самое главное: несмотря на то что конкордианские дипломаты заверяли нас в обратном, мы, специалисты ОН, глубоко уверены, что джипсы начали боевые действия только после того, как были обстреляны клонами. Так вот, я не знаю, как именно разворачивались события на Грозном, но смело берусь утверждать, что аналогичным образом! Как только клонская противокосмическая оборона обнаружила неопознанные звездолеты, она их сразу же обстреляла! А «раса К» ответила огнем на огонь! Вы понимаете?
