— Тебя — не съедят! — категорично заявил Вак.
— Но будут пытаться.
Он удрученно кивнул:
— Будут. Ты пойми, я и так и так уже думал. Выбрать кого-то из их числа я не могу: там каждый на своем месте. Психологически это будет не самое удачное решение.
Я с тоской посмотрела вдоль университетского коридора. Я уже чувствовала, что соглашаюсь.
— Неужели трудно найти квалифицированного мужика на эту должность? Я устала, Валентин Александрович. Мне здесь хорошо, я нашла свое место.
— Возле юных студентов. Учебные полеты, самодельные планеты… Сандра, я вас не уговариваю. Работа очень тяжелая, может быть, требующая более высокой квалификации. Но, на мой взгляд, если кто с ней и справится, так это вы.
И я сдалась. Вот что значит вовремя сказанная лесть.
— Один рейс. Если после одного рейса мне захочется вернуться сюда, я вернусь.
— Помню, Валентин Александрович. Вы тогда произвели фурор, взорвали университет изнутри и вообще были неподражаемы.
— Ну, тогда пошли, кое с кем тебя познакомлю.
И мы пошли. Три уровня вверх, потом налево. Здесь шлюзы для малых скоростных судов, приписанных к базе. Калымов кого-то вызвал по коммуникатору. Шлюз открылся, и прямо у меня перед носом появилась знакомая физиономия. На ней очень непривычно смотрелась русая борода, но в целом…
— Дэн! — вырвалось у меня против воли.
— Мы знакомы? — приподнял бровь мой бывший студент. — В любом случае, заходите.
Калымов галантно пропустил меня вперед.
И только зайдя внутрь, я сообразила, что нахожусь в скоростной светяшке класса «Эхо», но модернизированной, и кажется, чуть более просторной внутри. В наличии имелась вполне нормальная четырехместная каюта, а не ущербный кубрик, как на «Фотоне». И в рубке управления места больше. Даже есть что-то вроде кают-компании, правда, совмещенной с медицинским блоком: за столиком и диваном притулился стандартный АЭП.
На диванчике сидел Дик, и что-то там делал, соединившись с терминалом инфосети.
Я заподозрила, что Берти Хойт тоже здесь. И не ошиблась. Берти, услышав, что кто-то пришел, высунулся из рубки. Ну, надо же. Берти с усами. Никогда не подумала бы. Да еще отъелся, пингвин. Хотя, сколько лет прошло… шесть? Нет, уже больше. Уже почти семь.
— Привет, Вак, — сказал Берти. — Кто это с вами?
— Привет Альберт, — усмехнулась я, — Значит, вы втроем теперь работаете в Первом отделе?
Дэн отодвинул немного стол и тоже плюхнулся на диван, рядом с Диком:
— Загадка. Я тоже никак не могу вспомнить, где мы встречались.
— Ну, вообще-то мы встречались на Ашате. Тогда вы были студентами…
— А! — обрадовался Дэн, — вы, должно быть, учились в параллельной группе. Своих я всех помню.
Вак, несказанно довольный происходящим, прислонился к отодвинутой входной двери.
— Ну, не совсем так. Я у вас, проходимцев, вела практикум по пилотированию.
— Да ладно, — Дэн посмотрел на Берти, Берти на Дэна. Умильная сценка. Дик изволил отложить планшетку. Взгляд его стал осмысленным. Все так же изыскан, все так же хорош.
— Практику у нас вела Сандра Лин, — сообщил Дик, — Вы что-то путаете.
— О, хорошая память. Это я и есть. Только немного изменилась.
— Да ладно, — снова сказал Дэн.
У Берти очаровательно отвисла челюсть.
Калымов, досмотрев сценку до конца, подтвердил:
— Совершенно точно.
— Ё! Наверное, встречу нужно отметить? — Хойт пришел в себя на удивление быстро. — Я сейчас…
И мы посвятили целый час распитию коньяка в компании моих бывших студентов, которые обзавелись усами-бородами, но внутренне почти не изменились.
