знал о ее отце? Подозревает что-то? Но доктор уже отворачивался, потеряв к ним интерес. Нельзя было позволить паранойе взять верх. Он ничего не знал.
— Когда мы выйдем отсюда? Мне нужно поговорить с главным. Это очень важно.
Доктор оглянулся на нее и недовольно вздернул брови.
— Расслабься, девочка. Ты попала внутрь. Ты ведь этого добивалась? Ты в безопасности. Через семьдесят два часа мы тебя впустим. Никаких проблем.
Три дня — это слишком долго. Амелия не могла ждать здесь, запертая в крошечных камерах, в окружении плотных стен, в то время как снаружи болели и умирали люди. Теперь, когда она наконец очутилась в Убежище, предвкушение захлестнуло ее, напряжение было готово разорвать грудь. Амелия должна выяснить правду. Что бы ни было — она должна знать.
Двое солдат в защитных шлемах схватили Мику за руки и грубо поволокли к одной из изолированных камер. Еще двое потянулись к Сайласу. Он отпрянул назад, злобно оскалившись.
— Уберите от меня свои руки, грязные тараканы…
— Сайлас! — прошипел Мика.
— Подожди! — воскликнула Амелия. — У меня иммунитет.
— У многих оставшихся в живых он есть. К сожалению, их кровь оказалась бесполезной при поиске лекарства. — Доктор Ичпужани лишь отмахнулся от нее.
— А моя — нет.
Но доктор зашагал прочь, снова сосредоточившись на голопаде. Солдат схватил ее за руку. Амелия отпихнула его. Она больше никому не позволит себя игнорировать. Не сейчас. Она задрала подбородок и быстро и громко заявила.
— Я переболела вирусом «Гидры».
Солдаты насторожились.
— Это прискорбно, — оглянулся через плечо доктор Ичпужани. — Мне жаль, что вы проделали такой долгий путь, чтобы погибнуть, как и все остальные. — В его голосе звучало не столько сожаление, сколько покорность, словно он произносил эти слова уже тысячу раз. Ему довелось повидать немало страданий и смертей, особенно здесь — так близко от Убежища, но не в безопасности его стен.
— Вы меня не поняли. — Сердце Амелии бешено колотилось, кровь шумела в ушах. Он должен услышать. Она должна заставить его выслушать. — Я сказала, что у меня был вирус «Гидры». Я выздоровела больше месяца назад.
Доктор развернулся и быстро зашагал к ней, его лицо за козырьком выражало негодование.
— Твою ложь здесь никто не оценит. Не думай, что ты можешь уклоняться от правил только потому, что входишь в элиту и привыкла получать все, что пожелает твое надменное сердечко. Мир изменился. От вируса «Гидры» не спастись никому, кроме обладателей иммунитета. Все, кто заболел, умирают. Абсолютно все. — Его губы искривились в едва сдерживаемой насмешке. — Теперь тебя не спасут даже деньги.
— Вы знаете, кто мы такие? — прорычал Сайлас. — Вам не сойдет с рук такое обращение с нами!
— Амелия говорит правду, — подтвердил Мика. — Я был там. И Сайлас тоже. У нее были все симптомы — даже кровотечение из глаз. А потом ей стало лучше.
Доктор Ичпужани лишь недоверчиво покачал головой.
— Я больше не намерен тратить на вас свое время. Мне все равно, кто вы такие. В любом случае, вас ждут Внешние земли. Всех вас.
— Я не лгу. — Амелия говорила спокойно, не позволяя голосу сорваться, а пальцам дрожать. Она встретила его раздраженный взгляд, не дрогнув. Вытянув правую руку, она задрала свитер. — Проверьте меня прямо сейчас.
— Я же сказал, что без виталичипа это займет семьдесят два часа…
— У вас же есть микроскопы? Векторы для выявления болезней? Возьмите образец моей крови. На это не понадобиться много времени и сил. Разве шанс на надежду, какой бы крохотной она ни была, не стоит того, доктор?
Доктор Ичпужани колебался, на его лице промелькнула нерешительность. Наконец он тяжело вздохнул. Затем что-то набрал на своем голопаде.
— Ладно.
К доктору приблизился продолговатый медбот с полудюжиной рук-щупалец. Он нес поднос с иглой и стеклянной трубкой.
— Подними рукав и держи руку ровно.
Одним щупальцем бот провел по внутренней стороне предплечья Амелии спиртовым тампоном, другим придержал руку, третьим, похожим на палочку, просканировал кожу с тихим писком красных лазеров, а четвертым уколол в вену.
Все закончилось в одно мгновение. Игла была такой крошечной, что Амелия едва почувствовала укол.
В стеклянную трубку хлынула темно-красная кровь. На вид она ничем не отличалась от той, что всегда шла из всех царапин и порезов. Неужели ее кровь была особенной? Могут ли в ней содержаться антитела, которые приведут к излечению? Амелия отогнала от себя сомнения, когда бот наложил на ранку полоску медицинского клея и унесся прочь, ловко лавируя между солдатами.
— Подождите там, — распорядился доктор Ичпужани. Он указал на изолированные камеры, после чего скрылся в том же направлении, что и медбот.
Амелия позволила солдатам поместить ее в камеру. Мика и Сайлас расположились по обе стороны от нее, но стенки камеры не были прозрачными. Она не могла их видеть.
Сквозь прозрачную внешнюю стену мимо Амелии то и дело проходили солдаты, врачи и медботы, не обращая на нее ни малейшего внимания. Дверь была запечатана и заперта биометрическим сканером.
Воздушный компрессор под потолком, слишком высоким, чтобы она могла дотянуться до него, подавал свежий кислород и выводил затхлый воздух. Стены камеры колыхались как паруса. Амелия прижала руки к стенам. В ответ ничего не произошло.
— Мика, — позвала она. Нет ответа. — Сайлас!
Они ее не слышали. И она не могла их услышать. Должно быть, стены сделаны из звукопоглощающих волокон. С тошнотворной болью в животе Амелия осознала, что врачи вряд ли хотят слышать крики своих пациентов.
Она несколько раз ударила кулаком по стене. Ткань была прочной и грубой и царапала костяшки пальцев даже через перчатки. Однако с противоположной стороны не последовало ни прикосновения, ни толчка. Похоже, между каждой камерой предусмотрено пустое пространство.
Не имело значения, что Мика и Сайлас находились всего в нескольких футах от нее. С таким же успехом это могли быть тысячи миль. Ее ладони в перчатках ощутимо вспотели. Мрачно предчувствие сковало сердце Амелии.
Когда их держали в карантине на военно-морской базе во Флориде, они хотя бы были вместе. Здесь все обстояло иначе. Полная изоляция. Амелия была окружена людьми и в то же время оставалась совершенно, абсолютно одна.
Прошло всего десять минут, а она уже ненавидела это место. Сделав вдох, Амелия взяла себя в руки. Она будет сильной. Она будет храброй.
Это было только начало.
Глава 11
Уиллоу
— Что нам делать с охранниками? — тихо спросила Уиллоу.
Они с Финном стояли у задних ворот внешнего ограждения, притворяясь, что интересуются небольшим запущенным садом, в котором Бенджи и еще несколько детей копались примерно в десяти ярдах от них.
