опротивела жизнь, либо спят очень много, либо не спят вовсе.
В пятом часу я решил, что лучше будет уже совсем не ложиться, встал с кровати, заправил её в последний раз и начал собираться в путь. Собственно, все вещи у меня уже были готовы, и словосочетание «собраться в путь» имело скорее переносное значение. Прежде всего нужно было собраться внутренне, убедив инстинкт самосохранения выпустить моё тело наружу, за порог квартиры. Я выпил несколько кружек кофе прежде чем, наконец, одеться в уличную одежду. Затем я снова разделся, решив, что толстовка и джинсы — так себе защита от укусов мертвецов. Конечно, если толпа повалит меня на землю и начнёт рвать на куски, то никакая броня уже не спасёт. Но от зубов одного или двоих можно защититься, обмотав уязвимые участки тела чем-нибудь плотным. В разумных пределах, разумеется: напяливать на торс корсет барышни эпохи рококо я не собирался. Но обмотать предплечья, плечи и шею толстым слоем ткани и сверху покрыть всё это дело скотчем было как минимум небесполезно. Всё это тяжело было проделывать одному, и я занимался этим несколько часов, каждый миг в стенах своей квартиры смакуя так, словно он — мой последний глоток воздуха, а сам я — в камере смерти, в которую вот-вот подадут газ. Я метрами отматывал скотч, клеил его, и если что-то не получалось — нещадно отрывал вместе с волосами на теле и начинал мастерить свои наручи и наплечники по-новой.
Через какое-то время мой доспех неуклюжего болвана был готов. Надев поверх него толстовку, я стал выглядеть почти как нормальный человек. Только шея, окутанная и скованная самопальным воротником Шанца, выдавала во мне свидетеля новой эпохи — эпохи оживших мертвецов. Весьма затруднительно было с ним шевелить головой, и, взвесив все «за» и «против», я решил от него избавиться. В конце концов, если уж меня и угораздит угодить в объятия к заражённому — настолько тесные и романтичные, что в зоне укуса окажется шея, — он может с таким же успехом вцепиться зубами мне в нос, щёки или подбородок. А мобильность шеи — важная тема в ситуации, когда приходится постоянно оглядываться и быть начеку, и пресловутый воротник Шанца скорее станет билетом на тот свет, чем спасением от смерти.
Когда вопрос с бронёй был решён, настало время выбора оружия. Молоток и кухонный нож в моих тщедушных руках были равноценны мухобойке и открывашке с точки зрения своей эффективности, поэтому выбирать в этом отношении было особенно не из чего. Следуя обратной логике известной пословицы, я подумал, что коль силы нет — задействуй ум: думай, соображай, креативь и найди, что можно взять с собой для обезвреживания мертвяков. С источниками шума всё понятно: для этих целей необязательно брать кастрюли с ложками и фиг знает чем ещё. Достаточно будет просто внимательно смотреть под ноги и всегда иметь в поле зрения камень или любой другой тяжёлый предмет, который можно будет швырнуть в стекло или в стену любого обшитого металлическими панелями здания. Ещё вернее — иметь под рукой или под ногой стеклянную бутылку, которую можно с грохотом разбить об асфальт, бросив подальше. Уж этого мусора за пределами урн в нашем районе всегда было хоть отбавляй. Но что насчёт настоящего оружия? Если отвлекать мертвеца уже поздно, и нужно принять бой — что тогда? Тот самый молоток и робкие попытки с его помощью расколотить заражённому черепушку? Ну да, ну да… Или нож, который обязательно, без промаха, с первого удара зайдёт точно в глаз и обезвредит нападающего? Звучит убедительно… для фантазий о постапокалипсисе и книг про нашествие кровожадных зомбей, написанных за годы до такого нашествия и имеющих с реальностью ровно столько общего, сколько имеют общего с нею сюжеты про эльфов-чернокнижников. Нужно придумать что-то эффективное. Что-то, что и мне окажется по силам.
Вот, какова была моя логика в момент, когда я решил взять в поход несколько широких банных полотенец, надушенных ароматами отцовского парфюма: зомби идёт на звук, запах, и выбирает себе жертву, которую увидит в небольшом отдалении. Что будет, если лишить его хотя бы парочки органов чувств, натянув на его гниющее лицо полотенце и наскоро завязав его на затылке узлом? Не знаю я, что будет, и никогда не узнаю, пока не попробую этот способ. Возможно, такая попытка будет стоить мне жизни, а может — спасёт мою шкуру в критический момент: тут уж вероятность «пятьдесят на пятьдесят». В случае же с молотком или ножом вероятность с первого удара вывести заражённого из строя, уничтожив его мозг, стремится к нулю, поэтому лучше уж попробовать вариант с полотенцами, чем играть в коммандос по лекалам зомби-шутеров и придурковатых фильмов категории «Б». Однако молоток и нож, всё же, захватить стоит: они могут понадобиться для других задач.
Наконец — вопрос припасов. Что взять с собой? Упаковать целый шкаф или, может, половину шкафа, чтобы рюкзак за спиной смотрелся внушительно на будущих постерах к фильму про зомби апокалипсис со мною в главной роли? Н-да уж. Еда — вот о чём уж точно не думает тот, у кого воды осталось на две полторашки попить и на еженедельный ковш, чтобы смыть то, что за семь дней скопилось в унитазе. Вода — вот, чем я наполню свой рюкзак. А еда уже — дело вторичное. Максимум — возьму с собой банку тушёнки и пакет сухарей. Этим делом можно перебиться пару суток. А можно и вовсе не есть и какое-то время задействовать резервы организма — всё равно. Дорога до дома Иры уж точно не займёт больше, чем один-два дня, даже при самых пессимистичных подсчётах. Так я тогда думал.
К десяти часам утра я был полностью готов и стоял в прихожей, тщетно пытаясь придумать себе ещё хоть какое-нибудь дело, которое задержит меня внутри. Нет, больше уже и впрямь беспокоиться не о чем, и теперь либо вперёд, за дверь, либо оставаться здесь, по эту сторону порога и весь остаток жизни жить фантазиями о том, как бы я им всем показал, если б решился тогда выйти наружу. Я окинул квартиру прощальным взглядом: свою комнату, спальню родителей, гостиную, кухню. Обыкновенные бетонные стены, покрытые обоями, но сколько с ними связано воспоминаний! Вот за этим самым столом мы сидели с матерью и отцом ещё… сколько?.. месяц назад? И сколько раз мы сидели за ним до этого! И моя комната, в которой
