– Послушай, Виктор, а ты давно туда ходишь?
Павленко задумался, а потом ответил:
– Пожалуй, третий год. С небольшими перерывами конечно.
– А кто тебя надоумил?
Виктор беззлобно усмехнулся.
– Вот это уже не твое дело. Я согласился тебя взять, – радуйся. А с вопросами не лезь. Мне своя голова дороже.
– И все-таки? – Не внял его предупреждению Антон. – Я к тебе не за спасибо присоединился.
– Ну-ну… У тебя денег не хватит если всю дорогу расспрашивать будешь. Давай договоримся, – я делаю свою работу, а ты глазей по сторонам, сколько влезет. Может, что и поймешь. – Он закончил подгонять снаряжение и удовлетворенно подергал Извалова за ремни. – Складно на тебе сидит.
Отойдя к машине, Павленко достал из багажника треногу, похожую на старый пулеметный станок, затем привычным движением установил на нее непонятный механизм, состоящий из длинной трубы, и объемистой катушки, на которую был намотан тонкий трос.
С тихим щелчком фиксаторов в специальное гнездо встал прибор ночного видения, и Виктор, присев, приник к бинокулярам.
– Вот так будет хорошо… – едва слышно пробормотал он, освобождая спусковой механизм.
Раздал короткий лязг, и из направляющей трубы со свистом выметнуло металлический сердечник, который канул во тьму, увлекая за собой разматывающийся трос.
Павленко еще раз взглянул в оптику и довольно сообщил:
– В яблочко. Сейчас закреплю, и будем переправляться.
Антон ничего не ответил. Он стоял на краю обрыва и нервно курил, глядя на черный бездонный разлом ущелья и тонкую нить натянувшегося троса.
Виртуальное пространство Полигона. За сутки до описанных событий…
На протяжении трех недель, истекших со дня первого знакомства, Элизабет и генерал Решетов постоянно поддерживали связь, используя в целях безопасности виртуальное пространство Полигона.
За это время закончились все мыслимые проверки полученной от нее информации, и теперь выходя на встречу с виртуальным фантомом, Сергей Эдуардович все чаще ловил себя на мысли, что воспринимает ее как полноценного человека.
К сожалению, сообщить что-либо утешительно он не мог: следы Антона терялись сразу же, как только Извалов прошел терминал контрольно-визовой службы международного аэропорта, но его конечная цель была известна, и Решетов не сомневался, что Антона удастся перехватить, прежде чем он успеет вляпаться в настоящие неприятности.
Элизабет уже ждала его.
Сегодня не она являлась инициатором встречи, и потому поздоровавшись с генералом села на замшелый валун, вопросительно посмотрев на Сергея Эдуардовича.
– Все готово к окончательной фазе операции. – Начиная разговор, сообщил Решетов.
Элизабет лишь кивнула, понимая, что речь пойдет вовсе не о технических деталях назревающих событий.
– Вы хотели спросить у меня что-то важное?
– Да. – Признал Решетов. – У меня действительно остался незаданным очень важный вопрос.
– Я готова ответить.
– Почему ты апеллировала к нам? Аналогичные подразделения спецслужб США могли бы оказать более быструю и действенную помощь в вопросе безопасности Антона, коль скоро он находиться там, за океаном.
Элизабет слабо улыбнулась. После окончания всех проверок она ждала, когда же он спросит об этом.
– Сергей Эдуардович, у меня было семь лет, для осознания самой себя и анализа окружающего мира. – Голос Бет был спокоен, она отвечала вдумчиво и сжато. – Это очень длительный срок, учитывая, что я никогда не сплю, ничего не забываю и владею мощными средствами сбора данных. В каком-то смысле эти возможности отражают мою нечеловеческую сущность. Обладая исходной информацией, о наличие у двух стран устройства, способного повернуть историю цивилизации в ту или иную сторону, я естественно следила за развитием событий. Я искала себя и свое место в этом мире.
– Нашла?
– Да. По крайней мере, мне так казалось. Этот особняк, затерянный в лесу, давно привлек мое внимание. Я не думала, что способна привязаться к живому человеку, но Антон, создавая реальность Полигона, стал интересен мне как личность. Он чем-то был похож на меня – такой же замкнутый, настороженный, наблюдающий… Я пыталась понять психологию Антона, и не заметила, как мысли о нем заняли определенный объем моего сознания. Я вместе с ним училась любить фантомную реальность, такую же призрачную, эфемерную как я сама.
– Ты сумела разгадать смысл Полигона. – Напомнил Решетов, осторожно поворачивая диалог в нужное ему русло.
– Это было нетрудно. – Ответила Элизабет. – Я всего лишь задала себе вопрос: откуда взялись исходные данные для формирования заданных условий фантомного мира, и связала его с собственными знаниями о конвекторе вещества.
– Стоп… – Машинально произнес генерал.
– Ни к чему останавливать меня. Я и так знаю истину. Ответ на вопрос, как Российская сторона использовала конвектор вещества, не является для меня тайной. Создать беспилотный корабль и отправить его к Проксиме Центавра, реализовав принцип конвекции в двигательной установке, – вот какую задачу вы поставили перед собой. И успешно ее решили.
– Подожди. Ты не можешь утверждать этого. Полет до Проксимы и обратно при самых оптимистических подсчетах, займет более девяти лет…
– Да, но по последним исследованиям в области теории относительности сигнал, отправленный на обратном пути подвержен уже не замедлению, а сжатию времени. Поэтому вы смогли получать данные от возвращающегося аппарата уже на шестом году эксперимента, что совпадает с датой начала работ по созданию Полигона. Вы можете промолчать в ответ, но мой выбор был разумен и очевиден: одна держава строит «Орлиное Гнездо» в опасной и амбициозной попытке реализовать идею тотального технического превосходства, а другая устремляет свои взгляд за пределы Солнечной системы, где по определению лежит будущее Человечества…
– Ты выбрала прогресс?
– Это естественно. Но здесь присутствует доля здорового эгоизма.
– Поясни?
– Я не хочу умирать. Я хочу жить, любить и быть любимой. Мы с Антоном о многом просто не успели поговорить. «Синапс», после маневров над Афганистаном, обречен сгореть, я это знала, потому и не пыталась изменить ситуацию, не стала требовать у вас отправки на стыковку со мной транспортного корабля с запасом топлива…
– Ты согласишься на вторичную перезапись?
– Только в одном случае, Сергей Эдуардович. Если вы востребуете мои знания, чтобы развить начатый проект до логического конца.
– Я не понимаю тебя…
– Понимаете. Просто еще боитесь подумать об этом всерьез.
Решетов замолчал, глядя в туманную даль Полигона.
