этой… системной оппозицией. Каждый год делал вид, что собираюсь занять его место, — он сделал стремительный шаг, и уже через секунду шепнул на ухо Рему. — Но старый пидарас не знает, что в этот раз я не играю.
***
Когда Рем добрался до дома Каны, было уже утро. За прозрачными стенами можно было видеть силуэты соседей: они выполняли утренние упражнения, готовили завтраки или, едва успев продрать глаза, подключались к онлайн-звонкам и начинали что-то затирать голографическим собеседникам, растягивая лица в дебильных улыбках. Как же ему хотелось увидеть сейчас утренний Нижний Город! В тот дивный час, когда ребятки еще навеселе схлестывались с озлобленной сонной толпой, которая ползла на ненавистную тяжелую работу. Хоть и те, и другие выглядели примерно одинаково дохлыми и помятыми, в них было куда больше жизни, чем в этих поглотителях органических продуктов. А у этих еще и стресс! Память выцепила обрывок прошедшей ночи и перед глазами снова всплыл красный полумрак, прожектор, потные тела, сиськи Веры, раскрытый рот, таблетка на языке. Рем сунул руку в карман куртки и нащупал наскоро запихнутую в карман куртки таблетку. Она сломалась, и на потных пальцах остался липкий налет.
Нужно было что-то с ней сделать, но мысли швыряло то в одну сторону, то в другую, примерно как Рема. Когда перед глазами вырисовался домик Каны, он понял, что ему нужно собрать все силы, чтобы дойти до пункта назначения. Алкоголь накрыл его с новой силой, смывая последние обрывки мыслей. Мозга хватало только чтобы держать глаза открытыми и отдавать команды ногам: «Левой-правой-левой-правой-левой…».
Прежде, чем открыть дверь, ему пришлось остановиться и прислониться к ней горячим лбом. Он смотрел на крыльцо, пытаясь перевести дыхание, а пол закручивался и пульсировал под ногами. Колени становились все мягче. Рем понимал, что сейчас он либо закроет глаза и выпрямится, либо его вырвет, а потом он вырубится прямо лицом в своей блевотине. Еще один медленный, сосредоточенный вдох. Закрытые глаза. Задержка дыхания. Преодолевая сопротивление собственного тела, помогая себе руками, Рем все-таки выпрямился. Выдохнул. Приложил ключ-карту к считывателю и зашел в домик.
На несколько секунд ему даже показалось, что опьянение отпустило. Либо же он настолько привык к чужому дому, что мозг расслабился и начал включать автопилот, как только нос начинали щекотать запахи кофе, специй и моющих средств. Рем сбросил куртку и ботинки. Прошлепал мимо дивана прямиком в ванную. Вдруг краем глаза он заметил какое-то яркое пятно. Он подковылял к дивану и несколько секунд пытался сфокусироваться, пока месиво из переливов красного и черного не сложилось Кану в этом ее красном кимоно, свернувшуюся калачиком на диване. На полу стояла чашка с недопитым кофе. Перед глазами снова промелькнула та девица в баре, одетая точь-в-точь как Кана, со стянутыми в узел волосами и выбеленной шеей. Рем словно подглядел чьи-то влажные фантазии, чужие и мерзкие. Он отошел от дивана и направился в ванную.
Что ни говори, а за неделю в Верхнем городе он быстро привык к хорошему. Например, к горячему душу в любое время суток. Он несколько минут просто стоял под потоками воды, позволяя струям бить в лицо и грудь, переключал температуру с ледяной на кипяток, плавивший кожу. Постепенно водные процедуры начали действовать: мир перед глазами перестал качаться и крутиться, тошнота завязалась узлом, но хоть перестала подступать к горлу. Он еще полил себе на шею и спину ледяной водой, запоздало вспоминая, что не взял с собой в ванную сменную одежду. Залезать обратно в ночные шмотки не хотелось. Поэтому он просто завернулся в полотенце, встряхнулся, выжал остатки воды из дредов и вышел.
И тут же наткнулся на Кану. Она сидела на высоком стуле и неподвижным взглядом наблюдала, как кофемашина наполняет графин. Капля за каплей. Капля за каплей. Рем хотел пройти за ее спиной незамеченным, но девушка подала голос.
— Все в порядке?
— Нормально, — отмахнулся он, покрепче вцепившись в обернутое вокруг талии полотенце. — Ты куда-то ездила?
— Приготовилась на случай, если Габриэль попросит забрать тебя, — ответила она. Память снова подкинула образы из клуба. Рем скривился. — Что?
— Не надо тебе туда ездить, — только и сказал он. Интересно, а она сама видела там свою копию, ублажающую богачей?
— Не то, чтобы я горела желанием, — фыркнула Кана.
— Это место не твоего уровня. Ты достойна лучшего, — выпалил он. Кофеварка зашипела и пискнула, горький и терпкий запах кофе щекотал ноздри. Желудок предостерегающе сжался, но руки сами потянулись к чашкам. Рем налил кофе себе и Кане. Ученая смерила его пристальным взглядом, но чашку приняла.
— И с чего ты только это взял… — хмыкнула она и тут же поспешила перевести тему. — Тебе бы поспать, а не кофе пить. И одеться.
— Почему ты мне помогла? — не отступал Рем. Ему до дрожи в руках хотелось донести до нее какую-то важную мысль. Она металась и мерцала в его мозгу, как короткое замыкание, но Рем никак не мог поймать ее за хвост и внятно сформулировать, и просто продолжал сыпать словами в надежде, что во всей этой массе звуков найдутся те самые.
— Просто помогла. Потому что ты попросил, потому что это правильно, потому что… — она перевела дыхание. — Не знаю. Потому что могла.
— Вот поэтому ты и лучше них, — сказал Рем.
— Что у вас произошло?
— Ничего, — пожал плечами молодой человек и, подтянув наверх полотенце, пошлепал босыми ногами к лестнице. — Возможно, ты права, и мне действительно стоит поспать.
Но сон не шел. Он понял это, как только улегся рядом с тихо сопевшей Дези. Ну хоть пол и потолок не начали качаться и давить на него. По всему телу разлилась тяжесть, а мозг, наплевав на все, принялся кочегарить, как одержимый. Рем поворочался несколько минут. Над ухом раздалось сонное бормотание Дези.
«Ну нахрен», — подумал он и достал из кармана штанов таблетницу. Когда в голове прояснилось, он сел в углу и принялся дальше штудировать полученные от Тимидо материалы. В конце концов, раньше начнешь, раньше закончишь.
Внизу Кана допила кофе и смыла макияж, и так смазавшийся за ночь на диване. Она прикидывала, стоит ли пытаться доспать еще хотя бы пару часов, как вдруг на трекере появилось сообщение от Габриэля. Сердце предательски пропустило удар.
«Не спишь?»
Вообще уснуть под таблетками было невозможно, но иногда организм все-таки брал свое. Назвать это сном язык не поворачивался, скорее, мозг просто отключался, но глаза оставались открытыми, пальцы двигались. Вот в таком состоянии Рем
