слышал? – приостановился я.
– Что?
– На улице что-то случилось – то ли взорвалось, то ли…
– Забей, – отмахнулся Деменко.
– Ты что, совсем ничего не слышал?
– Блин, сейчас пациента успокаивать надо будет, а тут ты еще демонстрируешь манию преследования и паранойю.
– Но…
– Да мало ли что! У меня сосед старый американский мотоцикл восстанавливает – так тот даже с глушаком бахает порой, точно «бэтээр-три» из тридцатимиллиметровой над ухом.
– А тебе-то откуда знать, как БТР стреляет? – удивился я.
Вадим ответил через три ступеньки:
– Фильм видел.
Так мы и поднялись на первый этаж в молчании.
– В общем, разной веселости были у меня пациенты, – бодро, будто и не было странной паузы, продолжил Вадим. – Есть такой странный фокус нашей физиологии – в стрессовой ситуации организм может показывать просто олимпийские рекорды в ловкости, выносливости и силе. А психическое расстройство в активной фазе воспринимается бренным телом именно как стрессовая ситуация. Помнится, одна мадам запросто раскидала двух санитаров и отбила моему коллеге мужские причиндалы – а всего-то в ней было росточка метр шестьдесят, да веса килограммов сорок пять. Она вдруг осознала, что осталась единственной женщиной на планете, а все остальные бабы – роботы резиновые. И все мужчины хотят ею обладать, дабы род свой продолжить. Хе-хе… И вот, когда заявилась бригада забирать единственную и неповторимую, мирный главный бухгалтер Евгения Петровна дала такого джазу – еле скрутили. И это обычная женщина, без подготовки.
– А тот пациент, к кому мы в гости идем?
– О-о-о! Верный вопрос, Корнилов. Но все по порядку.
Мы неспешно поднимались на второй этаж. Лестницы оказались очень длинными, да и высота этажей внушала – похоже, что по расстоянию от пола до потолка эти квартиры вполне могут посоревноваться с «екатерининками». Люблю, когда метра три с половиной до бетонной плиты – легче и свободнее чувствуешь себя в таких помещениях.
– Первыми оказались на месте менты. Наряд патрульно-постовой службы прибыл по вызову соседей. Жаловались, что мой пациент по стенам стучит, в окно орет «Вася прикрой! Обходят, суки», мебель опрокидывает с завидным постоянством. Да и жена его причитает в голос – хорошо хоть слышно ее, жива еще. Доблестная полиция проникла на поле боя и затерялась в апартаментах буяна минут на десять. К слову, сам хозяин и пустил, пригласил выпить да поговорить. Вначале все было тихо и благостно, но потом соседи услышали рев: «Что? Личное оружие? Ты, сука тыловая…» Следом донесся звук битого стекла – и через окно кухни с высоты второго этажа наряд по одному покинул негостеприимную квартиру. Физическое состояние полицейских ничуть не ухудшилось, а вот моральное… да, оно упало ниже плинтуса. И потому они вызвали на подмогу ОМОН – видать, осерчали от такого полета немного. Омоновцы не стали ждать приглашения, вышибли дверь и толпой завалились в квартиру. Есть подозрение, что они слишком уж разогнались, потому что практически без паузы посыпались в окно – как вбежали во входную дверь, так и вылетели в том же порядке. Вслед за ними высунулся по пояс хозяин квартиры и крикнул: «Кто ж вас драться учил, чмыри?» Видимо, омоновцы обиделись и, посовещавшись, попросили подкрепления в виде спецов, которые участвуют в захвате ну очень уж злобных нарушителей. В лице четверых суровых мужиков спецбригада через полчаса проникла через выбитые в ходе предыдущего штурма двери.
Вадим остановился на площадке второго этажа, достал сигарету:
– Постоим, Ваня. Разговор сейчас тяжелый будет. Дай хоть покурю. Заодно расскажу сию забавную историю до конца.
– Давай, ты меня заинтриговал.
– Так вот… Спецбригада влетела в квартиру быстро. Но еще быстрее вылетела обратно.
– Тоже через окно? – усмехнулся я.
– Не поверишь, через дверь. Мужики с вытаращенными глазами сбежали по лестнице. Нашли того лейтенанта-омоновца, который их вызвал, и дали по зубам.
– О! Неожиданно!
– Ага. По рассказам соседей, глаза как плошки были и у ментов, и у омоновцев. А потом командир спецбригады что-то коротко объяснил, они откозыряли и быстро уехали, заодно утянули с собой летеху, пребывающего в легкой контузии и тяжелом офигении. Спецы вызвали нас. Вошли мы на поле битвы вместе с ними. И пока они отвлекали хозяина квартиры пинками и блоками, мы с санитарами успели навалиться на него и скрутить.
Деменко глубоко затянулся и добродушно заметил:
– Все вязки на него ушли. Супергерой. Еще и дергался так, что спецназовцы отлетали от него, как шарики надувные. Такого живчика и не кольнешь чем-нибудь успокаивающим, и не спеленаешь, как младенца. Тут я решил применить нестандартный подход…
Вадим замолчал. Докурил в два затяга сигарету и щелчком отправил ее на нижний лестничный пролет.
– И? Что за подход?
– Слово, друг. Человеческое слово. Нашлись у нас общие переживания, да и знакомые общие оказались. А там уже и навели мы мостик понимания.
– И все?
– И все, – кивнул он, нажимая звонок. – Ничего тайного и волшебного. Порой у Николая случаются обострения – тогда его жена звонит мне. Доброе слово лечит намного лучше нейролептиков… А заодно помогает убедить пациента снова начать прием лекарств.
– Ты не сказал, кто он.
– Разве? – рассеянно ответил Вадим, щелкая кнопкой звонка. – Я думал, ты догадался по действиям спецназовцев. Мой пациент – сейчас я с удовольствием вас познакомлю – работает ныне инструктором-рукопашником для сотрудников МВД. Широчайшей души и бесценного военного опыта человек.
За дверью послышались быстрые шаги.
– Вадим, а знакомые-то у вас общие откуда?
Деменко бросил косой взгляд:
– Думаешь, он один такой у меня? Война калечит в первую очередь душу. А тело – уж кому как повезет.
Дверь открыла миниатюрная светлая женщина с усталыми, но я бы не сказал, что такими уж испуганными глазами. Поправила прическу и нервно улыбнулась Вадиму.
– Привет, Мариш, – он поцеловал ее в щеку. – Знакомься, это мой друг Иван.
Женщина уставилась на мой яркий фингал. Я внутренне поморщился – блин, сейчас еще небось вопросы последуют. А Вадим ухмыльнулся:
– Не обращай внимания на его чуть потрепанный вид. Работаем вместе – пациенты порой удивляют. Как там Коля?
– Опять думает, что их окружили «духи» в Грозном на Минутке, – устало ответила Марина.
– Лекарства принимает?
– Да в том-то и дело, – женщина всплеснула руками. – Однополчанин умер, инфаркт. Поехал поминать с военными друзьями. А вернулся не совсем в себе. Думаю, бросил пить лекарства то ли с горя, то ли с глупости. Со мной почти не разговаривал два дня – я сегодня только поняла, что снова началось.
– Все будет хорошо, Маришка, – успокоил
