уже не стоило. Лишнее. Это ж готовое укрытие для врагов. И всё, что не закрывает обзор, но изрядно тормозит наступающих, было бы весьма кстати.
Все помолчали, обдумывая услышанное. Наконец Немец решился и тоже высказался:
— Ну тогда и у меня почти то же самое. Я не подумал, что у дороги два конца. И, ожидая противника со стороны Малиновки я проворонил подход со стороны Просвета. Даже не подумал об этом! В итоге — едва ушли. Спасло только то, что и для них наше там появление тоже было неожиданностью.
— А мы вообще так тупо заблудились… — подал голос Тёмыч.
— И? — подбодрил я его к продолжению.
— Что, «и»? — не понял тот.
— Причина? Что стало причиной этой неудачи? Мы вот с Немцем назвали причины. Недостаточно подготовленные позиции. А у тебя?
— Я… Я не знаю. — вконец растерялся мальчишка.
— Точка сбора была заранее определена? — подсказываю ему — Маршруты отхода?
— Нет.
— Ну и вот закономерный результат. Вы заблудились.
Все снова помолчали. Потом решил покаяться и Башка:
— Материальное обеспечение тоже было не на должном уровне. За этими же лопатами приходилось по всему СНТ бегать… И пленку от дождя. И поджопники. И питание организовать. И…
— Во время выдвижения к Просвету эти проблемы удалось решить? — перебил я его.
— Частично, — осторожно ответил Башка. — Но, по крайней мере, мы уже получили представление, что действительно крайне необходимо, а что не не очень.
— Вот! — мой указательный палец сам собой назидательно воспарил вверх. — Самое главное, чтоб мы имели представление, что нам помогает, а что мешает. И действовали соответственно.
Все снова молчали, напряженно осмысливая сказанное.
— Ну и какой общий вывод можно сделать вот по всем четырем фактам? Что общее во всех четырех случаях? — снова стимулирую я их мыслительный процесс. Молчат. Недоуменно переглядываются. Никак не могут сообразить.
— Недостаточная подготовка в каждом случае — тихо, едва слышно раздалось сбоку, со стороны журнального столика, за которым все это время что-то писала Сова.
— Именно! — я ободряюще улыбнулся девчонке и продолжал. — И вообще, мы продемонстрировали ужасающую некомпетентность во всех вопросах. Нас спасло только то, что противник был ещё хуже… — я помолчал, мысленно формируя дальнейшую речь. — Вы помните, как мы захватили заправку? Мы перед этим полночи репетировали кто что должен сказать, и кто что сделать. И, если, в первые разы всё получалось просто ужасающе, то под конец мы-таки нашли правильный алгоритм действий.
— То есть, нужно тренироваться…? — полувопросительно озвучил Шрам.
— Да! В каждом компоненте! В движении в колонне. В рытье окопов. В стрельбе. В штурме помещений. В разведке. В скрытом наблюдении. В связи… Во всех компонентах! Даже если вам кажется, что вы что-то там умете — на самом деле вам ещё учиться, учиться и учиться.
— Как завещал великий Ленин… — пробормотал Тёмыч.
— Да. Как завещал великий Ленин, — обманчиво мягко согласился я. — Но есть и ещё один аспект, который я бы хотел обсудить.
— Какой? — опять насторожились ребятишки…
— О Вике… И Юшке. Хочу сравнить их поведение во время боя.
Опять молча переглядываются. Не улавливают. Нужно пояснять.
— Противник зашел со фланга. Со стороны леса. Самой крайней с той стороны лежала в окопе Птица. Затем, Юшка, Маря и крайней, у самой дороги, Вика. Так?
— Ну так, — смотрят насторожено. Не понимают к чему я подвожу.
— Птицу убили сразу. Не повезло. Это только моя ошибка, что такая ситуация в принципе возникла. Маря не выдержала и сбежала. Её мы рассматривать тоже не будем. А вот Юшка и Вика… Какие ранения получила Юшка?
— Ну ей по спине чиркнуло. Ягодицу и голень ещё… — осторожно, словно опасаясь подвоха, озвучила Эльба.
— Заметьте, все три ранения по касательной. Все три пули выше прошли, едва зацепив ее. Спина, задница и нога с задней стороны. Почему так — кто0нибудь может объяснить?
— Ну-у-у… Так она же в копчике лежала. Снизу-то её земля прикрывала. А сверху и летало, — озвучила очевидное Эльба.
— Именно! — вновь воздел я палец вверх. — А куда получила ранение Вика?
— В живот… — похоронным тоном пискнула Белка.
— А почему? Ведь она находилась дальше всех от места прорыва.
— Ну так она на место прорыва и побежала! Помочь девчонкам!
— Помогла? — жестко спросил я у Белки.
— Да! — запальчиво вскинув голову уперлась девчонка. — Если б не она, то они, может быть, и Юшку добили бы… А так — отвлеклись. А она потом ещё и раненая, всё равно стреляла.
— Вика — молодец! — согласился я. — Она не бросила своих девчонок и воевала мужественно… Но, не умело. Проблемы начинаются, когда народ начинает бегать. Метаться под огнём… Куда больше пользы она принесла бы, оставаясь в своем окопчике, только повернувшись в сторону прорыва.
— Но её окоп был самый дальний!
— Тридцать метров. Почти ничего… Зато точность стрельбы из положения лежа и на бегу… Раз в сто выше! Нет, останься она на месте — принесла бы куда больше пользы.
Все молчали. Кто-то подавленно, кто-то несогласно. Но доводов против не было.
— Ну и какой вывод вы сделали из моих слов?
— Из окопов лучше не убегать. Он защитит. — Озвучил лежащие на поверхности Немец.
— Это — самое очевидное. А ещё?
— Вообще во время боя лучше не бегать. Повышаются шансы быть подстреленным.
— И это — тоже. Но и это не главное. Кто-нибудь ещё что-то скажет?
И опять недоуменное молчание. Чего, мол, ещё-то?
— Как вы думаете: зачем в армии новобранцев гоняют строевой подготовкой? — вроде как сменил тему я.
— Ну чтоб маршировать научить, — недоуменно подал голос Тёмыч. Остальные настороженно помалкивали.
— А зачем? Какая такая польза в маршировке? Красиво пройти парадом? Раз в год. Не та цель, чтоб сотни часов муштре отдавать.
— Не знаю, — сдался Тёмыч. — Ну, наверное, для чего-то же надо?
— Надо, — покивал я головой. — Это делается для того, чтобы отучить солдата думать. А то простой человек слышит команду — Налево. И начинает думать: «А что там слева такого интересного? А если я не хочу налево? А когда это налево нужно делать? Сейчас
