По разные стороны стола разместились выжившие бродяги и бывалые челноки, пришедшие пару часов назад на ночлег. Мужчины и женщины достали скромные припасы, и каждый жевал свои, время от времени поглядывая, что там такого вкусного трескает сосед по лавке.
— Мужики говорят, его снова видели, — произнес вдруг один из челноков, обсасывая кусок сушёной рыбы. — На прошлой неделе.
— Кого это? — спросила одна из бродяжек.
— Известно кого, — продолжил челнок и хитро прищурился. — Черного бродягу.
Сережа встал из-за стола, подошел к печке-буржуйке, открыл дверцу топки и пошевелил угли железной кочергой. Затем подкинул еще дровишек и, оставив очаг открытым, вернулся к столу.
— Темнокожий, что ли? — не унималась выжившая женщина.
Свеча на столе вдруг ни с того ни с сего потухла, и в зале ожидания заметно потускнело.
— Сквозняк?
Челнок достал из нагрудного кармана куртки коробок, вынул из него спичку и, чиркнув ее головкой об чиркаш, поджёг фитиль.
Лица, сидевших вокруг стола, осветились, и мужчина продолжил свой рассказ:
— Черный, потому как одежда на нем вся черная. Высокие кожаные ботинки с крупным протектором, широкие джинсы, а главное — длинная кожаная куртка с капюшоном. Я таких не видел ни у кого. За спиной небольшой рюкзак, а в руках автомат.
— Серьезный, видимо, мужчина, — вздохнула бродяжка. — Старый или молодой? Лицо-то хоть разглядели те, кто его видел?
— Так в том-то и дело, — ответил челнок. — Кожаный капюшон надет на голову и свисает так, что глаз не видно.
— Ну и что? Тоже мне невидаль какая, — с громким звуком поставил на столешницу железную кружку один из мужичков, резко встал и, повернувшись к свободным лавкам, буркнул: — Что в нем такого?
— А вот что, — не успокаивался рассказчик. — Говорят, не человек это вовсе, а зомби. На вид обычный бродяга, вот только кожа на лице и кистях рук точно как у мертвяков этих. Идет вдоль железной дороги и бормочет что-то сам себе под нос. Ни на кого внимания не обращает.
Те, кто встречал его, говорят, что на расстоянии десяти шагов от него возникают неприятные и непонятные ощущения в теле. Какое-то напряжение, чувство тревоги и страха.
— Ужас, как интересно, — завороженно смотрела выжившая на рассказчика истории, думая, что он выдумывает. — А бормочет он что? Разобрал кто-нибудь?
— Да кто его поймет? Неразборчиво, — призадумался мужчина и добавил. — Один, правда, расслышал слово «мама», будто зовет он ее или ищет.
— Прекрасная история, вот бы встретить его, — женщина уперлась локтем на стол и положила на ладонь свою голову. — Маму потерял, какая прелесть.
— Вы посмотрите на нее! — нервно вспылил челнок. — Я ей про то, что он зомби, а она: «Вот бы посмотреть». Дура, что с нее возьмешь. Здоровые мужики обходят его стороной, а ей все равно. Бывалые выжившие сворачивают в лес при встрече, как бы не шмальнул из автомата, а она его жалеет.
— Да врешь ты, потому что всё, — ухмыльнулась женщина. — Самые настоящие враки. Не бывает полулюдей-полузомбей. Обычная страшилка на ночь. В такую даже мой семилетний сын не поверит.
Челнок покраснел от возмущения, но сдержал себя в руках и не стал отвечать даме.
— Вообще-то не выдумки, — прозвучало со стороны.
Из темного угла зала ожидания вышел седой мужичок с козлиной бородкой, очками с настолько толстыми линзами, что зрачки в них казались маленькими точками.
Челнок подвинулся в сторону и освободил место рядом с собой.
— Присаживайтесь, уважаемый.
— Нет-нет, некогда мне рассиживать, завтра рано вставать, нужно поспать хотя бы чуточку, — ответил с уважением мужичок. — Просто не мог не возразить барышне. Видел я его лично, собственными глазами.
— Кого? — чуть не рассмеялась бродяжка, но сдержала эмоции.
— Того, про кого разговор, — ответил мужчина. — Год назад. Километров за сто пятьдесят отсюда.
Собрался я, значит, табак отнести на соседнюю станцию. Местный самосад, крепкий, зараза, легкие можно выплюнуть, если закашляешься.
— Что значит «самосад»? — спросил вдруг Серёжа.
— Это значит, сынок, что табак сами вырастили.
— И долго он растет? — продолжал интересоваться молодой смотритель.
— Месяца три, не меньше, — ответил мужик и отмахнулся рукой. — Так о чем это я? А, о черном бродяге. Иду я, как обычно, вдоль путей и думаю о том, как потрачу награду за доставку. Смотрю, навстречу идет кто-то. Пригляделся, человек с автоматом чешет, да не на плече висит на ремне, а в руках держит. На бандита не похож, я их много раз видел, тем более, что не ходят проклятые по одиночке. На наемника тоже. Ни на кого не похож, в такой одежде никто не ходит. Длинная кожаная куртка с капюшоном. Штаны и берцы. Все черное.
Останавливаться я не стал, виду не подаю, что испугался, натуру хищника знаем, плавали. Иду и соображаю, нырять в лесок смысла нет, только засвечусь, что товар ценный несу. Подхожу ближе, а он голову вниз опустил и не замечает меня. Капюшон половину лица скрывает, щеки и губы синие, словно мертвый. Руки такие же, как только оружие держит, не знаю.
Делаю шаг в сторону, уступаю ему дорогу, значит, а он мимо прошел, будто меня и нет вовсе. Только когда он рядом был, дыхание мое перехватило, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Грудь сильно сдавило, думал, задохнусь. После отпустило, полумертвый этот ушел дальше и вскоре скрылся из виду.
— А слова? — перебил мужичка челнок. — Слова он говорил какие-нибудь?
— Что-то мычал тихонько себе под нос, не до этого мне было, чуть не умер без воздуха.
— Ха-ха-ха, — громко захохотала неугомонная бродяжка. — Ты себя в зеркало-то видел? Хотя о чем это я, ты вообще хоть что-то видишь? Очки с толстенными линзами для красоты носишь?
Женщина встала из-за стола, подошла к мужичку и пощелкала пальцами перед его лицом.
— Чего не реагируешь? — продолжила женщина.
— Тихо! — ударил ладонью об стол Сергей. — В моем убежище не позволю издеваться над пожилыми.
Бродяжка замолчала и, обернувшись, посмотрела на смотрителя с удивленным лицом. Женщине казалось, всем весело от ее придирок.
— Ты какой пример сейчас показала сыну? — продолжил Сережа. — Кем он вырастит, по-твоему?
Женщина обиженно взяла свои вещи со стола и