Когда я вернулась домой, то подумала: каков хитрец Калымов! И меня еще раз проверил, и удовольствие получил. А как эта встреча с далеким прошлым проветрила мне мозги, сколь многое расставила по местам! Еще несколько прочных веревок привязали мою память ко мне, теперь можно не бояться, что я потеряю этот фрагмент. Оказывается, мне нравилось на Ашате. И оказывается, студенты там еще долго обо мне вспоминали. А я, бессовестная, с того момента, как поднялась на «Корунд», больше там ни разу не побывала.
Хороший получился день.
Да и погода на планете установилась теплая, весенняя. Я заметила — столбики деревьев в сквере у вокзала начали обрастать молодыми побегами. Того и гляди, зашуршит на них светлая, голубовато-зеленая листва. Впрочем, впереди еще могут быть снегопады и заморозки. В весенние месяцы здесь погода неустойчива.
Я торопилась домой: там Игорь и новый разговор на тему, почему я не хочу идти с ними в рейс.
…Только представь — я весь день брожу по кораблю, законопослушный призрак, которому по статусу не полагается на мостик. Я разговариваю о пустяках, отвлекаю вас от дела, я бешусь от бессилия и одиночества. Ну, зачем я вам там? Димке — лишняя проблема, тебе лишняя забота. Остальным — повод для сплетен.
— Ну, если это действительно так для тебя трудно…
Он хмуро смотрит на меня, подозревая обман, но не понимая, в чем суть обмана.
— Есть еще одно, — вздохнула я. — Как бы Калымов хорошо ко мне ни относился, он дал понять, что не хочет видеть меня членом экипажа «Корунда». Отчасти я с ним согласна. Моя память — штука неизученная. И… я сама чувствую, что во мне почти ничего не осталось от прежней Сандры. Он мне не доверяет.
— Давай, не будем загадывать? Кстати, чего в твоем упрямстве больше, собственных страхов или согласия с Ваком?
Я не ответила. Я сама еще не знала.
До отлета «Корунда» оставались считанные дни. Игорь нервничал, хотя, вроде бы, смирился с тем, что я остаюсь. Однажды, выкроив минутку своего капитанского времени, к нам в поселок пен-рит заскочил Димыч.
Был он немного возбужден, говорил чуть больше обычного, даже шутил, что с ним случается крайне редко.
Возвращаться на борт они должны были с Игорем вместе. Но засиделись, как обычно, допоздна, за разговорами время пролетело быстро.
Димыч, мне кажется, чувствует себя в моей компании неловко, точно все еще переживает давнюю вину. Я всегда подозревала, что мой старпом не такой сухарь и педант, каким старается выглядеть, а весьма наоборот. Но даже он под конец немного расслабился.
Хорошее настроение капитана имело причину. Дело в том, что экипаж «Корунда» собрался почти в прежнем составе. Кроме Аска, который отправился по капитанской протекции грызть гранит науки на Ашат. Илья Коновалов получил сообщение с верфи, что корабль для него есть и проходит испытания, но в первый рейс он сможет отправиться только через полгода. И решил, что успеет сходить на «Корунде» еще раз.
Регина и Влад тоже появились на борту. Влад прошел комиссию на удивление легко.
Невозмутимый Чени Рай заявился только вчера, когда капитан уже почти согласился взять другого навигатора.
Когда прощались, Димыч спросил:
— Саша, скажи… нет, если не хочешь отвечать, не отвечай, но все-таки. Почему за все это время ты ни разу даже не попыталась подать весточку о себе?
Я усмехнулась. Почему? Сама об этом у себя каждый день спрашиваю.
Но Дима смотрел мне в глаза и ждал ответа. И, поскольку молчать было невозможно, как невозможно было вместить в пару слов все тогдашние страхи и переживания, я ответила, что пришло в голову:
— Дура была.
Но в самые черные часы, капитан Димыч, больше всего на свете мне хотелось найти тебя и убить.
В окно кабинета заглядывало весеннее солнце. Но здесь, внутри, было далеко до уличной безмятежности.
— Нет.
И это — последнее слово.
Курт Шерриланд медленно прошелся по кабинету, его темный силуэт на фоне окна показался Майклу мишенью.
— Жаль. — Курт кивнул. — Что бы там ни было, вы нам очень помогли.
— Тогда помогу и еще раз. Последний. Вот, взгляните.
— Что это?
Документ был короткий, всего одна страничка убористого текста.
